Фаворитки - Виктория Холт

Неожиданно Людовик рассмеялся:

— Говорят, что на короля Англии женщины оказывают большое влияние. Я мог бы многое рассказать о короле Англии, мадемуазель де Керуаль, но не стану делать это в присутствии мадам, которая его очень любит… А вас мне не хотелось бы вгонять в краску.

— Ваше величество великодушны, — тихо проговорила Луиза.

Луиза находилась в отведенных ей апартаментах. Новости ее ошеломили. Произошло совершенно неожиданное событие, которое, она была в этом уверена, изменит всю ее жизнь. Скончалась мадам.

Это случилось совершенно неожиданно, хотя недомогание мадам началось уже давно. Она обедала вместе со своими фрейлинами, и уже во время обеда они заметили, что ей очень нездоровится; после обеда она поднялась из-за стола и прилегла на мягком диване, сказав, что совершенно изнемогает. Затем она попросила пить, и когда госпожа Гурдон принесла ей стакан холодного напитка из цикория, она вдруг почувствовала жгучую боль.

Она вскрикнула, что ее отравили, и с осуждением смотрела на месье, пришедшего на ее половину. Все присутствующие подумали: мадам отравил месье.

Луиза в страшной панике заторопилась из комнаты, чтобы позвать на помощь. К мадам необходимо незамедлительно позвать врача, так как, похоже, она вот-вот умрет, а если это случится, что будет с ней, Луизой?

Пришли доктора. Пришел король. Луизе страшно было видеть, как стоял на коленях перед мадам величественный Людовик с лицом, искаженным от горя; до нее доносились его сдерживаемые рыдания и приглушенным голосом произносимые нежности.

Но Людовику не удалось ее спасти, ничего не смогли сделать и доктора. Через несколько недель, быстро промелькнувших после ее возвращения из владений брата, Генриетта Орлеанская скончалась.

«А что теперь, — думала Луиза, — будет с ней?»

Она ждала, что ей вскоре придется возвращаться в имение отца. Ее надежды не сбылись. При дворе ей нет места; теперь она это осознала. Каждый день она ждала, что последует требование явиться.

Такое требование последовало, но не из дому. Однажды к ней явилась госпожа де Гурдон. Бедная госпожа де Гурдон! Вот уж несчастливая женщина… Ей постоянно напоминали, что это она принесла мадам стакан холодного напитка из цикория. Среди придворных, не переставая, носились слухи. Шептали, что мадам отравили. Сделал это будто бы месье, помогал ему в этом преступлении де Лоррэн, его нынешний друг. Но кто предложил ей ее питье? Одна из фрейлин мадам. А-а, это госпожа де Гурдон!.. И напрасно госпожа де Гурдон, рыдая, говорила о своей преданности мадам. Люди смотрели на нее с подозрением.

И вот она совершенно равнодушно говорит:

«Мадемуазель де Керуаль, король требует, чтобы вы немедленно явились к нему».

— Его величество! — воскликнула Луиза, вскакивая и расправляя раструбы своего платья.

— Я провожу вас к нему, — сказала госпожа де Гурдон. — Он готов принять вас сейчас.

Король приехал в Сен-Клу, чтобы видеть ее! Это было невероятно. Она полагала, что это могло означать лишь одно: он все-таки ее заметил.

Если он приехал повидать ее, все скоро об этом узнают. О ней будут говорить, как говорили о Лавальер и Монтеспан. А почему бы и нет? Уж, конечно, она выглядит не хуже Лавальер. Она слегка поправила свои каштановые волосы. Мягкие локоны вернули ей спокойствие, придали уверенности в себе.

— Пойду приведу себя в порядок, — сказала она.

— У вас нет на это времени. Его величество ждет.

Он большими шагами ходил туда-сюда в небольшой приемной, куда госпожа де Гурдон проводила ее. Госпожа де Гурдон, сделав реверанс, оставила Луизу наедине с королем.

Луиза быстро прошла вперед и, как бы в замешательстве, преклонила колени, но ее замешательство было очаровательно. Она достаточно долго в этом тренировалась.

— Поднимитесь, мадемуазель де Керуаль, — сказал король. — Я должен вам кое-что сказать.

— Да, государь? — ответила она невольно прерывающимся от волнения голосом.

Он не смотрел на нее. Широко открыв глаза, он пристально вглядывался в гобелены, покрывающие стены этой небольшой приемной, как будто старался в изображениях на гобеленах обрести вдохновение. Луиза взглянула ему в лицо и заметила, что он едва справляется с волнением. Что могло означать это волнение короля?

Она была готова к тому, чтобы не выразить слишком явно крайнее свое изумление, когда он скажет, что обратил на нее внимание. Ее смущение должно сочетаться с легким удивлением и скромностью. О своей благодарности и своих опасениях она будет говорить почти заикаясь. Она была уверена, что этого ждет Людовик. Перед ней был яркий пример Лавальер.

Король начал медленно говорить:

— Мадемуазель де Керуаль, я только что испытал одно из самых тяжелых переживаний в своей жизни.

Луиза молчала, она лишь слегка наклонила голову; прекрасные глаза, полные слез, обратились на нее.

— И я знаю, что вы тоже страдали, — продолжал Людовик. — Все, жившие с ней рядом, должны глубоко ощущать эту утрату.

— О… — выдохнула Луиза.

Король поднял руку.

— Вам нет нужды что-либо говорить мне, я все понимаю. Смерть мадам — это большая потеря для королевского двора, и никто при дворе не страдает так, как я. Мадам была моей сестрой и другом. — Он помедлил. — Есть еще один человек, страдающий… почти так же глубоко, как я. Это брат мадам, король Англии.

— Да, это так, ваше величество…

— Король Англии сражен горем. Я получил от него письмо. Он пишет резко. До него дошли недобрые разговоры, и он настаивает, чтобы убийцы мадам — если это правда, что кто-то ускорил ее смерть, — были найдены и наказаны. Но — я уверен, что вы еще об этом услышите, мадемуазель де Керуаль, — при вскрытии тотчас после кончины, на котором я настоял, в теле мадам яд не был обнаружен. Ей какое-то время нездоровилось; а этот напиток из цикория, который она выпила, пили и другие, но никто не пострадал. Мы убеждены, что причиной смерти мадам явилось ее слабое здоровье, и винить кого-то в данном случае нет ни малейших оснований. Но король Англии горько оплакивает свою сестру, которую он так нежно любил, и, я боюсь, нам нелегко будет его переубедить. Послушайте, мадемуазель де Керуаль, вы очень обаятельная юная дама.

У Луизы перехватило дыхание. Ее сердце билось так сильно, что ей с трудом удавалось следить за тем, что говорил король.

— И, — продолжал Людовик, — я хочу, чтобы мой английский брат понял, что мое горе так же велико, как и его. Я хочу, чтобы кто-нибудь передал ему мое сочувствие.

— Сир, — сказала Луиза, — вы… вы намерены доверить мне эту миссию?

Большие глаза Людовика смотрели ласково. Он положил белую, всю в кольцах, руку на ее плечо.

— Именно так, моя дорогая, — ответил он. — Мадам сама рассказала мне о небольшом инциденте во время вашего пребывания в Англии. Вы привлекли внимание короля Карла, и, моя дорогая мадемуазель, меня это не удивляет. Меня это ничуть не удивляет. Вы необычайно… необычайно своеобразны. Я собираюсь послать вас к моему брату в Англию с тем, чтобы вы передали ему мое сострадание и уверили его, что к его сестре, мадам, в этой стране относились с величайшей нежностью — и только так…

— О… сир! — глаза Луизы сияли. Она пала на колени.

— Поднимитесь, моя дорогая мадемуазель, — сказал Людовик. — Я вижу, что вы вполне осознали честь, которую я вам оказываю, Я хочу, чтобы вы подготовились к поездке в Англию. Король Карл будет извещен о вашем прибытии. Мадемуазель де Керуаль, вы — дочь одного из самых знатных наших родов.

Луиза приосанилась. В ее глазах появилось выражение нескрываемой гордости. Сам король признал, что ее семья имеет славную родословную! У нее нет только денег…

— И, — продолжал король, — именно от наших благороднейших родов мы ждем — и получаем — выражения величайшей преданности. Я уверен, мадемуазель, что вы очень любили свою госпожу. Но всем подданным нашей любимой страны свойственна любовь, которая выше всех других. Это любовь к Франции.

— Согласна, сир.

— Я знал это. Поэтому я собираюсь возложить на вас важную миссию. Вы доставите утешение королю Англии; но вы навсегда остаетесь на службе у Франции.

— Ваше величество имеет в виду, что во время своего пребывания в Англии я буду работать на благо моей страны?

— Мой посол в Лондоне будет вам добрым другом. Он поможет вам, когда вы будете в этом нуждаться. До вашего отъезда в Англию вас еще проинструктируют. В мадам я потерял не только очень дорогого мне друга, но и особу, которая, в силу ее родства с королем Англии, способствовала большому взаимопониманию между нами. Мадемуазель, я уверен, что такая очаровательная и умная юная дама, какой вы без сомнения являетесь, — и к тому же уже обратившая на себя внимание английского короля, — смогла бы в какой-то мере возместить мне… в своей стране… кое-что из того, что мы потеряли в лице мадам.

Король замолчал. Луиза искала слова и не нашла, что сказать.