Фаворитки - Виктория Холт

— Он теперь женат, наш король, — сказала Луиза с сожалением.

Она начала представлять себя на месте Марии Манчини и не сомневалась, что если бы она была на месте этой молодой женщины, она бы вышла замуж за короля, несмотря на его мать, непопулярную во Франции Анну Австрийскую, и не менее непопулярного кардинала Мазарини. Она и Людовик совместными усилиями добились бы того, чтобы их брак состоялся.

Выйти замуж за короля! Глупо мечтать об этом.

— Да, теперь он женат, — ответила ее мать. — Он женат на унылой низкорослой испанской инфанте Марии-Терезе. Она неплохо выглядела в свадебном наряде. Но только представьте ее себе без этого наряда!.. О, мне страшно за нашего обожаемого короля, он ведь так разбирается в красоте! У него будут другие. — Мать пожала плечами и нежно улыбнулась:

— Как может быть иначе? Я слышала, что, будучи совсем юным, он любил мадам де Бовэ! Много старше его, толстуха — и я слышала, что она была одноглазой… И все же… он ее не забыл. Он доказал ей свое благоволение. В этом проявляются достоинства нашего короля. Это король, который никогда не забывает вознаградить тех, кто доставил ему удовольствие… даже если это продолжалось недолго и было давно.

Теперь Луиза начинала что-то понимать. Она не может рассчитывать на блестящее замужество, потому что у нее нет подходящего приданого, но если она сможет стать подругой короля, всякого рода почести могут посыпаться на нее, и отыщется много мужчин, которые будут готовы разделить с ней ее богатство. Насколько желаннее бывает королевская любовница — пусть даже бывшая, — чем бедная девственница!

Итак, Луиза прибыла ко двору. Она была довольно хорошенькой, но лишь благодаря тому, что выглядела значительно моложе своих лет. У нее были красивые волосы и хороший цвет лица, которое не портили ни следы оспы, ни какие-либо пятна или шрамы. Ее круглое пухлое личико придавало всему ее облику редкое в ее возрасте выражение невинности, и это привлекало. Один из ее довольно близко посаженных глаз временами слегка косил. Несмотря на это, ее считали хорошенькой юной девушкой, а так как миловидность ее отличалась от привычной красоты, она вызывала определенный интерес.

Хорошо усвоенные и дома, и в монастыре правила этикета стали ее второй натурой, отличающейся своеобразной грацией. Ее развитию тоже уделялось определенное внимание, и она считалась образованной молодой женщиной, которой лишь отсутствие воображения помешало стать выдающейся умницей. Другими словами, Луиза, прибывшая ко двору, была хорошо воспитанной, хорошо образованной девушкой, не лишенной своеобразной миловидности, определенной очаровательной грации и трезвых идеалов, скрытых безмятежным, детским лобиком — и все это было залогом благополучия мадемуазель де Керуаль.

Луиза была прирожденной шпионкой. Ее бедность и настоятельная необходимость способствовали развитию в ней этой склонности. Она внушила себе, что ей прежде всего необходимо понять все, что вокруг нее происходит; ей нельзя терять времени. Ей уже двадцать лет, она уже не очень молода; она может не удержаться при дворе. Поэтому она быстро вникла во все дела в Сен-Клу.

Генриетта Орлеанская, жена брата французского короля и сестра короля Англии, была очаровательной женщиной — живая, умная, одна из самых привлекательных дам при дворе короля-Солнца, хотя красота ее и не соответствовала общепринятым канонам. Вот, думала Луиза, пример для подражания. Она изучала Генриетту и, наблюдая ее вблизи, будучи ее доверенной компаньонкой, начала вникать в ее секреты.

Месье — муж Генриетты — даже не делал секрета из их совместной жизни. У месье были свои фавориты, его дорогие друзья, значившие для него больше любой женщины. Месье был самым тщеславным человеком во Франции, и Луиза обнаружила, что жена очень устраивала его в одном отношении. Бывали случаи, когда он гордился ею.

Однажды Луиза вполне поняла смысл этого, когда сам Людовик нанес визит в Сен-Клу.

Тогда Луиза и увидела его в первый раз. Она была готова к этому визиту. Она выглядела более юной, чем всегда, она держалась поближе к своей госпоже. Это была ее первая возможность блеснуть перед его величеством. Она надела платье, больше других молодившее ее, искусно уложила свои великолепные волосы так, что они локонами, как у девочки, падали ей на плечи. Она была уверена, что выглядит не старше пятнадцати лет.

И вот король вошел в апартаменты — высокий и статный, как и должно быть королю, он был одет в шитый золотом костюм, отделанный черными кружевами, на его шляпе сверкали бриллианты, большими шагами он подошел к Генриетте.

Она приготовилась было преклонить перед ним колени, но он не позволил ей это сделать. Луиза почувствовала, что он возбужден. Он сказал:

— Не надо церемоний, дорогая сестра.

— У вашего величества ко мне срочное дело, — сказала Генриетта. — Я надеялась представить мою новую фрейлину, мадемуазель де Керуаль.

Глаза Людовика слегка скользнули по Луизе.

Она выступила вперед и пала на колени.

Он сказал: «Добро пожаловать ко двору, моя милая. Добро пожаловать».

Она подняла глаза к его лицу; это был момент, которого она страстно желала и ждала. Но он смотрел на герцогиню.

— Вы желаете говорить со мной наедине? — спросила Генриетта.

— Да, я этого хочу, — ответил король. Это был сигнал присутствующим удалиться. Одна из фрейлин, стоявших рядом, обняла Луизу за плечи.

— Не огорчайтесь, дитя мое, — сказала она. — Это обычная история. Когда он здесь, он смотрит лишь на мадам. Кроме того, если вы хотели ему понравиться, вам не следовало походить на очень юную девушку. Когда-то его величеству нравились матери семейств, теперь ему не нравится никто, кроме мадам.

После этого случая она начала многое понимать.

Здесь присутствовала интрига, интересовавшая Луизу не только потому, что от этой интриги зависела ее жизнь, но потому, что любая интрига приводила ее в восхищение.

Когда ее госпожа так оживленно танцевала, когда она так охотно шутила, когда она казалась искрометно веселой, на самом деле она была полна печали, а все потому, что она вышла замуж за неподходящего человека — месье, тогда как любила она самого короля.

Луиза не оставила надежду привлечь внимание короля.

О Людовике и его невестке ходило много сплетен. Луиза узнала, что и мать короля, Анна Австрийская, и мать Генриетты, королева Генриетта-Мария, обращали внимание любовников на это.

Как раз в это время король стал проявлять незначительный интерес к этом глупому и абсолютно нестоящему созданию, Луизе де Лавальер.

Что он находит в этом ничтожном создании, удивлялась Луиза де Керуаль, но потом она начала понимать. Это мадам решила, что он должен обратить внимание, на Лавальер, мадам выбрала эту девушку. Луиза де Лавальер была именно такова, что именно ее выбрала бы влюбленная женщина, если бы это необходимо было сделать. Мадам могла быть уверена, что король никогда не влюбится в это бесцветное создание.

«Если бы только она выбрала меня! — думала Луиза. — Все было бы тогда совсем по-другому!»

Она думала о своей семье, живущей в Бретани. До нее дойдут слухи о королевском дворе. Такие слухи всегда быстро распространяются. Они будут качать головами и, возможно, им придется продать что-нибудь еще из своего имущества. Не скажут ли они: «А стоят ли все эти расходы того, чтобы содержать Луизу при королевском дворе?»

Однажды мадам призвала Луизу к себе и спросила: «Луиза, не хотите ли вы сопровождать меня в Англию?»

— В Англию, мадам? — ответила Луиза. — Да, очень!

— Это будет совсем короткий визит. — Генриетта отвернулась. Если бы она только знала, что не было никакой необходимости придерживать язык, она могла бы говорить обо всем, что у нее на уме, потому что Луиза это уже знала.

Луиза знала, что ей страстно хотелось уехать от мужа, что ей не терпелось встретиться с братом, который писал ей так часто и с такой любовью. Луиза была вполне осведомлена о той большой привязанности, которая существовала между ее госпожой и королем Англии. Она слышала, как месье во время одной из своих диких ссор с мадам заявил, что любовь между его женой и ее братом — это нечто большее, нежели то, чему подобает и приличествует быть между двумя людьми, находящимися в таком родстве. Она знала, что Генриетта, ужаснувшись и побледнев, выкрикнула ему, что он лжец, и что в тот момент она совершенно потеряла самообладание.

Луиза знала обо всем этом. У нее была пара хорошеньких ушек, и она не видела причины, почему бы им, навострившись, не служить ей хорошенько. Ее небольшие проницательные глазки тоже вели исправное наблюдение. Луиза приучила себя все подмечать.

Так что если бы Генриетта решила вдруг ослабить свой железный контроль над чувствами и выболтала бы правду малышке Луизе де Керуаль, это не имело бы особого значения. Она смогла бы сообщить Луизе немногое, что той не было бы уже известно.