След крови - Стивен Эриксон

попятился к двери, положив руку на короткий меч на поясе.

Капитан Сатер развернулась кругом, яростно уставившись на первого помощника:

– Ступай вниз, Друтер. Посмотри, что там нашли наши парни в трюме, – Худов дух, проверь, живы ли они еще вообще. Иди! Быстро!

Абли Друтер еще раз взглянул на Бошелена, оскалив кривые зубы, и выбежал за дверь.

Вздохнув, Сатер снова повернулась к магу:

– Что за напасть поразила наш корабль? Похоже, сам воздух пропитан ужасом – и все из-за единственного крика. Прислушайтесь к треску: кажется, еще несколько мгновений и корпус судна разорвет на части. Объясните, что все это значит! И почему, во имя Худа, вы вооружились, словно на битву?

– Будьте добры, Риз, – негромко сказал Бошелен, – налейте нам, пожалуйста, вина…

– Меня не интересует вино!

Бошелен хмуро взглянул на Сатер:

– Налейте мне вина, Риз.

Эмансипор подошел к сундуку, где его хозяин хранил запас пыльных кувшинов, бутылок и фляг. Пока он шарил среди всей этой коллекции в поисках чего-нибудь безобидного, Бошелен продолжил разговор с капитаном:

– Паника – обычное бедствие, когда пробуждаются духи, капитан Сатер. Подобно пыльце в воздухе, семена ужаса укореняются в каждом незащищенном смертном разуме. Призываю вас к бдительности, иначе ужас пожрет и ваш рассудок.

– То есть тот вопль – лишь следствие безрассудного ужаса?

Услышав последующие слова Бошелена, Эмансипор представил, как тот едва заметно улыбается.

– Вижу, упоминания о вырвавшихся на свободу духах недостаточно, чтобы поразить вас, капитан. Я впечатлен. У вас явно имеется немалый опыт, основательно укрепивший ваши нервы. Собственно, я даже рад тому, как вы ведете себя в данных обстоятельствах. Так или иначе, тот вопль свидетельствовал об ужасной смерти одного из членов вашей команды.

За спиной Эмансипора наступила тишина. Он поднес к глазам бутылку из черного пузырчатого стекла и тут же вздрогнул, увидев выдавленную на ней печать в форме черепа и опоясывающие короткое горлышко кости. Поспешно вернув бутылку на место, он потянулся за другой.

– Духи, – холодно проговорила Сатер, – редко обладают способностью убивать живые души.

– Совершенно верно, капитан. Естественно, бывают исключения. Не стоит также забывать о Красной дороге Несмеяни и ее быстрых водах. Увы, имеет место весьма неблагоприятное стечение обстоятельств. Чтобы точнее определить, что именно пробудилось внизу, мне нужно поговорить с моим товарищем, Корбалом Брошем…

– Еще один клятый чародей?

– Своего рода заклинатель.

– И где же он? Недавно был на палубе, но потом исчез: я полагала, что этот евнух, от одного вида которого бросает в дрожь, здесь, с вами.

Эмансипор нашел еще одну бутылку из мутного зеленого стекла, на этот раз без жутких печатей. Повернувшись, он поднес ее к свету фонаря и, не увидев ничего подозрительного в темной жидкости внутри, взял кубок, откупорил пробку и налил хозяину до краев, после чего помедлил и осторожно принюхался.

«Ага, это точно вино». Слуга облегченно вздохнул и, выпрямившись, подал кубок Бошелену, который взял его заключенной в металл левой рукой.

– Капитан Сатер, – небрежно сказал заклинатель, – советую вам воздержаться от столь… грубых высказываний в адрес Корбала Броша. Как может подтвердить господин Риз, добрый нрав моего товарища в той же степени пал жертвой кровавого увечья, как и его…

– Ладно, ладно. В любом случае он похож на загнанного в угол краба. Так вы мне не ответили: где ваш друг?

– Что ж… – Бошелен сделал большой глоток вина, – учитывая его опыт, могу предположить, что… – Последовала внезапная необъяснимая пауза, которая тянулась пять, семь, десять мгновений, прежде чем он медленно повернулся к Эмансипору. Обычно ледяные глаза Бошелена светились странным огнем, на лбу выступили мелкие капли пота, блестевшие также в его бороде и подстриженных усах. – Скажите, Риз, – сдавленно проговорил Бошелен, – вы уже убрали бутылку в сундук?

– Э… да, хозяин. Хотите еще?

Рука, сжимавшая кубок, дрогнула. Бошелен рывком шагнул к Эмансипору и сунул меч ему в руки:

– Возьмите, быстрее!

– В чем дело, хозяин?

– Темно-зеленая бутылка, да, Риз? Без украшений, с продолговатым выпуклым горлышком?

– Ну да, она самая…

– В следующий раз… – выдохнул Бошелен, и его лицо обрело красноватый оттенок, какого Эмансипор никогда еще не видел, – в следующий раз, пожалуйста, берите любую из бутылок с черепом…

– Но хозяин…

– Это кровавое вино, Риз, причем самого смертоносного сорта: предупреждением служит форма горлышка. – Он потянул себя за кольчугу, будто у него внезапно заболел живот. – Предупреждение… о боги! Даже тоблакайская девица рассмеялась бы! Вон отсюда, Риз! Убирайтесь!

Капитан Сатер смотрела на них, ничего не понимая.

Забрав меч, Эмансипор Риз бросился к двери и распахнул ее. Когда он шагнул за порог, Сатер попыталась последовать за ним, но Бошелен молниеносно метнулся к ней, схватив одной рукой за шею:

– Только не ты, женщина!

Его скрежещущий, почти звериный голос невозможно было узнать.

Сатер пробовала было нашарить свой меч, но Эмансипор услышал жуткий треск разрываемой кожи и пряжек, а затем слабый женский вскрик…

Эмансипор стремглав выбежал в коридор, захлопнув за собой дверь.

Из каюты донеслись глухие удары, шорох сапог о пол, еще один приглушенный крик.

Эмансипор Риз облизнул губы, – похоже, в последнее время ему приходилось делать это довольно часто.

«Кровавое вино… где я раньше слышал это название? Хозяин что-то говорил про тоблакаев, великанов-варваров. Ну да, древесный сок, смешанный с вином. Вполне логично».

Из-за двери теперь слышались ритмичные поскрипывания и толчки, сопровождавшиеся женскими вздохами и мужским ворчанием.

Моргнув, Эмансипор уставился на меч, который держал в руках. Длинный, двуручный. Круглая головка эфеса из серебра и оникса, тяжелая и блестящая, будто от влаги.

Сквозь прочную дубовую дверь доносились отчаянные крики и стоны.

Вновь вспомнив то бутылочное горлышко, Эмансипор еще раз взглянул на рукоятку и эфес меча.

«Один глоток? Всего один? О боги!»

– Слышала?

Пташка Пеструшка, прищурившись, взглянула на Густа Хабба:

– Что?

– Вода льется. Похоже, у нас пробоина!

– Ерунда. Мы бы это почувствовали. Да мы бы тут уже по колено в воде бродили, клянусь языком Маэля! Никакой пробоины нет, Густ, так что лучше заткнись!

Они переговаривались шепотом, оба понимали, что лучше особо не шуметь, пока Хек Урс пробирался в сторону гальюна в поисках того, кто недавно кричал, возможно рискуя обнаружить останки несчастного придурка или, еще хуже, лишь несколько липких, воняющих мокрых железом пятен.

– Я слышу воду, Пташка, клянусь. И еще щелчки и стоны – боги, они меня с ума сводят!

– Проклятье, да успокойся ты уже!

– И взгляни на те гвозди – те новые… смотри, как они потеют красным…

– Это всего лишь ржавая вода…

– Ничего подобного…

– Да хватит тебе. Смотри, Хек уже у гальюна.

Этого оказалось