Божественная комедия - Данте Алигьери

Песня двадцать седьмая

Появление в светильнике призрака Гвидо де Монтефельтро. Рассказ Вергилия о состоянии Романьи. По удалении призрака путники переходят из восьмого в девятый вертеп.

1 Вновь светоч колебаться перестал,И неподвижный, тихо умолкая,От нас он удаляться снова стал.4 Учителя желанье исполняя,Тогда другой дрожащий огонек,Что следом шел за ним, не уставая,7 К себе мое внимание привлек.Внутри его – я слышал – раздавалсяКакой-то странный ропот, на упрек10 Похожий, как тогда мне показался.Как медный бык{144} впервые застонал,И в его реве голос отозвался13 Того, кто вид и формы зверя далТому быку, – и полон был страданьяТот страшный рев, хотя он вылетал16 Из медного, литого изваянья,Так точно вылетало из огняНеуловимо-странное роптанье19 И пронеслось около меня.Когда ж оно на волю вдруг прорвалосьИз пламени, тогда услышал я,22 Как постепенно в звуки облекалосьРоптанье то, и раздались слова,В которых скорбь и горе выражалось{145}:25 «О, смертный, ты, лишь молвивший едваЗдесь по-ломбардски: «Можешь удалиться».Прошу тебя на миг остановиться.28 Пришел я слишком поздно, может быть,Но я молю тебя не торопиться,Молю тебя со мной поговорить:31 Исполни же несчастного желанье…Когда сюда ты свергнут в наказанье,Покинув край латинский, где грешить34 Я научился прежде, то нельзя лиПоведать мне: война иль мир теперьВ Романии? В довольстве иль в печали37 Живет народ? Мне дороги, поверь,Известья те. В горах, между УрбиноИ тем хребтом, где – чудная картина! —40 Берет начало Тибр, я был рожден».Я слушал эти речи со вниманьемИ в любопытство весь был обращен,43 Тогда учитель молвил с состраданьем:«С ним сам ты говори: латинец он…»И я, осмелен этим замечаньем,46 С ответом уж готовым на губах,Немедленно воскликнул: «Дух горящий!В Романии – в тиранах и рабах,49 Как в жизни прошлой, так и в настоящей,Всегда живет и будет жить раздорИ вечных распрей страх непроходящий,52 Но, к счастию, пока до этих порВойны там нет, о ней нет слухов даже;Равенна же несчастная все та же,55 Чем и была. Орел Поленты{146} тамГнездится, как и прежде, распустившийНад Червиею крылья… Городок,58 В кровавой битве галлов истребившийИ при осаде давший им урок,Теперь не тот, чем прежде быть он мог:61 О подвигах великих позабывший,Зеленых лап{147} теперь узнал он гнет.Веррукио{148}, названье пса носивший,64 С своим щенком по-прежнему грызетСвою добычу… Помнишь ты, наверно:Им был убит Монтаньо{149} в свой черед.67 При двух реках Ламоне и СантерноВ двух городах по-прежнему царит,Меняя убежденья лицемерно,70 «Лев в поле белом»{150}. Также всех дивитТот городок{151}, что Савио волнамиУ берега цветущего обмыт:73 Как прежде, меж свободой и цепями,Живет доныне он, расположёнМежду своей долиной и горами;76 По-прежнему теперь несчастлив он…Ты видишь, я не медлил на ответы,Вопросами твоими не смущен.79 Теперь: кто ты? ответь без страха мне ты,И долго в мире Божьем пусть живетТвое, о призрак, имя». В свой черед82 Я призрака ответа дожидался,И призрак колебаться тихо стал,И наконец ответ я услыхал:85 «Когда б я хоть минуту сомневалсяВ том, что попавший в этот темный АдУж никогда не вырвется назад,88 То моего не знал бы ты ответа,Но так как хорошо известно мне,Что все, кого вмещает бездна эта,91 Навечно отдаются сатане,То я готов прервать свое молчанье,Забыв про стыд в подземной глубине.94 Так выслушай правдивое сказанье:Я воином когда-то в мире был,Потом, чтоб все греховные деянья97 Простились мне, в монахи я вступил,Надеялся, что пост и воздержаньеСпасут меня – и я бы заслужил100 Прощение, принявши сан духовный,Когда бы мне – позор ему и грех! —Не помешал тогда отец верховный.103 Меня поверг он в бездну прежних всехМоих грехов… О днях печальных техТы выслушай рассказ мой хладнокровный.106 Когда я молод был и на землеЖил в образе из крови и из тела,Я львенком не являлся в мире смело,109 Но был лисой и действовал во мгле,Обманы все узнал, все ухищренья,И выгоды ловил я в каждом зле.112 Лукавые такие похожденьяПечальную известность дали мнеИ скоро разнеслись по всей стране…115 Меж тем дни шли, и юность уходила.И для меня то время наступило,Когда седеют наши волоса118 И опускать нам нужно паруса;И вот когда все то мне опостыло,К чему я жадно некогда рвался,121 Я обратился к Богу, ожидаяСпасенья в покаянии… О, могПокаяться, спасти себя тогда я,124 Но в бездну грешных дел опять увлек,Все помыслы хорошие рассеяв,Меня владыка новых фарисеев{152}127 И бросил снова в гибельный поток.В то время вел войну он – не с жидами,Не с сарацинами: его врагами130 Являлись христиане. Никогда,Никто из них под Акрой не являлсяЗа лаврами победы в те года133 И с областью Судана не старалсяВходить в дела торговые тогда.На них похожим папа не казался.136 Он свой верховный сан забыл вполнеС величием святого постриженья,Забыл, что были вервия на мне,139 В которых находили искупленьяМонахи, их носившие во снеИ наяву в своем уединенье.142 И как молил Сильвестра Константин{153}Ему дать от проказы исцеленье,Так и меня духовный властелин145 Просил спасти его от исступленьяНеодолимой гордости. В ответНи слова не сказал я, опьяненье148 Какое-то в той просьбе видя. «Нет, —Он продолжал, – забудь свое смущенье;Я отпущу твой грех, но дай совет,151 Как взять мне Пенестрино без сраженья.Ты знаешь – Рай я отпирать могуИ два ключа от Неба берегу,154 Хоть Целестин{154} от них и отказался…»При тех речах не мог я устоятьИ быстро искушению поддался.157 Я отвечал: «Когда мне отпускать,Святой отец, грехи ты в состоянье,То помнишь же: чтобы преград не знать160 И выполнять заветные желанья,Как можно больше людям обещай,Но обещаний тех не исполняй,163 Тогда-то все твои предначертаньяИсполнятся, и твой святой престолПолучит новый блеск и обаянье».166 Когда моей кончины час пришел,Когда святой Франциск за мной явился,То близ меня он демона нашел,169 Который так к святому обратился:«Оставь его! Он мне принадлежит!За что меня ты оскорблять решился?172 Он мой теперь и в Тартар полетитЗа свой совет лукавый прежде смерти;С тех пор его Ад целый сторожит175 И в волоса его давно вцепились черти.В одно и то же время он хотелИ каяться, и предавать умел…»178 «О, горе!» – крикнул я, когда тот демонСхватил меня, и продолжал меж тем он:«Подумал, вероятно, ты, что мне181 И логика людская не под силу?Не думай дурно так о сатане».Тогда сюда в подземную могилу184 Он к Миносу принес меня, а тотСвоим хвостом раз восемь окрутилсяВокруг спины, раскрыл кровавый рот,187 Сам укусил себя и разразилсяПроклятием: «Попал ты в тот проход,Где грешников огонь навек пожрет…»190 С тех самых пор в огне я поселилсяИ в пламенной одежде стал страдать…»Рассказ души погибшей прекратился…193 Тень двинулась и начала стонать,Колеблясь и крутясь в своем движенье.И далее мы стали путь держать196 Туда, где в новом, мрачном помещеньеТомились души с очень давних порЗа то, что не боялись преступленья,199 За то, что в мире сеяли раздор.