Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

и даёт возможность с облегчением вздохнуть. Меньше тяжкая ноша девицы от этого не становится, но случись разговор между ними сейчас — она точно потеряла бы все последние силы и эмоции, которые сейчас собрала в кулак, твёрдый, но дрожащий от осознания прекрасного прошлого, жестокого настоящего, туманного будущего.

Он поймёт. Должен понять.

— Лучше тебе прижаться ко мне покрепче, — вырывает её из пучины размышлений Бранимир, за грудь которого она держится сзади, вжавшись в седло. — До первого привала ещё много времени, в Новгороде мы будет в лучшем случае завтра. Потерпи немного, поспишь в охотничьем домике князя.

Ольга лишь кивает. Вереница всадников, возглавляемая Вещим Олегом, растягивается на добрые несколько десятков аршинов и преодолевает высокое разнотравье, держа путь на северо-восток.

Глава IX: Вода

ГЛАВА IX: ВОДА

Лыбута, минувшим утром

Полная воды лужа, оставшаяся после ночной грозы, перестаёт быть спокойной, когда в неё торопливо наступает чей-то сапог и нарушает привычное положение вещей. Обладатель его куда-то торопится и едва ли не поскальзывается на влажной почве, лишь в последний момент он удерживает равновесие и свою сумку с пожитками.

Пока окрылённые недавней новостью о княжеской свадьбе дружинники снуют вокруг, словно слепые котята под ногами, стараясь не забыть в гостеприимном дворе Эгиля ценные вещи, оружие или же просто дорогие сердцу безделушки, Ярослав молча наблюдает за прибывшими из столицы гостями.

Ноги и руки его всё ещё болят и ломят, а дышать тяжело не только из-за сильной жажды, но и заложенного носа с осипшим горлом: целая ночь под проливным дождём не прошла для ожидающего своего наказания вора бесследно.

Обрывков отдельных фраз было вполне достаточно, чтобы понять, благодаря чему прямо сейчас его отвязывает от позорного столба столь ненавистный сердцу лыбутчанина кочевник, но Люту этого мало.

— Ты точно не достоин своей возлюбленной, — как будто между прочим говорит он, освобождая от крепких узлов пленника — в искусстве управляться с верёвками ему не было равных. — Она, смелая и благородная, не чета тебе, гнусному червяку. Связать свою жизнь с князем, а не мелким воришкой — мудрый выбор, жаль, что она упросила сохранить твою жалкую голову… Я бы с удовольствием выбил из неё всю дурь.

— Судишь меня, даже не зная причин, по которым я прихватил тот несчастный перстень? — качается на всё ещё ватных и опухших от многочасовой фиксации ногах Славко и опускает глаза вниз. — Или думаешь, что я не раскаиваюсь в совершённом?

— Не думаю, — сквозь зубы процедил Лют и сплюнул на траву. — Совсем не думаю о таких, как ты и их мотивах. Преступлениям нет оправдания.

В чёрных глазах булгарина горит такое ярое пламя, что собеседник его как будто не украл ценное кольцо, а собственноручно зарубил всю его семью, сжёг родное поселение, окропил земли вокруг солью и вспахал так, чтобы на месте его больше никогда ничего не росло и не жило.

Обладатель русых кудрей вздыхает и, не смея отвечать дерзостью своему тюремщику, лишь нехотя кивает, будто бы соглашаясь с его мнением. Желудок молодца настолько иссох и прилип к позвоночнику, что даже не смог заявить о своём состоянии недовольным бурчанием.

— Могу я узнать, когда мы отправимся в путь? Не все дружинники ещё собрали свой скарб…

— И не мечтай, что в Новгород мы поскачем вместе с сопровождением князя и его избранницей. Поедем через час, окольными, но более быстрыми путями. Сбагрим тебя людям посадника в Пскове, дальше пусть уже они разбираются с тем, кто и как доставит тебя в Ладогу или куда ещё близ Новгорода определят тебя в гребцы…

— Можно поесть перед дорогой? — без эмоций, словно совсем не волнуясь насчёт решения Ольги или своей участи с трудовой повинностью в тёмных трюмах торговых судов, спрашивает с погасшими глазами Ярослав. — Как бы ты не хотел моей гибели, но силы для путешествия в Псков, пусть до него два десятка вёрст, после вчерашнего сложного дня и такой же трудной ночи мне понадобятся.

— Вон, отправляйся к Щуке, — ухмыляется Лют, жестом указывая на протягивающего кобыле Вещего Олега лакомство в виде сладкой репы конюха. — Может, у него для тебя что-то и найдётся.

Даже конюх обращается со скотиной ласковее, чем с ним сейчас Лют.

Измученный и усталый Славко бросает мрачный взгляд исподлобья на своего "любимца" среди дружинников и на ослабших, отвыкших от тверди под собой ногах медленно начинает ковылять к помощнику воеводы.

— Голоден он, — шипит вслед татю Лют и, аккуратно смотав верёвку, прячет её в карман. И тут каким-то краем, периферическим зрением, он замечает самого великого князя, что стоит в дюжине метров от него и пристально смотрит на дружинника, жестом подзывая к себе.

Чёрный булгарин задумчиво кивает и делает несколько шагов навстречу правителю.

* * * * *

Уже через несколько минут великий князь вместе с дружинником неспеша направились из деревни в сторону дубовой рощи на востоке от Лыбуты, что раскинулась у берега Великой в считанной версте от окраины поселения.

Лют, обычно бесстрашный и даже наглый, в компании правителя вёл себя совершенно иначе. За время, прошедшее с начала прогулки, Игорь не вымолвил ни слова, и теперь под кожей булгарина мурашками бегали сомнения о причине такого рандеву. Хотят его наказать? Выгнать из дружины? Или вовсе лишить головы?

По выражению лица самого Рюриковича сложно было сделать какие-то выводы. Поэтому воин бросает ещё один вопрошающий взгляд чёрных глаз на властелина, а его левая рука сжимает в кармане крохотную, с мизинец, деревянную фигурку коня на удачу. Когда-то он выточил её для младшего брата, но после того, как отрока не стало, постоянно носит её с собой как напоминание о быстротечности жизни.

Всё, что осталось от его беззаботного и доброго прошлого, от заливистого смеха братишки и его чёрных кудрей — эта игрушка.

— Лют, — наконец-то нарушает тишину Игорь, с уст которого сочится елей: достаточно густой для понимания факта, что князю от него что-то нужно, но не слишком приторный и поэтому правдивый. — Бранимир поведал мне, что из новобранцев ты — самый рьяный и талантливый воин.

— Ари куда лучше меня обращается с тяжёлыми палицами, а Сверру нет равных в остроте зрения и стрельбе из лука… — мотает тёмной головой булгарин. — Я же всего лишь стараюсь выполнить мою работу в лучшем виде и не подвести.

— Разве не это — самое главное? Беспрекословная преданность — величайшая добродетель для любого воина, — улыбается глазами, слегка прищурив их, великий князь. — Именно поэтому у меня есть для тебя задание чрезвычайной важности.