Мой, твой, наш Владимир Высоцкий. О поэте, пророке и человеке - Владимир Жердев

Бег иноходца

Я скачу, но я скачу иначе, —По камням, по лужам, по росе.Бег мой назван иноходью – значит:По-другому, то есть – не как все.

Мне набили раны на спине,Я дрожу боками у воды.Я согласен бегать в табуне —Но не под седлом и без узды!

Мне сегодня предстоит бороться, —Скачки! – я сегодня фаворит.Знаю, ставят все на иноходца, —Но не я – жокей на мне хрипит!

Он вонзает шпоры в рёбра мне,Зубоскалят первые ряды…Я согласен бегать в табуне,Но не под седлом и без узды!

Нет, не будут золотыми горы —Я последним цель пересеку:Я ему припомню эти шпоры —Засбою, отстану на скаку!..

Колокол! Жокей мой «на коне» —Он смеётся в предвкушенье мзды.Ох, как я бы бегал в табуне, —Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею —Потакаю своему врагу!Я собою просто не владею —Я прийти не первым не могу!

Что же делать? Остаётся мне —Вышвырнуть жокея моегоИ бежать, как будто в табуне, —Под седлом, в узде, но – без него!

Я пришёл, а он в хвосте плетётся —По камням, по лужам, по росе…Я впервые не был иноходцем —Я стремился выиграть, как все!

В.Высоцкий

На языке ассоциаций под образом коней скрыты чистые человеческие мысли, которые бурным потоком летят в Душу, теребят её, создают внутреннее беспокойство, отчего сердце начинает биться с удвоенной силой и частотой. И в этом состоянии человек, которого настигло это высочайшее чувство вдохновения, уже не сможет ни спать, ни есть, ни передвигаться. Его рука обязательно потянется к перу, а перо – к бумаге, чтобы мгновенно зафиксировать этот поток информации в живых словах, которые порой сами летят из космического пространства в рифмованной форме. Это и есть мгновение озарения и просветления.

Привередливые кони! Для меня они всегда ведь хороши!В порыве чувств, полёте мыслей – это необузданностьДуши.Ими невозможно править плетью и просто так их непоймать,Им назначенье только Божье – скакать, парить, ещёлетать!..

В. Жердев

Краткий комментарий поэта к произведению, в котором звучит покаяние и неуёмная жажда борьбы, неистовое желание творить и петь, надрывая струны души, и каяться ещё раз… Сам Высоцкий говорил: «Многие мои друзья считают, что эта песня абстрактная, но я вкладывал в неё вполне конкретное содержание и знал, про что пою. Это песня беспокойства о нашей причастности, ответственности в общем за всё, что происходит в этом мире».

Парус

А у дельфинаВзрезано брюхо винтом!Выстрела в спинуНе ожидает никто.На батарееНету снарядов уже.Надо быстрееНа вираже!

Парус! Порвали парус!Каюсь! Каюсь! Каюсь!

Даже в дозореМожешь не встретить врага.Это не горе —Если болит нога.Петли дверныеМногим скрипят, многим поют:Кто вы такие?Здесь вас не ждут!

Парус! Порвали парус!Каюсь! Каюсь! Каюсь!

Многие лета —Тем, кто поет во сне!Все части светаМогут лежать на дне,Все континентыМогут гореть в огне, —Только все это —Не по мне!

Парус! Порвали парус!Каюсь! Каюсь! Каюсь!

В.Высоцкий

Поистине пророческий смысл, заключённый в следующем произведении, показывает нам, насколько тонко и одновременно сложно устроена Душа поэта – пророка. Дано ли обычному человеку понять, что чувствует тот, кому приходит магический, пророческий образ того, что будет с ним после смерти? Владимир Высоцкий описал этот образ в своём произведении «Памятник», наполнив его глубочайшим смыслом жизни, реалистичными красками, яркими эмоциями и искренней надеждой на то, что он будет услышан и понят даже тогда, когда его физически не станет.

Памятник

Я при жизни был рослым и стройным,Не боялся ни слова, ни пулиИ в привычные рамки не лез, —Но с тех пор, как считаюсь покойным,Охромили меня и согнули,К пьедесталу прибив «Ахиллес».

Не стряхнуть мне гранитного мясаИ не вытащить из постаментаАхиллесову эту пяту,И железные ребра каркасаМёртво схвачены слоем цемента, —Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью —Нате смерьте! —Я не знал, что подвергнусь суженьюПосле смерти, —Но в обычные рамки я всажен —На спор вбили,А косую неровную сажень —Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,Живо маску посмертную снялиРасторопные члены семьи,И не знаю, кто их надоумил, —Только с гипса вчистую стесалиАзиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,И считал я, что мне не грозилоОказаться всех мертвых мертвей, —Но поверхность на слепке лоснилась,И могильною скукой сквозилоИз беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,В пасти палец,Подходившие с меркой обычной —Опасались,Но по снятии маски посмертной —Тут же в ванной —Гробовщик подошёл ко мне с меркойДеревянной…

А потом, по прошествии года, —Как венец моего исправленья —Крепко сбитый литой монументПри огромном скопленье народаОткрывали под бодрое пенье, —Под моё – с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась —Из динамиков хлынули звуки,С крыш ударил направленный свет, —Мой отчаяньем сорванный голосСовременные средства наукиПревратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан, —Все там будем! —Я орал в то же время кастратомВ уши людям.Саван сдёрнули – как я обужен, —Нате смерьте! —Неужели такой я вам нуженПосле смерти?!

Командора шаги злы и гулки.Я решил: как во времени оном —Не пройтись ли, по плитам звеня? —И шарахнулись толпы в проулки,Когда вырвал я ногу со стономИ осыпались камни с меня.

Накренился я – гол, безобразен, —Но и падая – вылез из кожи,Дотянулся железной клюкой, —И, когда уже грохнулся наземь,Из разодранных рупоров всё жеПрохрипел я: «Похоже – живой!»

И паденье меня и согнуло,И сломало,Но торчат мои острые скулыИз металла!Не сумел я, как было угодно —Шито-крыто.Я, напротив, – ушёл всенародноИз гранита.

В.Высоцкий* * *

Оплавляются свечиНа старинный паркет,И стекает на плечиСеребро с эполет.Как в агонии бродитЗолотое вино…Всё былое уходит, —Что придёт – всё равно.

И, в предсмертном томленьеОзираясь назад,Убегают олени,Нарываясь на залп.Кто-то дуло наводитНа невинную грудь…Всё былое уходит, —Пусть придёт что-нибудь.

Кто-то злой и умелый,Веселясь, наугадМечет острые стрелыВ воспалённый закат.Слышно в буре мелодийПовторение нот…Пусть былое уходит, —Пусть придёт, что придёт.

В.Высоцкий

В одном из «самиздатовских» сборников, в том самом, что был напечатан вручную на печатной машинке, я нашёл произведение без подписи и без названия, но которое поразительным образом передаёт именно ощущение от утраты Высоцкого, когда автор попытался так же, как Владимир Семёнович, написать от лица другого человека, попытавшись впитать чувства и эмоции поэта:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});