LoveStar - Андри Снайр Магнасон

по адресу Лавовый проезд, 90, 50 % по кредиту и страховке за автомобиль «Субару», госномер R-72623, а также оплату всех ваших подписок, погашение задолженности по кредитной карте и абонентскую плату по услугам связи, в том числе за подключение глазного нерва и другие сетевые подключения. Вы являетесь банкротом и, к сожалению, уже превысили лимит по тарифу ревуна: одного только речевого центра недостаточно, чтобы погасить все задолженности. Нам придется раз в неделю заряжать вас на ревушку. Физиологические проявления можете выбрать сами.

– Ничего я выбирать не буду! – крикнул Индриди.

– Успокойтесь. Сейчас идет отличная рекламная кампания, фирме «Ультраспорт» нужно расширить рынок под свою осеннюю линейку. Все ревушки должны хохотать, как только увидят кого-то в синей куртке их конкурента, «Миллет». Если кто-то спросит, с чего такой смех, надо отвечать: «Не могу поверить, что кто-то до сих пор носит синие куртки “Миллет”!»

– Нет! Так не пойдет! Это недоразумение! – завопил Индриди. – Я все улажу с банком к вечеру, я не нищий, я поговорю со своей подругой и попрошу ее перевести деньги на мой личный счет!

– Тогда имейте в виду, что перевод средств будет оформлен как дарение. И придется заплатить налог 30 %.

Сотрудник компании замолчал; прошумели три волны, два раза прокричали морские чайки, и он продолжил доброжелательным тоном:

– Расторгнуть договор можно минимум за три месяца. А в течение этого срока вы обязаны продолжать его исполнять. Если вы не отработаете ревуном хотя бы свою абонентскую плату за связь, мы отключим вам беспроводные услуги и переведем вас на старую систему.

На словах это были просто менее выгодные условия, но на самом деле здесь крылась угроза. Да, можно было отказаться от круглосуточного беспроводного подключения, стать рабом проводов, однако на деле эта возможность была чисто теоретической, потому что большая часть техники в домах была беспроводной, с выходом в сеть, и не имела кнопок включения, а управлялась через контактные линзы. Конечно, можно было взять телефон и набрать номер 234–415-333–333, чтобы открыть кран в ванной (или там на конце 334?), или тот же номер с добавочным 537, чтобы спустить унитаз; машина открывалась по номеру 395–506-432–664, а потом надо было успеть ввести пин-код из 100 цифр, чтобы снять ее с сигнализации.

– То есть у меня нет выбора, – сказал Индриди.

– Вы свободный человек, – ответил его собеседник. – Свобода – это замечательно; можно делать что захочешь. – На том конце линии гоготали гаги и вопили чайки.

– У меня нет выбора, – повторил Индриди.

– Всего доброго, – отозвался тот.

Индриди стал думать, что теперь предпринять, но додумал только до половины, когда внезапно принялся кричать:

– По ящику «Даллас» начинается! «Даллас» начинается!

– Спасибо большое! – откликнулся старик из соседней квартиры.

Индриди побагровел и зашагал по комнате. За стеной зазвучала музыкальная тема сериала. Индриди немного послушал ее, потом зажал уши, включил свое стерео и выкрутил на полную громкость. Сосед забарабанил по стене, но Индриди выбежал из квартиры, оставив музыку на максимуме. Он решил вести себя так, чтобы ни одна компания не захотела с ним связываться. Ради этого он и проехался семь раз голым по эскалатору в торговом центре. Однако фирмы жили по принципу «Дурная слава лучше, чем никакой». Когда Индриди в седьмой раз ехал вверх на эскалаторе, на него обратила внимание женщина – очевидно, из целевой группы, которая интересовалась жанром перформанса, – Индриди поравнялся с ней, и из него исторглось:

– Не пропустите открытие выставки в музее Кьярваля! Хэппенинг с хэппи-эндом!

Бессимптомный носитель

Большинство знакомых полагало, что Симон Смаури Магнуссон – обычный беспроводной программист, разве что со слегка сомнительным вкусом по части кино; даже его подруга Мария спустя три года временных отношений думала также. Никто и не подозревал, что уже больше десяти лет Симон работает информатором и бессимптомным рекламным носителем и что он один из лучших в своем поколении.

Когда Симону было 13 лет, стало ясно, что он будет самым популярным мальчиком в школе и все захотят с ним дружить. Он был высокий, симпатичный, загорелый, приятный в общении и всегда как будто только что от парикмахера. Он умел убедительно говорить, и было очевидно, что он будет задавать тон в классе в вопросах музыки и моды. Со временем магазинам оказалось выгоднее показывать свои товары на нем, чем на манекенах в витрине. К 16 годам Симон имел контракты с торговым центром, двумя кинотеатрами и оператором мобильной связи, хотя звонили намного чаще ему, чем он сам кому-нибудь. Поболтать с Симоном стоило 46 крон в минуту, из них 22 кроны он получал на свой счет. И неважно, какая девочка ему звонила: он беседовал с каждой столько, сколько она хотела.

– Не отключайся, – говорил он тем, кто оказывался застенчивым и тихим, – мне надо переодеться в мои любимые джинсы Evils. Я пока тебе поставлю одну классную песню с классного нового альбома Boyz, а сам пока переоденусь в джинсы Evils. – Иногда он так беседовал одновременно с двумя девочками, а они об этом и не подозревали: пока он говорил с одной, вторая слушала предложенную им музыку, и наоборот.

Он очень редко приглашал девочек в кино, предпочитая пустить по школе слух, что собирается в кино с парнями; тогда на том же сеансе непременно оказывались 10–20 девчонок помладше в слабой надежде попасться на глаза Симону или его друзьям. В свою очередь, за девочками увязывалась группа одноклассников-ботаников, в слабой надежде попасться на глаза им. Когда эти компании встречались в коридоре, Симон был неизменно весел, уверен в себе, улыбался своей самой лучезарной улыбкой и делал комплименты девочкам за то, что они ходят в правильные магазины.

Пик сезона приходился на весну, когда он брал с собой в центральный торговый комплекс «Кринглан» одну-двух девочек-подростков, чтобы помочь им потратить деньги, подаренные родными по случаю конфирмации. Тогда ему в карман уходило до трех четвертей магазинной наценки, но это было и справедливо: вознаграждение за свою работу должен получать тот, кто на самом деле продает товар.

– Купи обе пары джинсов, если не можешь выбрать, они тебе одинаково идут, – говорил он с улыбкой; девочка краснела и брала обе. – Можно еще сделать татуировку в том же стиле…

Несмотря на эти успехи, Симон оставался довольно одинок. Он не был знаком ни с одним другим бесом и не знал, один он такой в параллели или нет. Однако он подозревал кое-кого, а иногда и всех, и старательно пресекал на корню все их подходы в зародыше. Например, рыжий