Отделённые. Книга 2 - Нико Кнави

нарушила.

«Надерзила, ох, надерзила», — чуть улыбаясь, думал Эйсгейр.

И даже пожалел, что Торддин, выбиравший ему одежду, дерзить не умел.

Кроме всего прочего, голубой с золотом наряд Нирии отлично подходил месту мероприятия: в Королевской академии носили плащи и головные уборы похожих цветов.

— Как у миледи получилось так быстро раздобыть столь гениальный наряд?

— Я схитрила, милорд, — шепнула Нирия, поднимаясь на портальный пьедестал. — Кружево от другого платья. А подол подшили вчера вечером.

Эйсгейр заулыбался ещё сильнее. Ну не прелесть ли эта женщина? Других спрятанных в одежде намёков Эйсгейр разглядеть не мог, но это пусть дамы догадываются, чего там им решила высказать бывшая простолюдинка.

Как и ожидалось, когда Эйсгейр с Нирией появились в портальном зале академии, встречавший всех Гилрау Лаэрдэт замер, выпучив глаза. Жена ректора совсем уж неприлично застыла с открытым ртом. Рыцарь мог только гадать, вызвано это нарядом Нирии или её прибытием. Впрочем, Гилрау с супругой быстро спохватились. Привычно расшаркиваясь, они глядели то на декольте спутницы Эйсгейра, то на подол её платья, решая, приемлем ли такой наряд, но, видимо, сочли, что приемлем.

«Вот же ты, медузья слизь!» — подумал рыцарь, улыбнувшись ректору и обменявшись приветствиями с ним и его женой.

Ведя Нирию к их месту за огромным столом, Эйсгейр залюбовался своей спутницей. Та прямо светилась от того, какое впечатление ей удалось произвести. Да что уж там. Затмила всех. Если трюк с подолом пришёл в голову и другим женщинам, то вот «недекольте» и «неголые» плечи были только у Нирии.

На щеках у неё проступили озорные ямочки. А ещё она очаровательно забавно морщила нос, когда смеялась или улыбалась.

«Совсем как Эльвейг», — подумал Эйсгейр, и мысль эта была не о женщине, которая умерла тридцать лет назад.

Нирия заметила его взгляд и улыбнулась, при этом слегка покраснев.

Голос второго собеседника Шелана в королевском дворце мгновенно отвлёк Эйсгейра от созерцания красавицы. Это оказался не граф Дайен. Рыцарь смотрел и не мог поверить своим глазам.

Брат королевы.

Глава 4. Великий защитник

После не очень долгих споров и обсуждений отряд двинулся к дольмену. Выбрали путь через самого огромного древесника — Мильхэ пообещала завалить его быстро и бесшумно, хотя никто даже не представлял, как она собралась это сделать.

Они шли, и ведьма тихо направляла их. Фар подумал: а не отслеживает ли она лозы-плети? О таких умениях он не слышал, но почему бы и нет? Например, с помощью воды. Должна же быть в древесниках вода.

Наконец отряд оказался на дороге, по которой Фар пробегал пару часов назад. Прямо там, где она поворачивала на восток к уже не существовавшему орочьему селению, и сидел древесник.

— Они даже такие огромные бывают? — прошептал Рейт, вытаращившись на чащобного великана.

— Мы все трупы, — еле выдавил из себя Геррет, глядя на Мильхэ, — если твой план провалится.

И ведь они даже плана её не знали! Всё-таки доверяли ей больше, чем сами это осознавали. Ледяная ведьма пробурчала, что не провалится, но Фару показалось, в ней уже нет прежней уверенности.

— Стоим здесь, — скомандовала Мильхэ, — дальше ни шагу, пока не скажу.

Из ледяной глыбы, которую тащила за ними Ирма, вытянулись водяные плети и вошли прямо в землю. Через четверть часа Мильхэ заговорила снова.

— Геррет, передвинь круг тишины на древесника.

Когда тот выполнил просьбу и кивнул, на лице Мильхэ отразилось напряжение. В этот самый момент чудище вздрогнуло, выдернуло плети, попыталось подняться, но не смогло. Под ним виднелся лёд — кажется, древесника проткнуло копьё из-под земли. Он дёргался, шевелил лапами… И ничего, кроме шелеста деревьев, не было слышно.

Ледяная ведьма невнятно ругнулась, и Тварь задёргалась ещё сильнее.

— Ой-ёй, к нам гости, — прошептал Рейт. — Мильхэ, поторопись…

Парочка жнецов, пробегавших рядом, увидела незваных двуногих. Твари зафыркали, опустили головы и ринулись на отряд. По утрамбованной, сухой земле дороги их копыта стучали оглушительно громко. Близнецы приготовились встретить Тварей мечами, Фар — клыками и когтями, Геррет — огненным шаром. Но это будет так шумно, что проснётся весь лес, и вместе с ним — их смерть. И они ждали…

Древесник взмахнул плетями, тускло блеснула вода — и тело монстра прошило насквозь ледяными лезвиями. Через мгновение они провернулись, Мильхэ с хрипом выдохнула, две лапы древесника беззвучно повалились на землю. А вслед за ними медленно оседал и он сам.

Жнецам сразу стало не до двуногих. Они бросились к древеснику и… Лес словно сошёл с ума. Со всех сторон к свежему источнику целебной смолы сбегались-слетались-сползались Твари и прочая живность. Слышался топот копыт, рычание, шелест крыльев. Жнецы, скорпикошки, мантикоры, змееклювы, откуда-то выползли жгучеиглы и…

— В жизни столько сплюшек не видел, — прошептал Рейт.

Верхнюю часть древесника облепили рогосплюшки. Из-за них никто и не ходит в Тёмные Чащи ночью. Между перьями-рожками похожих на сов пичуг проскакивали крохотные молнии. Увидеть на Тракте сплюшку считалось не к добру. Очень-очень не к добру: где одна, там и целая стая. И вот именно стая означала верную смерть в Чащах. Шутка ли, отбиваться от кровожадных крошек, жаждущих выклевать тебе глаза вместе с лицом, пока твою тушку пытаются покромсать жнецы и расплющить в лепёшку древесники? Да и получать молниями тоже приятного мало. Неудивительно, что ночью в Чащи не суётся даже самый отшибленный чащобный маньяк. Кроме ледяной ведьмы, разумеется.

Мильхэ забрала часть льда и оросила водой древесника с сидящими на нём птицами. Большинство сплюшек попадало. Те, что успели воткнуть клювики в дерево, повисли безжизненными кульками. Это вот так с ними бороться надо?

— Давайте быстрее, — сказала Мильхэ, — пока им не до нас.

Отряд двинулся вперёд. Таиться уже не было смысла, сейчас требовалась скорость.

Где-то скрипели-ревели древесники. Потревоженные толпами животных, собиравшихся к их поверженному собрату, они просыпались и тоже шли к месту чащобной пирушки узнать, в чём дело. Но Мильхэ не зря выбрала самого большого монстра — его тело могло привлечь Тварей, наверное, с расстояния дневного перехода. Обратно хотели идти так же — чуть выждать, закатить лесным жителям званый ужин и проскользнуть к ручью. Только бы опять на полукровок не наткнуться.

Ближе к дольмену пришлось замедлиться. Через минуту отряд и вовсе остановился — все увидели странных Тварей. Мильхэ о таких ничего не знала. Фаргрен не стал говорить, кто это на самом деле. Разве такое вообще возможно?

Изуродованные волки поднялись, увидев двуногих. Раздалось рычание.

— Как поступим? — прошептал Рейт. — Они же не пропустят нас.

Фар ненадолго стал человеком.

— Я попробую поговорить, — произнёс