Графоманка - Аля Пачиновна

течение следующих пары дней Лера постаралась без особой надобности не наруливать по дому с семи до пяти, чтобы не встречаться с цербером. За два вечера ей удалось как следует изучить особняк и прилегающие территории в зелёной зоне доступа. Красной считался передний двор, где до самого КПП на воле бегали сразу три убийцы, голодные и вооружённые до клыков.

Терраса представляла собой внутренний двор с баром, зоной отдыха под навесом, бассейном, спа-джакузи с горячей водой и фонтаном посреди изумрудного газона. Оазис заканчивался высоченным забором, за которым начиналась хозяйственная часть имения.

Днем в доме постоянно находилась пара работников питания: шеф-повар и его помощник. Мадина выполняла функции горничной. Помимо этого, как поняла Лера из очередной попытки вытянуть из Мадины информацию, в особняк пару раз в неделю приезжала армия уборщиц и за два часа доводила дом и территорию до предпродажного состояния. А ещё, наверняка должен быть работник, отвечающий за насаждения и газон. Из разговора с той же Мадиной Лера узнала, что в отсутствие «хосяина» в доме постоянно находятся два охранника. Но когда Граф дома, охрана может заходить в дом, только в чрезвычайных ситуациях или по приказу его сиятельства. Сама Виолетта тоже в доме околачивалась не каждый день, но могла нагрянуть в любой момент без предупреждения, как чума.

В общем, все три дня Леру не покидало чувство, что за ней  постоянно кто-то наблюдает. Предельно уединенно она могла ощущать себя только в «своей» комнате или в библиотеке, где, по мнению охраны, угрожающих жизни Графа и его свиты элементов быть не может. Там Лера нашла все, что читала и все, что не читала - только примерно раз в десять больше.

Тем не менее, разжиться какой-то более ценной информацией не удалось. Иногда Лера позволяла себе, как бы невзначай, открыть ящик какой-нибудь тумбочки, но и эти некрасивые поступки абсолютно никаких плодов не приносили.

К вечеру четверга Новодворская чувствовала себя уже вполне расслаблено и даже заскучала. Нет! Боже упаси, не по Графу, разумеется, а вообще. От безделия.

Читать надоело. Разбирать униформу эскортницы, присланную вместо белья наскучило. Ладно, честно говоря, белье было очень красивое, но, что называется: вырви глаз, стыд и совесть. Просто, когда она подавала запрос, под пунктом «нижнее бельё» подразумевала немного другое.

Перемерить всю одежду и обувь не хватило терпения. Даже Лерина внутрення женщина не выдержала такого испытания, запуталась в разнообразии женственных, элегантных на грани с откровенными (по мнению Йети-Новодворской) туалетов. Почти все в чёрно-белой гамме. Каблуки, вообще, вызвали приступ панической атаки, погасить которую получилось лишь медитативным изучением ароматных баночек и флакончиков. Лера не была бы на четверть еврейкой, если бы не воспользовалась ситуацией и не «заказала» всё, что понравилось когда-то в пробниках уходовой косметики, которыми ее снабжал знакомый гей из редакции женского журнала.

Благоухая после душа с головы до пят люксом, Лера прилегла с перед сном с какой-то новой книжкой. Начала читать, но не продвинулась и дальше второй страницы. Внимание все время ускользало, мысли путались, слова цеплялись друг за друга, скатываясь в один непонятный клубок. И все потому, что, судя по наэлектризованной атмосфере дома, вернулся Граф.

Каждый шорох за дверью, каждый стук провоцировал выброс адреналина и нездоровую частоту сердечных сокращений. А когда под окном в сторону чёрного входа  прошуршали автомобильные шины, Лера не удержала тело на месте. Как была в тонком шёлковом халате и с мокрой головой выскочила в холл, подкралась к окну. Под фонарём она увидела припаркованный белый Макан, из которого выпорхнула дива в наряде вроде тех, что составляли большую часть Лериного казенного гардероба. Дива процокала каблуками к крыльцу чёрного входа и скрылась под его козырьком. Новодворская осторожно подползла к перилам лестницы и выглянула: по ступенькам вышагивала рыжая, сверкая не дешёвыми украшениями на запястье и пальцах с безупречным алым маникюром. Она поднялась на второй этаж и двинулась прямо по коридору в направлении кабинета Графа.

Интересно… Он что же, девочку себе вызвал?

С корабля на бал?

Эта мысль неприятно царапнула где-то в солнечном сплетении, задев Лерину внутреннюю женщину, отчего тотчас недовольно встрепенулась сильная личность. Ну и хорошо. Ни и отлично. Сытый зверь - слабый зверь. Значит, Лере ничего не угрожает. Можно идти спать.

Она подошла к двери спальни, сунула руку в несуществующий карман и обомлела. Ключи! Ключи остались в комнате и Лера даже не могла точно сказать, где именно…

Глава 15

Глава 15

Интересно устроены люди! Или это только у женщин так? Лера прекрасно понимала, что дверь закрыта, что ключей у неё нет, но все равно, повинуясь порыву отчаяния, подёргала ручку несколько раз. В такие моменты хочется отмотать назад если не всю жизнь, то хотя бы последние ее пятнадцать минут.

Дура! Ворона!

Осталась бы в комнате - уже бы смотрела сны.

Что делать? Идти искать охрану? Дядю кузнеца?

Может, сразу Графа? В самый раз для этого халатика и шлюшьих трусов под ним!

Лера запустила похолодевшие пальцы во влажные волосы, физически ощущая свою бледностью. Кажется, в шахматах это называется патовой ситуацией. Это когда висишь на волоске от провала, но при этом не можешь даже пошевелиться. Ни туда, ни сюда.

Дверь на втором этаже тихо скрипнула. Послышался графий баритон и короткий кокетливый смешок его дамы. Воображение, зачем-то, нарисовало мужскую ладонь на талии спутницы, его горячий, непристойный шёпот в ее ухо, рваный вздох, его губы на ее щеке. Горло неприятно сдавило, но Лера безапелляционно оправдала это всплеском гормонов стресса. Она замерла, пытаясь протолкнуть вставший в горле комок как можно тише и укротить силой мысли озверевший пульс.

Две пары ног неторопливо зашуршали по коврам коридора, дошли до лестницы, начали спускаться вниз. Нестройный стук каблуков переплетался с женским воркованием. Граф и его поздняя  гостья дошли до первого этажа, расположились в гостиной, голоса стали глуше. А для журналиста это профессиональный триггер. Когда звук и изображение теряли в качестве, Новодворская теряла инстинкт самосохранения - рвалась вперёд за сенсацией уже не особо разбирая дороги… Это было даже не любопытство. Это была жажда посмотреть, ради кого она лишилась «убежища» и подвергала сейчас себя риску быть пойманной на позорном подглядывании за личной жизнью сиятельства.

Крадучись, почти не дыша, она спустилась на один пролёт, замерла на границе тьмы