Бриллианты вечны - Ян Флеминг

Открывая плечом стеклянные двери гостиницы, Бонд услышал, как Эрни Курео говорил швейцару:

— Какой-то сумасшедший англичанин. Нанял меня за 50 долларов в день. Неплохо, правда?

Дверь захлопнулась за его спиной, и прохладный воздух нежным поцелуем приветствовал его в сверкающем дворце человека по имени Серафимо Спэнг.

16. Тиара

Бонд пообедал в «Солнечном зале» рядом с большим бассейном в виде огромной почки (табличка у бассейна сообщала, что спасателем здесь работает Бобби Билбо, и что вода в бассейне меняется ежедневно) и, увидев, что лишь около 1% посетителей годились для ношения купальников, медленно вышел на улицу, прошел двадцать ярдов по выжженному солнцем газону, отделявшему его корпус от главного, разделся догола и свалился в кровать.

Отель «Тиара» состоял из шести зданий с названиями драгоценных камней. Номер, где проживал Бонд находился на первом этаже Бирюзового корпуса. Интерьер был весь исполнен в светло-голубых тонах с отделкой из темно-синего и белого цветов. Это был очень удобный номер, обставленный дорогой, современной и изысканной мебелью из серебристого дерева, напоминавшего березу. Рядом с кроватью находилось радио, а сбоку от широкого окна стоял небольшой телевизор. За окном был расположен небольшой закрытый дворик для завтрака. Было очень тихо, даже кондиционер с терморегулятором работал бесшумно и Бонд сразу заснул.

Он проспал четыре часа. За это время спрятанный в тумбочке у кровати магнитофон записал четыре часа гробовой тишины, погубив на это сотни метров пленки.

В семь часов он проснулся. Магнитофон зафиксировал, что он поднял трубку телефона, попросил госпожу Тиффани Кейс и после паузы попросил передать, что звонил господин Джеймс Бонд, и положил трубку. Дальше были записаны шаги Бонда по комнате, шипение воды в душе, в и семь тридцать — шум захлопнувшейся двери и щелчок — Бонд вышел и закрыл дверь.

Через полчаса микрофон услышал стук в дверь, а спустя некоторое время — шум открывающейся двери. В номер вошел мужчина, одетый в форму дежурного. В руках у него была корзина с фруктами и запиской: «Добро пожаловать в наш отель. Администрация». Он быстро подошел к тумбочке рядом с кроватью, открутил два винтика, снял с кассеты тончайшую пленку, заменил ее новой, поставил корзину с фруктами на столик, вышел и закрыл дверь.

В течение нескольких часов после ухода дежурного магнитофон старательно записывал тишину.

Бонд сел у длинного бара «Тиары» и, потягивая водку с мартини, профессиональным взглядом окидывал большой игорный зал.

Он сразу обратил внимание на своеобразие архитектурного стиля, который, по всей видимости, был изобретен в Лас-Вегасе и который можно было бы назвать школой «Позолоченной мышеловки». Главная цель ее заключалась в том, чтобы всех клиентов-мышей направлять в центральную игорную ловушку, независимо от того, хотят они сыру или нет.

Войти сюда можно было или с улицы или же из холла гостиницы, через бассейн. Через какой-бы вход вы не вошли и чтобы вы ни собирались делать — купить ли в киоске газеты или сигареты, сходить ли в бар или пообедать в одном из двух ресторанов, постричься или позаниматься в гимнастическом зале, или даже просто зайти в туалет — вы все равно обязательно пройдете мимо игральных автоматов и игорных столиков. И как только вы оказались в этой ловушке из щелкающих автоматов, среди которых время от времени раздается пьянящий серебристых звон падающих монет или же громкий возглас девушки-крупье, объявляющей «Очко» — то вы пропали. В толпе возбужденных игроков, сидящих за тремя огромными карточными столиками, среди манящего жужжания двух рулеток, и звона серебряных долларов, скользящих по зеленому сукну столиков для игры в «Блэк-джек», только стальная мышь могла бы удержаться и не попытаться отгрызть лакомый кусочек от этого сыра.

Но, — подумал Бонд, — чтобы клюнуть на такой прогорклый сыр нужно быть уж очень глупой мышью. Мышеловка была задумана грубо, вульгарно и так и бросалась в глаза, а шум игральных автоматов своей механической уродливостью бил по мозгам. Он напоминал грохот двигателей старого несмазанного и нечищенного сухогруза, который после списания медленно шел к берегу, чтобы превратиться в металлолом.

У автоматов стояли люди и дергали ручки автоматов с таким видом, словно само это занятие им было противно. И, едва увидев в стеклянном окошечке свою судьбу, они не дожидаясь, пока колеса остановятся, запускали в автомат очередную монету и поднимали правую руку, которая уже точно знала что делать, Бум-трам-зинь. Бум-трам-дзинь.

И если время от времени из автоматов сыпался серебряный дождь, стоявшая внизу металлическая чашка переполнялась, монеты сыпались через край и дамам приходилось опускаться на колени, чтобы подобрать закатившуюся под автомат монету. Да, Лейтер был прав — в основном это были женщины, пожилые, состоятельные домохозяйки, которые целыми стайками, подобно курочкам-несушкам, толпились у игральных автоматов, наслаждаясь прохладой и ласкающим слух жужжанием колес, и продолжали играть до тех пор, пока не кончится последний доллар.

И вдруг Бонд услышал возглас «Банк!», И тут же несколько женщин подняли головы и перед ним предстала совершенно другая картина. Все эти женщины напоминали ему подопытных собак доктора Павлова, у которых при звонке начинала течь слюна, даже если кушать ничего и не давали, и при виде бессмысленных глаз этих женщин, их кожи, влажных полураскрытых ртов и израненных рук Бонда передернуло.

Бонд отвернулся от зала и отпил глоток мартини. Одним ухом он продолжал слушать музыку, доносившуюся из другого конца зала, где, расположившись рядом с полдюжиной магазинов, играл какой-то знаменитый ансамбль. Над входом в один из магазинов висела надпись: «Дом бриллиантов». Бонд подозвал бармена и спросил:

— Господин Спэнг сегодня здесь не появлялся?

— Пока не видел его, — ответил бармен. — Обычно он приходит после первого шоу. Около 11 часов. Вы его знаете?

— Понаслышке.

Бонд расплатился и направился к столикам для игры в «очко». У среднего стола он остановился. Здесь он будет играть. Ровно в 10 часов 05 минут. Он взглянул на часы: восемь тридцать.

Небольшой столик, за которым ему предстояло играть, имел форму огромной почки и был покрыт зеленым сукном. Восемь игроков расселись на высоких стульях напротив сдающего, который прислонившись животом к краю стола, сдавал по две карты и расставлял их на восьми пронумерованных квадратиках, рядом со ставками игроков. Ставки состояли в основном из пяти или десяти серебряных долларов или же жетонов стоимостью в 20 долларов. Сдавал карты улыбающийся мужчина лет сорока. На нем была специальная форма для служащих казино — застегнутая на запястьях белая сорочка, тонкий черный галстук в стиле вестерн, зеленая кепка и черные брюки. Спереди, чтобы брюки не протерлись, был надет небольшой зеленый суконный передник, на котором в уголочке было вышито имя Джейк.

Он сдал карты и с невозмутимой легкостью распорядился ставками. Тишину нарушали лишь редкие просьбы принести рюмочку спиртного или сигареты, и официантки, ходившие между столиками тут же все это приносили. Здесь же, на центральной площадке, находились двое верзил с рысьими глазами и с револьверами на боку, и внимательно наблюдали за игрой.

Игра шла быстро, четко и однообразно. По однообразию она, пожалуй, не уступала даже игральным автоматам. Немного понаблюдав за игрой, Бонд направился в дальний конец казино, где были две двери с надписями «Курительная» и «Уборная». Бонд на своем пути прошел мимо четырех «шерифов» в красивых серых костюмах в стиле вестерн. Брюки были заправлены в голенища полусапожек. Присутствие их было незаметным — они никому не мешали, но видели все. С каждой стороны у них было по два револьвера в открытой кобуре, а на поясе сверкала бронзовая «батарея» из пятидесяти патронов.

«Да, охрана здесь приличная», — подумал Бонд, открывая двери курительной комнаты. Внутри, на кафельной стене была надпись: «Станьте ближе. Он у вас не такой длинный, как вы думаете». Ковбойский юмор! Бонд задумался, а не включить ли эту надпись в свой очередной письменный отчет шефу. Решил, что не стоит. Он вышел из курительной комнаты, прошел между столиков и подошел к двери с надписью «Опаловый зал».

Круглый ресторан в розовых, белых и серых тонах был полупуст. К нему подпорхнула официантка и провела к угловому столику. Она наклонилась, чтобы поправить стоявшие на столе цветы и заодно показать, что ее очаровательные груди, по крайней мере, наполовину настоящие, грациозно улыбнулась и ушла. Спустя 10 минут подошла другая официантка с подносиком, положила на тарелку перед ним булочку, кусочек масла, блюдечко с оливками и сельдерей с оранжевыми дольками сыра. Затем подбежала официантка постарше, подала ему меню и, уходя, сказала: «Одну секундочку!».