Рейтинговые книги
Читем онлайн Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной - Белла Ахмадулина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 71

ДРЕВНИЙ ТАЛЛИН

О сказки, как они близки —толкутся, трогают за локоть,Я пиво пью — и вдоль щекилетит их старомодный локон.

Глядят из золотой водыминувших рыцарей приметы —так, объявляя час беды,приходят игроку валеты.

Так здравствуй, проигрыш! Меняне веселил последний талер.Я знал, зачем сошел с коняу врат твоих, о древний Таллин.

Та женщина в свое жильеогня не вносит в полночь эту.Отведав темноты ее,глаза уж не внимают свету.

Она — беде родная дочь,ее подарки — снег и голод.Колокола, что слышишь в дождь,и то теплей, чем этот голос.

Бежал я от ее теней,от слёз, от лжи — в твой край далекий,как будто я бежал за ней —к теням, к слезам, ко лжи жестокой.

Все колокольни, все столбы,строенья станции дорожнойо грудь мою разбили лбыв погоне этой безнадежной.

В чем полномочие твое,о город с крышей островерхой?Помечен именем еетвой каждый храм и домик ветхий.

Так приголубь, так заморочьменя сказаньями твоимии в стёкла вписанное имясвоим морозом заморозь.

ПЕТЕРГОФ[155]

Опять благословенный Петергофдождям своим повелевает литьсяи бронзовых героев и боговмладенческие умывает лица.

Я здесь затем, чтоб не остаться там,в позоре том, в его тоске и в неге.Но здесь ли я? И сам я — как фонтан,нет места мне ни на земле, ни в небе.

Ужель навек я пред тобой в долгу —опять погибнуть и опять родиться,чтоб описать смертельную дугуи в золотые дребезги разбиться!

О Петергоф, свежи твои сады!Еще рассвет, еще под сенью древа,ликуя и не ведая беды,на грудь Адамову лицо склоняет Ева.

Здесь жди чудес: из тьмы, из соловьев,из зелени, из вымысла Петрова,того гляди, проглянет Саваоф[156],покажет лик и растворится снова.

Нет лишь тебя. И всё же есть лишь ты.Во всём твои порядки и туманы,и парк являет лишь твои черты,и лишь к тебе обращены фонтаны.

Отар Чиладзе[157]

«В быт стола, состоящий из яств и гостей…»

В быт стола, состоящий из яств и гостей,в круг стаканов и лиц, в их порядок насущныйя привел твою тень. И для тени твоей —вот стихи, чтобы слушала. Впрочем, не слушай.

Как бы всё упростилось, когда бы не снег!Белый снег увеличился. Белая птицапреуспела в полёте. И этот успехсам не прост и не даст ничему упроститься.

Нет, не сам по себе этот снег так велик!Потому он от прочего снега отличен,что студеным пробелом отсутствий твоихего цвет был усилен и преувеличен.

Холод теплого снега я вытерпеть мог —но в прохладу его, волей слабого жеста,привнесён всех молчаний твоих холодок,дабы стужа зимы обрела совершенство.

Этим снегам, как гневом твоим, не любим,я сказал твоей тени: — Довольно! Не надо!Оглушен я молчаньем и смехом твоими лицом, что белее, чем лик снегопада.

Ты — во всём. Из всего — как тебя мне извлечь?Запретить твоей тени всех сказок чрезмерность,твое тело услышать, как внятную речь,где прекрасен не вымысел, а достоверность?

Снег идет и не знает об этом. Летити об этом не ведает белая птица.Этот день лицемерит и делает вид,что один, без тебя он сумеет продлиться.

О, я помню! Я сам был огромен, как снег.Снега не было. Были огромны и страннывозле зренья и слуха — твой свет и твой смех,возле губ и ладоней — вино и стаканы.

Но не мне быть судьей твоих слов и затей!Ты прекрасна. И тень твоя тоже прекрасна.Да хранит моя тень твою слабую тень —там, превыше всего, в неуюте пространства.

1957

«Я попросил подать вина и пил…»

Я попросил подать вина и пил.Был холоден не в меру мой напиток.В пустынном зале я делил мой пирсо сквозняком и запахом опилок.

Несмелый локоть горестной зимыиз тьмы снаружи лёг на подоконник.Из сумрачных берлог, из мглы земли,наверно, многих, но не знаю скольких,

рёв паровозов вышел и звучал.Не ведаю, что делалось со мною,но мне казалось — плач их означалто что моею было тишиною.

Входили люди, супа, папироссебе просили, поступали простои упрощали разнобой сиротствдо одного и общего сиротства.

Они молчали, к помыслам своимподняв многозначительные лица,как будто что-то, ведомое им,намеревалось грянуть и случиться.

Их тайна для меня была темна.Я не спешил расспрашивать об этом.Желанием моим или винабыло — увидеть снег перед рассветом.

Снег начинался около крыльца,и двор был неестественно опрятен,словно постель умершего жильца,где новый штрих уже невероятен.

Свою печаль я укротил вином,но в трезвых небесах неукрощенныхзвучала встреча наших двух именпредсмертным звоном двух клинков скрещенных.

Мне никогда бы не отвлечь умаот алчности — забыть, что с нами было,когда бы милосердная зимадля будних дел меня не исцелила.

1962

ШЕЛ ДОЖДЬ…

Шел дождь — это чья-то простая душапеклась о платане, чернеющем сухо.Я знал о дожде. Но чрезмерность дождябыла впечатленьем не тела, а слуха.

Не помнило тело про сырость одежд,но слух оценил этой влаги избыток.Как громко! Как звонко! Как долго! О, где жспасенье от капель, о землю разбитых!

Я видел: процессии горестный горбвлачится, и струи небесные льются,и в сумерках скромных сверкающий гробвзошел, как огромная черная люстра.

Быть может, затем малый шорох земнойказался мне грубым и острым предметом,что тот, кто терпел его вместе со мной,теперь не умел мне способствовать в этом.

Не знаю, кто был он, кого он любил,но как же в награду за сходство, за странность,что жил он, со мною дыханье делил,не умер я — с ним разделить бездыханность!

И я не покаран был, а покорёнтой малостью, что мимолетна на свете.Есть в плаче над горем чужих похоронслеза о родимости собственной смерти.

Бессмертья желала душа и лгала,и хитросплетенья дождя расплетала,и капли, созревшие в колокола,раскачивались и срывались с платана.

1962

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 71
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной - Белла Ахмадулина бесплатно.
Похожие на Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной - Белла Ахмадулина книги

Оставить комментарий