Чёрные цветы - Николь Лесперанс

посередине между двумя озерами гладкой серебряной воды. Там и сям сталактиты сливались со сталагмитами, образуя массивные колонны, а откуда-то сверху струился изумрудный свет.

– Как такое может быть? – хотя я говорила вполголоса, пещера подхватила мой голос и размножила бесконечно повторявшимся эхом.

– Трудно поверить, да? – голос Шона как будто достиг меня с сотни направлений, а он жестом предложил мне идти вперёд. Я ступила на дорожку и направилась на противоположный конец, приподнятый над водой, как сцена. Или как алтарь – если уж придерживаться сравнения с собором.

С каждым шагом я чувствовала, как меняется, становится более серьёзным моё настроение. Не то чтобы меня заполняла печаль. Это скорее было ощущение какой-то нехватки. Или смутного воспоминания о чём-то милом и прекрасном.

– Ностальгия, – кинула я через плечо, и Шон кивнул. Его глаза повлажнели.

– Здесь она очень сильна, но я думаю, тебе понравится.

– Я в восторге. Спасибо, что уговорил меня прийти.

– Пустяки. – На его лице мелькнуло лёгкое смущение.

– Я никогда в жизни не видела такой кра… – Я застыла.

В глубине зала, за алтарём, стояла девушка.

Глава 17

– Здесь кто-то есть! – воскликнула я, пытаясь остановить Шона взмахом руки.

– Кто, статуя? – рассмеялся он.

– Че… чего? – Я всматривалась в неподвижную фигуру девушки в алькове.

– Да ты подойди поближе, – сказал он.

Я поднялась к алтарю на трясущихся ногах. Он был прав. Это оказалась статуя девушки с белыми волосами, каскадом спускавшимися до самых колен. Её одеяние выглядело как нечто среднее между платьем и длинной сорочкой, сделанной из листьев и белых цветов. Обнажённые руки и ноги были длинными и стройными. Глаза поражали глубокой синевой, переходившей в фиалковый цвет, а на носу темнела маленькая родинка. Одну руку она слегка приподняла, протянув вперёд, а в другой держала сердце. Вовсе не милое сердечко-валентинку, а анатомически правильное сердце, скорее всего человеческое. Её пальцы были покрыты алой кровью.

– Евлалия, – прошептала я.

– Откуда ты её знаешь? – удивился Шон.

– В книге твоей мамы об этом острове есть портрет, – ответила я. – Его нарисовал кто-то из экипажа «Фортуны».

– Вот как?

– Да, точно. Ты разве не видел книгу?

– Даже и не думал её читать. – Он поднял руку, как будто хотел коснуться пальцев Евлалии, но передумал.

– Я отдам её тебе, когда прочту сама, – пообещала я. – Как ты думаешь, кто бы мог это сделать?

– Может, сюда приезжал скульптор и никому ничего не сказал?

– Значит, он должен был появиться недавно, чтобы успеть прочесть книгу и увидеть портрет. Но эта статуя такая старая на вид.

– Может, и рисунок был сделан в восемнадцатом веке. – Шон небрежно пожал плечами. – Может, его ещё где-то напечатали. Или он долго хранился в какой-то семье или тайном обществе.

При мысли о тайном обществе, посвящённом служению Евлалии, меня охватил восторженный трепет.

– А что там, под водой? – поинтересовалась я, показав на углубление по другую сторону от алтаря, в котором угадывался силуэт какого-то предмета.

– Там… ещё одна статуя, – меня удивило смущение в голосе Шона. Я пересекла алтарь и всмотрелась в серебряную воду, едва покрывавшую статую. Это была ещё одна девушка, такая же по размерам, как и Евлалия, только отколотая голова лежала рядом с телом. Я мгновенно узнала это лицо, эти тёмные локоны, хотя сейчас лицо скорее походило на череп.

– Леонора, – прошептала я.

Она была убийственно прекрасна: брови вразлёт, глаза как у лани и полные, выразительные губы. Леонора была одета в простое белое платье, достававшее до босых ступней, и как у Евлалии, у неё была приподнята одна рука. Другая сжимала нож с острым кривым лезвием.

– Я слышал, что она убила свою сестру, – сказал Шон.

– Откуда это известно, если тела так и не нашли? – удивилась я. – Кто тебе это сказал?

– Не помню. Но посмотри сама. Есть что-то зловещее в этих глазах.

«Ты понятия не имеешь, какие они зловещие сейчас!»

– Могу предположить, что какой-то скульптор впал в странную одержимость девицами с этого острова, – сказала я. – Как по-твоему, нет ли где-то ещё статуи Вайолет?

Шон так задумался, что не ответил. Я наклонилась и толкнула его плечом.

– Пенни за твои мысли?[5]

Он с трудом оторвал взгляд от статуи.

– Так ещё кто-то говорит?

– Никто младше восьмидесяти, – заверила я. – Ну и я.

– Так, может, ты просто старушка в маскировочном костюме? – Он состроил такую потешную мину, что я улыбнулась.

– Ни за что не признаюсь!

– Почему-то я сильно в этом сомневаюсь. – Шон так прошёлся взглядом по моей фигуре, что я покраснела. Он вдруг смутился и тоже покраснел. – И вообще, на что мне твое пенни?

– Ну, не знаю. Бросить в воду и загадать желание?

– Я бы много чего мог пожелать. – Он задумчиво поднял взгляд.

– Например? – Я снова толкнула его плечом, и на этот раз он покачнулся, поймав меня за талию и увлекая за собой. И вот мы опять оказались вплотную, его руки обнимали меня, и я уже не понимала, его сердце или моё так неистово колотится о мои рёбра. Наверное, оба. Его тёплое дыхание коснулось моих волос, как раз над ухом.

И тут раздался писк. Это оказались огромные, уродские, уничтожившие всё очарование часы Шона. Он с горьким смехом отстранился и нажал несколько кнопок, пока они наконец заткнулись. А мне захотелось шмякнуть эту штуку о стенку.

– Полагаю, нам пора вернуть тебя домой, – сказал он.

– Да, полагаю, так, – неохотно согласилась я. – Мы ведь могли бы вернуться завтра и посмотреть другие пещеры?

– Безусловно. – Он радостно сверкнул глазами.

Мы уже собирались пойти назад по каменной дорожке, когда, повинуясь внезапному порыву, я развернулась, спустилась в неподвижную воду и стащила с запястья подаренный Вайолет браслет. Наклонившись над изуродованной статуей Леоноры, я накинула браслет на её протянутые пальцы.

– Вот, можешь его взять, – шепнула я.

Карие глаза на отколотой голове тупо пялились на потолок.

Глава 18

Обратный подъём к поверхности воды в сеноте прошёл прекрасно и безболезненно. Мы Шоном вынырнули в трещавшую цикадами ночь и какое-то время просто лежали на воде, глупо улыбаясь. Здешний спелеодайвинг и правда казался опасным, однако я слишком долго была лишена возможности испытать этот драйв, этот выброс адреналина в кровь. И мне его ужасно не хватало.

– Я пока не хочу домой, – сказал он.

– Я тоже. – Меня так и подмывало назначить ему свидание сегодня днём, но из-за постоянного присутствия Билли это не могло кончиться ничем хорошим. И нырять днём мы тоже не сможем.

«Ааа-ди-ди-ди!» – заливалась птица, пока