Чёрные цветы - Николь Лесперанс

образок. – Почему она не смогла уйти в посмертие – или куда там ещё уходят мёртвые?

– Не смогла, как мы с тобой? – Билли лукаво ухмыльнулся.

– Но мы же не вернулись призраками, – возразила я. – Почему это случилось только с Вайолет?

Это казалось мне важной частью головоломки, которую я пыталась сложить. Угодила ли Вайолет в то же ничто, куда попала и я, вот только потом очнулась призраком? Успела ли она сделать выбор на каком-то этапе пути? Или с нею вообще случилось нечто совершенно иное?

И тут из тёмных глубин моей памяти всплыло ещё кое-что. Рука, погладившая меня по голове. Девушка с длинными тёмными волосами, присевшая на край кровати. Девушка на лодке, которую я видела во сне…

– Вайолет ни разу не видела сестру после того, как умерла, верно? – сказала я. – Она сказала, что осталась одна после того, как Леонора уплыла.

– Почему бы и нет? – Билли пожал плечами. – Тебе вообще повезло добиться от неё чего-то вразумительного. Я всю дорогу пытался, как мы сюда переехали.

– Надо во всём этом разобраться, – сказала я. – Она же совсем маленькая. Если бы это была моя кузина и все мы погибли, я бы очень хотела, чтобы ей тоже кто-то помог.

Может, есть какой-то способ её подтолкнуть, освободить из ловушки и одиночества на этом острове. Но если альтернативой окажется полное ничто, как это было у меня, – станет ли ей лучше? Если даже Вайолет перейдёт к некоей следующей форме посмертия – мы-то об этом не узнаем. Но и такое вот бесконечное, одинокое прозябание – не может быть правильным.

– Ну ладно. – Билли широко зевнул. – Без обид, но у тебя осталось ровно одиннадцать дней.

– Только не говори, что ты их считаешь! – прыснула я.

Он как-то странно поперхнулся, и я порадовалась темноте, скрывшей выражение на его лице.

– Так ты поможешь мне или нет? – Я поспешила сменить тему, пока не стало совсем неловко. Он ответил не сразу.

– Конечно. Но как?

– Я пока и сама не знаю. – Я принялась крутить браслет на запястье. – Для начала постараюсь завтра встретиться с Вайолет, поиграть в прятки и задать ещё пару вопросов.

– Сойдёт за план.

– Ладно, Билл-стер, – окликнул Кен. – Самое время сворачиваться.

– Боже упаси задержаться снаружи позже восьми, – буркнул Билли, складывая свой походный стул. Стоило умолкнуть нашим голосам, и звуки ночного леса оказались на диво громкими. Жужжание, треск, шорох и писк – всё смешалось в гулкий хорал, заполнивший уши.

– Не думаю, что ты мог бы помешать гостям, если мы задержимся здесь сами вместе с тобой, – заметила я.

– Ты это папе скажи, – ответил Билли. – Чёрт, скорее бы уж уехать в колледж, как Шон. Понятно, почему он каждый раз бесится, когда приходится возвращаться.

– Осталось всего лишь несколько лет, – сказала я, понимая, что это слабое утешение. Я сама-то бесилась, стоило подумать всего о нескольких месяцах без дайвинга. Мы сложили стулья в чехлы для переноски, собрали мусор, и Мелинда вручила нам фонарики на обратный путь. Мне показалось, что где-то в чаще мигнул синий сполох, но он тут же исчез. Меня охватило желание немедленно погрузиться в сенот, в его странное пульсирующее сияние.

– До завтра, – попрощался Билли, и от его голоса, полного надежды, мне стало стыдно.

Вернувшись в дом, я воткнула в зарядное устройство окончательно севший телефон и поставила будильник на полночь. При этом я твердила себе, что мне всё равно, придёт Шон к сеноту или нет, раз ему сегодня снова было не до меня. Я пойду туда просто потому, что хочу снова поплавать, а может, и пару раз ненадолго нырнуть.

Мне почти удалось себя убедить.

Глава 14

Во сне я опустилась на глубину до ста метров и уже собиралась взять с подноса карточку, которая служила бы доказательством, что я проделала весь этот спуск. Но не успела я сжать пальцы на пластиковом квадрате, как из темной воды высунулась рука и поймала меня за запястье. Бледная, костлявая, с синими кривыми ногтями. В облаках мути замаячило лицо, и если бы я не была сосредоточена на том, что мне нельзя дышать, я бы ахнула.

Лицо было моим собственным. Только тем, которое было записано на видео несчастного случая: серое, с плоскими рыбьими глазами и кровью, сочащейся из угла рта.

Я закричала, и при виде пузырей воздуха, вылетающих из лёгких, осознала, что никогда не вернусь на поверхность. Вода ворвалась в рот, в горло, в нос. Я дёргалась, рвалась, извивалась и пиналась, но я-мёртвая не отпускала. И мы вдвоём погружались всё глубже и глубже в тёмное ничто, и я должна была дышать, должна была, хотя знала, что это меня убьёт.

И я глубоко вдохнула воду, превратившуюся в воздух, стоило мне проснуться.

Кто-то по-прежнему сжимал мою руку.

На моей постели сидела девушка с тёмными волосами и пыталась сорвать с меня браслет, подаренный Вайолет.

– Хватит! – выдохнула я, но она не ответила. Одна костлявая рука вцепилась в мой локоть, а другая терзала запястье, и я удостоверилась, что именно её я приняла накануне за маму, сидевшую у меня на кровати. Та самая приснившаяся мне девушка в лодке. Тошнотворно, откровенно давно уже мёртвая – точно как Вайолет.

Должно быть, это и есть Леонора.

И если Вайолет была страшноватой, но всё же достойной жалости маленькой девочкой, то от её старшей сестры несло откровенной жутью. Лицо превратилось в череп, обтянутый тонкой, полупрозрачной кожей. Острые, как осколки стекла, белые зубы сверкнули, когда она попыталась перекусить нитки браслета, и я с визгом откатилась. На миг она отпустила меня, но тут же навалилась снова, обдавая вонью гниющих водорослей и застоявшейся воды. Ещё месяц назад от одного моего пинка она бы улетела в другой конец спальни – но сейчас я была слаба и медлительна из-за склеенных лёгких.

Пока я пыталась снова закричать, её большие пальцы нашарили ямку у меня на горле, и мир помутнел. Она наклонилась так, что почти упиралась лбом мне в лицо. Глаза, слишком маленькие для глубоких впадин, белели, как мраморные шарики.

– Где ты нашла этот браслет? – её голос шелестел, как мёртвые листья.

Я извернулась и попыталась её укусить, но зубы мои вонзились в голые кости – пустой номер. Она даже не мигнула.

– Или это он тебя нашёл? Он сам заполз к тебе на руку, как змея? – Она мотнула головой, так что длинные пряди облепили наши лица, и я засомневалась: волосы ли это вообще? Больше они походили