Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

Первых успехов советской разведке в северных районах Афганистана и Индии удалось достичь в значительной степени благодаря сотрудничеству с исмаилитами, которые за деньги работали на любую власть. С большой долей уверенности можно также предположить, что Э. Пумпуром и его коллегами была задействована и дореволюционная закордонная сеть, которую передал своим преемникам бывший начальник Памирского отряда царский полковник Д. Ягелло, перешедший на сторону Советской власти{9}. Однако вряд ли ее можно было использовать для контрабанды крупных партий вооружения приграничным пуштунским племенам, как это первоначально замышляли Я. Суриц, Джемаль и М. Рой.

Видимо, это осознавал и Э. Пумпур, но он успокаивал свое руководство тем, что само «появление Советской власти на Памире дает энергичный толчок борющимся свободным племенам, знающим, что только узкая полоса „буфера“, афганский Вахан, отделяет их от страны, высоко держащей знамя свободы и равенства народов»{10}. Однако революционные лозунги не могли устранить многочисленных препятствий, с которыми сталкивалась советская разведка, налаживая коридор в Индию.

Талант разведчика и наличие финансовых средств все же позволили Э. Пумпуру уже к весне 1922 г. «наладить зарубежную связь» и создать резидентуры в административном центре Каттагана г. Ханабаде (Афганистан), в г. Яркенде (Китай) и в североиндийских городах Читрале и Гильгите. В 1922 г. советские агенты с Памира смогли также обосноваться в пуштунском княжестве Дир и проложить маршрут до центра СЗПП г. Пешавара. Таким образом, в северной части зоны патанских племен Британской Индии была создана достаточно разветвленная разведсеть, способная оперативно собирать и передавать в экстремальной ситуации информацию об обстановке на индо-афганской границе и в Северной Индии.

Разведка в Индии была самой сложной для Э. Пумпура. В одном из своих донесений в НКИД он писал, что прямой путь для разведчика, направленного с Памира в Индию через Читрал и Гильгит, был практически невозможен из-за большой концентрации английских войск в этом районе. В этих условиях приходилось искать обходные пути через г. Яркенд, выгодное расположение которого позволило советской агентуре собирать сведения не только о Кашгарии, но и о ситуации в Северной Индии{11}.

Проверкой надежности каналов связи между Памиром и Северной Индией стала переброска нескольких индийских революционеров, прошедших обучение в Ташкенте и Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ) в Москве.

После ликвидации в Туркестане Туркбюро КИ, что было одним из условий нормализации политических отношений с Великобританией, наиболее надежных «индусских» товарищей из Средней Азии перевели на учебу в Москву. Оставшаяся часть индийцев в Бухаре окончательно разложилась, погрязнув в склоках. В связи с этим представитель ЧК в Туркбюро Коминтерна М. Шульман называл индийскую иммиграцию в Туркестане не иначе как «мертвым телом индусского революционного движения»{12}.

В этих условиях для Коминтерна было важно как можно быстрее переправить своих лучших людей в Индию, чтобы на месте создать коммунистическое подполье и начать реальную борьбу против англичан. Кроме этого, М. Рою было крайне необходимо доказать, что огромные суммы золота и валюты, истраченные им в Ташкенте, не были пущены на ветер и начинают приносить реальные плоды.

В связи с этим недоучившихся студентов индийской секции КУТВа летом 1922 г. срочно направили в распоряжение инструктора Туркбюро Николая Гольдберга, который разработал план переброски 10 человек через Памир в Читрал и далее в Калькутту. Согласно замыслу Н. Гольдберга, индийцы должны были отправиться с Э. Пумпуром к Хорогу, но для соблюдения конспирации, не доезжая до этого поста, тремя группами с промежутком в 2 недели (этот график выдержан не был) должны были отправиться с проводниками в Индию. Э. Пумпур гарантировал «безопасный проезд по Вахану» и снабдил индийцев подлинными британскими документами{13}.

Как всегда, отправка индийцев на родину едва не сорвалась, так как Коминтерн не выдал Н. Гольдбергу необходимые средства в совзнаках и валюте. В последний момент необходимая сумма пришла от Ф. Раскольникова из Кабула. Смета переброски коминтерновцев в Индию составляла крупную сумму: 35 250 советских рублей и 4700 афганских рупий (1568 золотых рублей){14}. Даже без учета трат в рублях эта коминтерновская операция обошлась НКИД почти в 160 царских червонцев! Россия лежала в разрухе после Гражданской войны, а русское золото продолжало расточительно расходоваться ради мифической мировой революции.

В ночь на 11 ноября 1922 г. первая группа из 4 человек (Абдул Маджид, глава группы, Фероз Уддин, Рафик Ахмад и Набиб Ахмад) в рекордно короткие сроки благополучно достигла Читрала. Однако на этом везение индийцев закончилось, так как уже утром власти княжества передали их в руки англичан. 23 ноября такая же участь постигла вторую группу из 3 человек. Следует отметить, что 2 пуштуна из кутвовцев достигли «независимой» полосы, остались там и были арестованы британскими властями позднее, в 1923 г. Таким образом, первая крупная переброска агентов Коминтерна через Памир в Читрал полностью провалилась. В апреле—мае 1923 г. в г. Пешаваре состоялся «Процесс о московско-ташкентском заговоре», который подвел итог совместной неудачной операции КИ и советской разведки в Индии{15}.

Печальные события 1922—1923 гг. стали для советской разведки и Коминтерна суровым уроком. Судя по архивным документам, Памир остался «наблюдательной вышкой» советской разведки, но заброска агентуры за кордон из этого района осуществлялась крайне редко, а Коминтерн, избегая лишнего риска, продолжил использование «афганского коридора» для своей деятельности в Северной Индии.

Глава 13

«Ультиматум Керзона»: Британская империя дает отпор

Активные попытки Советской России и Коминтерна нанести удар по могуществу Британской империи в Центральной Азии заставили английское правительство в экстренном порядке принять решительные контрмеры по всем направлениям для отражения «красной угрозы». Сложная ситуация у границ Индии требовала от Англии скорейшего закрытия «афганского коридора» для опасного противника, который рвался в «независимую» полосу СЗПП, чтобы создать там базу для будущей «революции» в Индии.

Благодаря отличной работе британской разведки планы большевиков и коминтерновцев в Азии были в деталях известны в Лондоне. Интеллидженс сервис смогла проникнуть в коминтерновские структуры как в Ташкенте, так и в Москве.

В 1919 г. в Ташкенте активно действовал британский разведчик полковник Ф. Бейли, который нелегально занимался сбором информации о советско-афганских контактах, об индийцах, прибывших в Ташкент. Он собрал сведения о миссии Бравина в Афганистан, встречался с переводчиком первой афганской миссии Вали-хана в Москву Абдул Гани. В его поле зрения, видимо, попал и тот самый Селим, которого затем Рой отправил в Москву просить оружия для приграничных пуштунских племен. Правда, умному пуштуну хватило осторожности не сболтнуть ничего лишнего новому знакомому в Ташкенте, и Бейли не смог выведать цели его поездки{1}. Однако смело можно предположить, что не только этот известный разведчик в одиночку действовал в Ташкенте. В Туркестане Великобритания традиционно имела обширную разведсеть еще с царских времен. В условиях кровавого хаоса Гражданской войны ее возможности в Средней Азии резко возросли.

Английская сторона также традиционно имела надежные источники в окружении афганского эмира. Даже с приходом к власти Амануллы-хана Интеллидженс сервис сохранила ценные источники в Кабуле, с помощью которых бдительно следила за советско-афганскими переговорами о транзите через Афганистан вооружения и золота пуштунским племенам.

Успехи британской разведки в Москве и Ташкенте были значительно скромнее, если бы ей не помогали разведки белогвардейских армий. Так, белогвардейская агентура в российской столице собирала сведения о всех индийцах, прибывавших в Коминтерн и НКИД. К примеру, в феврале 1921 г. в Москве во время успешных переговоров индийских националистов с советскими представителями о транспортировке оружия и боеприпасов через Афганистан у Ачарии была украдена записная книжка с кодом шифра, который использовался для связи не только с Ташкентом, но и Индией{2}. Переговоры срочно пришлось прервать.

Уже контрразведка адмирала Колчака наладила регулярный перехват радиосообщений между НКИД и Ташкентом, включая шифровки Я. Сурица из Кабула{3}. Сотрудничество с англичанами в этой сфере продолжили спецслужбы Деникина и Врангеля. В декабре 1921 г. командующий Южной группой войск Красной Армии М. Фрунзе после разгрома Врангеля с горечью докладывал в Москву: «Вся наша радиосвязь является великолепнейшим средством ориентирования противника. [...] В частности, секретнейшая переписка Наркоминдела с его представительством в Европе и Ташкенте слово в слово известна англичанам, специально организовавшим для подслушивания наших радио целую сеть станций особого назначения»{4}.