Мой сводный брат - Саманта Аллен

вот и всё. Скольжу взглядом по двору, ища тёмную угловатую фигуру Тайлера. Но не нахожу его.

— Пойдём, — тянет меня Джеймс. — Нужно доставить тебя к мамочке. У меня ещё полно своих дел.

— Подожди! — пытаюсь лихорадочно сообразить, как улизнуть из-под присмотра брата, чтобы позвонить Тайлеру. Кляну себя за то, что не сделала этого раньше. Но я надеялась, что слова Джеймса окажутся пустышкой. И, как назло, он предельно серьёзен!

— Чего тебе ещё? — нетерпеливо спрашивает Джеймс.

— Мне нужно в туалет, — трагическим шёпотом говорю. — Очень нужно!

— Господь милосердный, может быть, тебя ещё над горшочком подержать, уговаривая сделать «пи-пи»? — ворчит сводный брат, но сам тащит меня обратно в здание колледжа.

— Ты можешь не возиться со мной, — говорю я. — Мы можем договориться пересекаться как можно реже. Тебе же лучше, Джеймс, — вкладываю в голос как можно больше радушных интонаций и добавляю ещё одно слово: — Пожалуйста!

Джеймс внимательно изучает моё лицо, словно пытается отыскать следы неискренности или лжи. Хмурится немного, причём левая бровь опускается чуточку ниже правой, а длинные ресницы отбрасывают тени на высокие скулы. Жду его вердикта как приговора. Он сурово поджимает пухлые губы и уверенно произносит всего одно слово:

— Нет.

Подавляю разочарованный вздох, смешанный с досадой на упрямца. Не думаю, что ему нравится со мной возиться. Просто он хочет досадить мне и, возможно, загладить вину перед отцом, отчитавшим его во время ужина.

— И делай «пи-пи» как можно быстрее, — говорит, кивая в сторону женского туалета. — Или я…

— Или ты потеряешь терпение, ворвёшься в дамскую комнату и вытащишь меня со спущенными трусиками? — предполагаю я.

По губам брата расползается порочная ухмылка:

— Для таких приключений ты не в моём вкусе, Эльф! — морщится, осматривая меня с ног до головы.

— В твоём вкусе только Эшли? Та самая, которая попросила меня кое-что передать тебе? Но я настолько неуклюжая, что могу просто случайно уронить это… в унитаз, — дразнюсь и залетаю в уборную, довольная собой. Придётся братцу побеситься под дверьми и, изнывая от любопытства, дожидаться моего появления. Но не тут-то было. За моей спиной слышится стук двери. Резкий рывок. Толчок к раковине. — Эй! Да ты сошёл с ума! — шиплю я, краснея. — Это дамская уборная! Выходи отсюда немедленно, извращенец!

— Стены этой уборной помнят несколько пикантных сцен с моим участием, так что ничего страшного, — приглушённым голосом говорит сводный брат, хватая меня за запястье. — Ты соврала насчёт Эшли?

— Боже, Джеймс, вопрос с твоей ненаглядной Эшли может и подождать пять минуточек! Выйди! Мне действительно нужно пописать! Или я сделаю это в твоей машине!

Говоря об Эшли, я испытываю целую гамму невероятных эмоций. Она раздражает меня так сильно, что я едва не трясусь от злости. Наглая, самоуверенная и милая настолько, что от её приторности начинает подташнивать.

— В моей машине ты можешь делать только то, что я тебе скажу, ясно?

Голос Джеймса вибрирует от сильных эмоций. Не знаю каких. Наверное, от бешенства. Других эмоций просто быть не может!

— Что вы забыли в женском туалете?

Мы вздрагиваем от строгих интонаций в голосе взрослой женщины. Одновременно поворачиваем головы в сторону говорящей — в туалет вошла уборщица и оглядывает нас нехорошим взглядом «я-знаю-чем-вы-собирались-здесь-заняться», полным осуждения.

— Это не то, что вы думаете! — лопочу я, краснея.

— Заткнись, Эльф, сделай одолжение, — шипит Джеймс и покидает дамскую комнату.

Я отхожу к раковине. Уборщица не сводит с меня взгляда, будто я начну вытворять что-то гадкое и непристойное даже без участия сводного брата. А ведь я ни в чём не виновата. Это всё он, не умеющий останавливаться, не желающий даже допускать мысли о том, что не он — король положения. Я включаю воду и достаю телефон. Палец зависает над сенсорной иконкой с именем Тайлера, как раздаётся звонок. От него.

— Крошка, прости. Но я не смогу за тобой приехать! — с сожалением говорит он. — У меня возникли небольшие сложности на работе…

На заднем фоне слышится оживлённый шум. Голос Тайлера звучит так, будто над его душой кто-то стоит и мешает ему быть откровенным.

— У тебя неприятности? — уточняю я.

— Ничего серьёзного, поверь! Просто не смогу выходить на связь. День-два или чуть больше… — вздыхает. — Я тебе позвоню, и мы обязательно прогуляемся по ночному городу.

— Кончай трепаться, парень. Если за тебя не внесут залог, единственное место, где ты сможешь гулять — это прогулочный двор тюрьмы! — рявкает мужчина.

— Не бери в голову, Джо, — торопливо произносит Тайлер. — Это пустяки. Пока…

Слышится громкий стук. Время разговора с Тайлером вышло. Очевидно, что у него крупные неприятности, а он потратил единственный телефонный звонок на то, чтобы сообщить мне, что не сможет забрать меня после колледжа. Нужно выяснить, что с ним. Помочь мне может только Джеймс. Неужели придётся торговаться с этим снобом?

— Всё? — хмуро спрашивает Джеймс, когда я покидаю туалет.

— И не вздумайте больше шалить здесь, иначе я пожалуюсь на вас директору колледжа! — бросает мне в спину уборщица.

На её голос оглядываются несколько студентов, идущих по своим делам. Они понимающе усмехаются, окинув быстрым взглядом меня и Джеймса, и удаляются, шушукаясь между собой.

— Прекрасно! Просто прекрасно! Теперь мне припишут постыдные шалости с туалетным Дон Жуаном! — всплёскиваю руками, сердито глядя на брата. — Не мог отойти подальше?

— Поверь, Джо, ты не дотягиваешь даже до уровня «зажать в тёмном углу», не говоря уже о туалетных приключениях, — парирует брат и цепляет меня клещами-пальцами.

— Много чести!

— Именно! Для тебя — много чести!

Мы быстрым шагом покидаем корпус учебного заведения. Торопится Джеймс — приходится торопиться и мне, подстраиваясь под его широкий, размашистый шаг. Брат вихрем проносится до парковки и распахивает передо мной дверь автомобиля.

— Залезай!

Едва я успеваю приземлиться на сиденье, как раздаётся требовательный голос брата. Он намерен во что бы то ни стало узнать о том, для чего ко мне подходила Эшли. Весь горит от нетерпения. Сначала я решаю обменять сведения о Тайлере на флешку, но потом вспоминаю слова Эшли о Таше. Она сказала, что Таша —