О политической науке. Избранные произведения - Федор Михайлович Бурлацкий

Р. Вильдемана («Партия и фракция», 1954), О. Флехтхайма («Коммунистическая партия Германии в период Веймарской республики», 1948).

Много работ посвящено проблемам власти, политическому руководству, элите, бюрократии (Ф. Морштейн-Маркс «Введение в бюрократию», 1959; Э. Рак «Проблема элиты», 1950; X. Борх «Власть и сопротивление. К политической социологии чиновничества», 1954; О. Хинтце «Чиновничество», 1963; и др.).

Диапазон эмпирических исследований политической социологии остается весьма узким и сводится главным образом к анализу выборов и изучению общественного мнения. Наиболее заметными представляются работы В. Дидриха, С. Мюнке, А. Гурланда, Г. Шмидчена.

Вопросам политической науки посвящен ряд специальных журналов: «Журнал политики» (основан в 1907 г. в Берлине А. Грабовским и Р. Шмидтом), «Новая политическая литература» (издается в Штутгарте и Дюссельдорфе), «Государство» (Западный Берлин), «Политическое мнение» (Кёльн), «Политические исследования» (Мюнхен), «Политический ежеквартальник» (Кёльн — Опладен), «Архив социальных наук и социальной политики» (Тюбинген), «Общество. Государство. Воспитание» (Штутгарт), «Историко-политическая книга» (Гёттинген), «Международный ежегодник политики» (Мюнхен), «Журнал общей науки о государстве» (Тюбинген), «Журнал социологии государства» (Дармштадт). Много публикаций по социологии политики появляется на страницах «Кёльнского журнала социологии и социальной психологии», издаваемого Рене Кёнигом.

В Великобритании политические науки берут начало с 1895 года, когда была основана Лондонская школа экономики и политических наук. Это учебное заведение вместе со школой при Лондонском университете в трехлетний срок подготавливает студентов к соисканию степени бакалавра в области права, экономики, философии и социологии. Политическое образование занимает особенно большое место в системе гуманитарного и экономического образования.

Значительное число научных учреждений и учебных заведений занимается политической проблематикой и в ряде других стран Западной Европы: в Италии, Швеции, Австрии, Швейцарии, Голландии, Бельгии, Испании, Португалии, Дании и др.

Нетрудно понять, что вся система политического образования и политических исследований в странах капитализма четко направлена на практические задачи по обслуживанию буржуазной политической системы. Она ставит своей целью широкое воспитание граждан в духе защиты буржуазной политической идеологии и борьбы с коммунизмом и социализмом, подготовку работников для государственного, политического и идеологического аппарата, формирование элиты высококвалифицированных экспертов по политическим вопросам, научных и преподавательских кадров.

Мы уже говорили о том, что анализ западной политологии на уровне специальных исследований по тем или иным конкретным вопросам требует от социологов не только принципиальной критики исходных положений, но и обстоятельного разбора эмпирического материала, собранного западными политологами по самым разным проблемам. Прежде всего, это материал о функционировании и структуре политических партий, существующих в западных странах. Этим проблемам посвящено много исследований. Делаются попытки сформулировать теорию партий на среднем уровне. Большой эмпирический материал накоплен в области изучения социальной среды, в которой функционирует государство, «групп давления», участия различных социальных и профессиональных групп в политической жизни, функционирования общественного мнения.

Можно использовать и данные о функционировании западных государственных аппаратов, материалы по социальным аспектам бюрократии, по процессам, связанным с принятием решений. Наконец, критическому анализу подлежит описательный материал, собранный западными политологами о международных организациях.

Не возникает серьезных проблем при анализе инструментария современной политической науки. Методика и техника конкретного исследования политического поведения, общественного мнения не представляют собой ничего принципиально нового: они взяты из социологии, социальной психологии, антропологии. Работа по критической «ассимиляции» этой техники и методики уже проделана в основном социологами социалистических стран. Специальное внимание должно быть обращено на применение статистических и математических методов обработки эмпирического материала, а также на имеющиеся в политической науке попытки построения математических моделей политического процесса.

Остановимся кратко на вопросе о философских основах, предмете и методах политической науки. В целом для нее характерна большая пестрота как в подходах к определению предмета этой дисциплины, ее целей и задач, так и в методике исследований. Западная политическая наука не имеет общей теории, на которую она могла бы опереться.

На философские предпосылки политической науки большое влияние оказали: позитивизм Конта и Спенсера, бихевиоризм (непосредственно в политологии его применил, в частности, Дж. Кэтлин), прагматизм (наиболее видными представителями которого в политической науке являются Г. Моргентау, Ч. Мерриам, Дж. Лассвелл), а также современная религиозная философия, прежде всего неотомизм.

Непосредственным же истоком современной политической науки явились социологические теории О. Конта, Л. Тумиловича, Э. Дюркгейма, М. Вебера, В. Парето и др. Для всех этих социологов была характерна попытка соединения философии, социологии и политической теории в рамках анализа единого социального организма. Отмечая факт более или менее радикального изменения экономической и социальной жизни общества под влиянием развития монополий и усиления роли государства, социологи XX века пытались предложить свои рецепты по модернизации политической структуры общества, соответствующей этим изменениям.

Особенно большое влияние на западную политическую мысль оказала «государственная социология» Макса Вебера. Выступая в целом как противник марксизма, Вебер, однако, сделал попытку позаимствовать у него ряд понятий и категорий. Он не отрицает влияния экономики, классов и классовой борьбы на политические процессы, но пытается эклектически соединить их с другими факторами. Впрочем, ни один из факторов Вебер не рассматривает как инструмент познания жизни, поскольку «социальная действительность объективно непознаваема, а задачей социальной науки является теоретическое обоснование имеющейся политической программы»[93].

В основу анализа политических явлений М. Вебер предлагает положить представление об «идеальных типах господства», которые противопоставляются марксистскому учению об общественно-экономических формациях. Согласно Веберу, существует три основных типа господства: «традиционное», которое зиждется на убеждении в святости традиций; «харизматическое», основанное на вере в политического лидера; «рациональное», основанное на убеждении в законности данного строя.

Опираясь на эту концепцию, Вебер подвергает критике формы и практику западной демократии эпохи «индустриального общества», указывает на рост харизматических элементов в социальной жизни западных стран и этим в значительной мере предсказывает возникновение тоталитаризма и фашизма. «Государственно-политическая опасность массовой демократии заключается в первую очередь в возможности преобладания эмоционального элемента в политике. Массы… думают только до послезавтра», — писал Вебер [94]. Продолжая критику «массовой демократии», он указывал: «Политический фюрер объявляется кандидатом, а затем, вследствие избрания в парламент, становится фюрером уже не на основе признания своей пригодности, а в силу того, что он добивается доверия и веры масс к себе и своей власти посредством массовой демагогии»[95].

Пытаясь найти альтернативу тенденциям авторитаризма и фашизма, Вебер приходит к выводу, что это может быть только господство квалифицированного чиновничества. Тем самым он фактически взял на себя роль апологета господства рационально мыслящей элиты, которая одна, по его мнению, может противостоять как «фюрерскому цезаризму», так и массовой демократии, якобы дополняющим друг друга и порождающим одно другое. Бюрократизацию управления социальными, экономическими и политическими процессами Вебер возвел на уровень общественной закономерности, присущей человечеству на этапе бурного научно-технического развития.

Концепция Макса Вебера и его последователей была