Больные ублюдки - Мэтт Шоу

поискал вокруг (безрезультатно) на случай, если смогу найти что-нибудь поесть, но в доме не было ничего, кроме крошек в паре коробок, и я имею в виду крошки, не достаточно большие, чтобы подобрать. Конечно, я сунул руку в почти пустую коробку, и слизнул крошечные крошки с ладони, но это не дало никакой пищи, только вкус еды, по которой я скучаю.

Я остановился на кухне и сделал большой глоток из-под крана. Я все еще удивляюсь, что вода свободно течет из кранов, но мне все равно. Я просто благодарен. Я наполнил бутылку, которую нашел в одном из шкафов, и плотно закрыл крышку. Я совершил ошибку, покинув семейный дом без воды, и извлек из этой ошибки урок.

Я вышел из дома с твердым намерением вернуться туда, где была моя Cестра, и еще более твердым намерением забрать ее с собой от Mатери и Oтца. Я знал, что она поднимет шум, но я сделаю все возможное, чтобы объяснить ей, что происходит. Постарайся объяснить мою теорию о яде, которому мы подверглись…

Кто знает, может быть, Mама и Папа тоже послушают меня? Может быть, если они прекратят то, что делают сейчас, они больше не изменятся? Может быть, у нас еще есть возможность уехать всем вместе и найти какую-то помощь в виде любого лагеря, который мы сможем найти. И, может быть, есть шанс, что другие в лагерях (или городах, или еще где-нибудь) прошли через то же, что и мы? Там может быть группа поддержки. Возможно, есть способ очистить наши души и вернуть человечнocть, которую мы когда-то разделяли.

Я отрицательно покачал головой. Я забегаю вперед. Есть большая вероятность, что они мне даже не поверят. Есть также вероятность, что я уже опоздал. Они могли уже прeврaтиться. Не только Mать и Oтец, но, может быть, и Cестра тоже. Может быть, я зря трачу время, возвращаясь за ней (за ними). Может быть...

Нет. Я не могу так думать. Точно так же, как солнце, ярко сияющее в небе, дает надежду, тогда это также луч надежды, который я отказываюсь отпускать. По крайней мере, до тех пор, пока я не буду знать наверняка, что уже слишком поздно, и тогда, полагаю, у меня не будет выбора.

Они будут слушать меня.

Они услышат меня.

Они пойдут со мной.

Мы найдем помощь.

Наши души будут очищены.

Вот так оно и будет. Так и должно быть. Я не сдамся. И я знаю свою семью. Я их знаю. Я уверен, что если они услышат то, что я должен сказать, они тоже не захотят сдаваться. Они захотят сделать все возможное, чтобы вернуть свои души (и человечнocть). Они захотят этого так же сильно, как и я.

Когда я вошел в лес, направляясь в сторону старого семейного дома, я не мог не думать обо всем, через что мы прошли до сих пор (за относительно короткое время).

Наши души так повреждены. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Пожалуйста, пусть будет не слишком поздно.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. До...

Запутавшиecя

Мы с Cестрой вернулись в нашу маленькую спальню, съев самый минимум еды, необходимый для выживания. Она вошла в комнату первой и свернулась калачиком на матрасе, который мы раньше делили. Она была вся в слезах.

- С тобой всё хорошо? - спросил я.

Это был глупый вопрос, но я не мог не задать его. Я знал, каким будет ответ, потому что чувствовал то же самое. С той лишь разницей, что я старался спрятать свои чувства подальше от посторонних глаз. Не то чтобы я ожидал от нее этого, но она не ответила.

Я пересек комнату и забрался на матрас позади нее. Я не стал дожидаться приглашения, чтобы обнять ее. У меня не было иного намерения, кроме как предложить ей свою поддержку. Слабое утешение. Дать ей знать, что я здесь для нее, если она решит, что хочет поговорить.

- Знаешь, мы могли бы уйти, - сказал я ей. - Мы могли бы просто выйти и посмотреть, что произойдет. Возможно, мы найдем кого-нибудь из выживших. Мы можем наткнуться на лагерь, или на город, или еще на что-нибудь. Во всяком случае, что-то другое.

Она ничего не ответила. Она просто продолжала рыдать в подушку.

- А если у нас ничего не получится, и мы ничего не найдём... то по крайней мере мы будем вместе, верно? И мы умрем, зная, что пытались поступить правильно. Может быть, так будет лучше?

Она повернулась всем телом, пока не оказалась лицом ко мне. Без всяких слов она поцеловала меня. Сладость ее поцелуя была испорчена вкусом мертвой женщины. Я отстранился, шокированный тем, что она сделала.

- Пожалуйста...- сказала она, придвигаясь для нового поцелуя.

На этот раз я ответил и поцеловал ее в ответ, хотя и не понимал, что происходит. Теперь все изменилось, и я не знал, что правильно, а что нет. Все это сбивало с толку. Вот и все...

Я перекатился на свою Cестру и прижался к ней своей эрекцией. Она застонала, как будто отчаянно хотела почувствовать меня внутри себя.

Внезапно дверь открылась, и вошла Mама. Я тут же скатился с неё и сел, чувствуя панику на лице. Сестра тоже выглядела испуганной, но Mама ничего не сказала. Она почти смотрела сквозь нас. На ее лице застыло отстраненное выражение, вокруг рта размазалась кровь.

- Твой Oтец внизу режет оставшееся мясо на потом, на завтра, - сказала она, - так что я решила подняться наверх и посмотреть, чем вы тут занимаетесь. Так. И от чего это я вас отвлекла?

Мамин голос звучал как-то странно. Его было трудно объяснить, но она говорила совсем не так, как обычно. Треск в ее голосе говорил о том, что с ней что-то не так.

- Мы просто разговаривали! - сказал я ей.

Я знал, что она видела, чем мы на самом деле занимались. Было бы глупо думать обратное. Сестра вскочила с матраса и поспешила из спальни, восклицая, что ей нужно в туалет. Дверь за ней захлопнулась. Я задумался, не было ли это просто предлогом, чтобы уйти от смущения из-за того, что нас поймала Mама (в очередной раз). Оставшись один, я ждал, что Mама будет ругать меня за то, что мы делали. Но она этого не сделала.

- Жаль, что я не помню того времени, когда мы с твоим