Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза - Егор Николаевич Яковлев

и направления. Войска СС, полицейские батальоны, айнзацгруппы и в определенной мере вермахт должны были эффективно дополнять стратегию голода, устраняя ненужное колонизаторам население, сокращая численность «враждебных» народов, освобождая землю для последующей немецкой колонизации.

Дискуссии

Германские статс-секретари, массовый голод и совещание 2 мая 1941 г.[40]

Алекс Дж. Кей

На вилле у озера Ванзее близ Берлина 20 января 1942 г. собрались пятнадцать высокопоставленных нацистских руководителей. Им предстояло обсудить «окончательное решение еврейского вопроса» и согласовать действия по выполнению плана. Заседание, созванное начальником главного управления имперской безопасности Рейнхардом Гейдрихом и прошедшее под его руководством, продлилось два часа. Его результатом стало истребление евреев Европы – шести миллионов человек. Конференция, вошедшая в историю под именем Ванзейской, сегодня подвержена праведному осуждению как главный образчик ужасающе методичного и хладнокровного подхода нацистов к планированию массового убийства.

Но более чем за 8 месяцев до указанных событий имело место еще одно совещание с участием высших нацистских чинов. Его страшные итоги во многом сравнимы с итогами Ванзейской конференции, и при этом его обходят вниманием.

2 мая 1941 г., в пятницу, когда до начала внедрения плана вторжения в СССР «Барбаросса» оставалось чуть более семи недель, в Берлине для обсуждения поставленных задач собрались чиновники, ответственные за выработку экономической политики Германии на восточных территориях. Протоколы этой встречи, где в подробностях излагаются достигнутые на ней договоренности, дошли до нас в виде двух фрагментов, каждый из которых датирован вторым мая 1941 г. Привожу их перевод.

Памятная записка

О результатах сегодняшнего обсуждения со статс-секретарями касательно «Барбароссы»

1. Успешное ведение войны возможно лишь в том случае, если на третий год войны весь вермахт будет снабжаться продовольствием из России.

2. Это, несомненно, означает голодную смерть для X миллионов человек, если с территории будет вывозиться все нам необходимое.

3. Огромное значение имеет отчуждение и вывоз семян масличных культур, жмыха, и только в третью очередь – зерна. Имеющееся сало и мясо, с большой долей вероятности, уйдет на провизию солдатам.

4. Промышленность должна возобновлять работу только в областях, где наблюдается нехватка: речь, напр., о транспортных предприятиях, предприятиях снабжения (железо), текстильных предприятиях, а также только тех оружейных фирмах, для которых существуют препятствия для работы в Германии.

Для нужд войск необходимо строить мастерские… конечно же… усиленными темпами.

5. В целях поддержания безопасности на территориях, пролегающих между основными транспортными магистралями, необходимо предусмотреть наличие специальных войск; возможно, будут подключены РАД [имперской службы труда] или вспомогательные армейские подразделения.

Необходимо обозначить районы, имеющие особую важность и, соответственно, подлежащие охране (IMG 1948. Bd. 31: 84)[41].

Обсуждение [с участием] статс-секретарей 2.5.41.

1. Директива Фюрера рейхсмаршалу [Герману Герингу] (в соответствии с приложением 1) подлежит, наконец, подписанию.

Более того, то же касается и письма рейхсмаршала командующему сухопутными войсками [Вальтеру фон Браухичу] (приложение 2).

2. Основные транспортные магистрали и меры безопасности в районах между ними в целях эксплуатации сельскохозяйственных земель.

3. Обеспечение униформой работников гражданского сектора. Ведущие отраслевики получат знаки отличия зондерфюреров и серебристо-серые нарукавные полоски, для сельскохозяйственных [чиновников] гражданская одежда с серебристо-серыми нарукавными полосками в случае, если они не вправе носить форму офицера (BA-MA. RW 19/739. Fol. 306)[42].

Присутствовавшие на совещании с потрясающим хладнокровием рассуждали о том, что если Германия собралась победить в войне, то на территориях СССР, подлежащих скорой оккупации, должны будут умереть от голода «Х миллионов человек». Согласно плану, в результате голода таких масштабов на оккупированном Востоке освободилось бы продовольствие, которое на третий год войны (то есть с сентября 1941 по август 1942 г.) должно было бы быть направлено, в первую очередь, на нужды немецких вооруженных сил, прежде всего трех миллионов германских солдат на Восточном фронте. Устраняя на период войны на Востоке необходимость доставлять для трех миллионов человек повышенный рацион из Германии, планировщики таким образом рассчитывали разгрузить маршруты подвоза, протянувшиеся между Германией и советскими территориями, а также между продовольственными базами Германии и оккупированной Европы в целом и таким образом укрепить экономический потенциал Германии в свете вероятной войны на истощение с англосаксонскими державами. С точки зрения авторов данной стратегии, важность применения на оккупированном Востоке столь бесчеловечного подхода было трудно переоценить.

Выводы, к которым пришли присутствовавшие на совещании 2 мая 1941 г., свидетельствовали об одобрении германским бюрократическим аппаратом стратегии, которая разрабатывалась с начала года, – прежде всего, статс-секретарем Гербертом Бакке (1896–1947) и его ближайшими коллегами в имперском министерстве продовольствия и сельского хозяйства, а также в «Имперском земельном сословии»[43]. Согласно директиве, разработанной агрономами по итогам встречи 2 мая, эта стратегия предусматривала физическое разделение советских территорий на основании их сельскохозяйственного потенциала: регионы, производящие продовольствие в избытке («профицитные территории» – в частности, Украина, юг России и Кавказ), следовало отделить от всех остальных (так называемой территории с дефицитом, а именно северной и центральной России, а также Белоруссии), кормящихся за счет первых (IMG 1949. Bd. 36: 138)[44]. В протоколах встречи от 2 мая прямым текстом обозначено то, что с самого начала составляло суть стратегии, – что в случае ее внедрения обрекаются на смерть миллионы советских граждан. Соглашение, к которому пришли участники заседания и которое зафиксировано в протоколах, есть одно из множества свидетельств тому, как национал-социалистический режим одну за другой переступал границы морали.

Из продовольственных товаров, имевшихся на территории Советского Союза и подлежащих разграблению, в списке приоритетов значились семена масличных, жмых и зерно. Акцент сделан на «отчуждении и вывозе» данных товаров, то есть значительная доля конфискованного объема должна была быть перевезена в рейх, в отличие от сала и мяса, которые «с большой долей вероятности» должны были уйти «на провизию солдатам», сражающимся и выполняющим административные обязанности на Востоке. Из протоколов видно, что промышленники вовсе не преследовали цели скорейшего восстановления на советских территориях инфраструктуры. Напротив, промышленное производство предполагалось возобновлять лишь там, где военная экономика рейха испытывала дефицит: например, на транспортных предприятиях, на заводах по производству железа и текстиля, на оружейных заводах, а также предполагалось строить для солдат мастерские. Задачи определялись с упором на товары, имевшие решающее значение для германской военной кампании. А сознательное умаление ценности советской промышленной инфраструктуры связано с желанием вновь видеть Советский Союз преимущественно аграрной территорией, каковой он являлся до Первой мировой войны, и готовностью германского руководства предпринять шаги в этом направлении.

Контроль над «основными транспортными магистралями» и прилегающими к ним территориями нужен для того, чтобы при продвижении войск на восток они могли «кормиться с территории». Эта мысль звучит у экономических стратегов постоянно. Вторая, значительно менее шокирующая,