Испытай меня (ЛП) - Ши Ребекка

Во снах я всегда слышу свой крик. Он резкий и пронзительный, и я никогда не забуду, как долго я кричала, пока не подступила тошнота, и в этот момент я обычно всегда просыпаюсь. Только не в этот раз, в этом сне со мной нет Брента, когда я нахожу отца.

Я отшвыриваю ружье и ложусь прямо на него. Неважно, что половина его головы отстрелена. Я цепляюсь за него, как и раньше, когда он пытался уйти на работу. Я была маленькой и оборачивала свои худые ручки вокруг него, смеясь, когда он пытался освободиться от меня. Но сейчас мне не смешно, я реву. Я скручиваю его рубашку между пальцами и кричу ему, чтобы он остался.

Мои волосы испачканы его кровью. Я надеюсь, что если закричать достаточно громко, то он сядет и посмеется надо мной, рассказывая, как он разыграл меня. Но я знаю, что это не розыгрыш, потому что его кровь теплая и настоящая, не искусственная. Запах пороха витает в воздухе, и я, наконец, перестаю кричать, когда чувствую сильные руки, крепко обнимающие меня.

— Сейдж! — слышу чей-то обеспокоенный голос. Вдруг меня отрывают от отца, и я возвращаюсь в реальность. — О Боже, проснись! — Чьи-то руки обхватывают мою голову и притягивают к голосу. — Сейдж!

— Эвелин, — бормочу я. Она всегда приходит мне на помощь. Она вытаскивает меня из самых темных уголков моего разума и говорит со мной. — Эв, — бубню я сквозь слезы, ощущая, что прихожу в себя.

— Нет, это я, — говорит он, его голос дрожит. Холт.

Внезапно моя дверь открывается и отскакивает от стены позади нее. Огромный светильник над головой включается, и я слышу голос Эвелин.

— Сейдж! — кричит она, подбегая к кровати. Чувствую, как матрас прогибается, только я все еще нахожусь в чьих-то объятиях. — Холт здесь, — говорит она, убирая мои волосы с лица. — Открой глаза.

Выбираюсь из рук Холта и отползаю от него в смущении, не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Сейдж, ты в порядке? — спрашивает он, и я слезаю с кровати на шатких ногах.

— Присядь, — просит Эвелин, схватив меня за запястье.

Я выдергиваю руку и несусь в ванную.

— Я в порядке. Вы двое можете уйти, — рявкаю я, а затем захлопываю дверь ванной. Поворачиваю кран и позволяю холодной воде литься, затем наклоняюсь и зачерпываю немного, чтобы выпить. Завязываю непокорные волосы в неуклюжий пучок на голове и сажусь на холодный пол, прижавшись спиной к шкафчикам под раковиной. Слышу шепот Эвелин за дверью — я знаю, что она говорит с Холтом.

— Уходите! — кричу я им через дверь. Шепот прекращается, а затем я слышу тяжелые шаги. Дверь моей спальни закрывается, а потом раздается легкий стук в дверь ванной.

— Сейдж, открой дверь.

Это Эвелин.

Я вытираю слезы под глазами и вздыхаю.

— Я в порядке.

Ее голос низкий и сердитый.

— Открой эту чертову дверь, или я выломаю ее и заставлю тебя платить за замену двери.

Я не колеблюсь, быстро придвигаюсь и отпираю замок на двери, потому что она говорит серьезно. Когда дверь открывается, Эвелин стоит в штанах для йоги и футболке, держа в руках мою баночку «Амбиена».

— Когда ты начала их принимать? — спрашивает она, ее глаза полны гнева.

Я пожимаю плечами.

— Они у меня давно. Ненавижу их принимать, и обычно не принимаю, но я просто хотела уснуть сегодня.

Выражение ее лица суровое.

— Сколько ты выпила?

— Две? — вслух думаю я…

Она прищуривается.

— Здесь написано, что нужна всего одна. Ты понимаешь, что случается, если ты не следуешь инструкции, Сейдж?

Я пытаюсь не закатить глаза.

— Эвелин, это снотворное. Я приняла две, а не восемь. Я хочу, черт возьми, просто проспать всю ночь. Без снов. Я хочу проснуться отдохнувшей хотя бы в одно утро, — кричу на нее.

Она прерывает меня и бросает в меня баночку. Та отскакивает от моих скрещенных ног, и таблетки разлетаются по всему полу.

— Терапия, Сейдж. Тебе нужно с кем-то поговорить, а не накачивать себя лекарствами. Я люблю тебя больше, чем свою собственную семью, но твои кошмары продолжаются уже слишком долго. — Она складывает руки на груди. — Я тоже устала, — признается она, ее голос ломается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чувство вины накрывает меня, когда я вижу, как моя жизнь влияет на нее. Эвелин всегда была той, кто собирает кусочки разбитой Сейдж.

— Мне жаль, — пытаюсь сказать, прежде чем прольются слезы.

— Я так переживала за тебя, — признается она, присаживаясь на колени рядом со мной. Я киваю и пытаюсь проглотить огромный ком в горле. — Как и он. — Она берет мою руку и держит в своих ладонях.

— Почему он здесь? — Я смущена тем, что Холт видел меня такой.

— Он стоял у двери, когда я пришла домой с работы, и выглядел печальным. Он сказал мне, что подвез тебя ранее, и ты выглядела не очень хорошо. Он сказал, что пытался звонить, и, судя по восьмидесяти семи пропущенным звонкам на твоем мобильном, он не врал. Я впустила его. Мы оба проверили тебя, ты спала. И он сказал, что останется. Как бы сильно контролирующие парни не раздражали меня, я не смогла отказать ему, — посмеивается она.

Я обхватываю голову ладонями. Я унижена.

— До этого он не видел ни одного из моих кошмаров.

— Ты напугала его, — признается она. — Может, теперь ты всерьез задумаешься над терапией, про которую я тебе постоянно говорю. — Эвелин вскидывает брови.

— Я ходила к терапевту, — спорю я. — Вот откуда у меня «Амбиен».

Она громко вздыхает.

— Сейдж. Ты в Чикаго уже почти три месяца. Тебе нужен врач здесь.

Не могу больше спорить с ней, потому что она права. Она всегда права.

— И тебе нужна вода. До хрена воды. Нам нужно вывести «Амбиен» из тебя. Во сколько ты приняла его?

— В одиннадцать тридцать.

— Черт, — говорит она. — Ты будешь хреново чувствовать себя завтра.

Я понимающе качаю головой.

— Я собираюсь пойти и прилечь.

Поднимаюсь с пола, и Эвелин встает вместе со мной. Она наполняет стакан водой из-под крана в ванной и протягивает мне. Я глубоко вздыхаю и опустошаю весь стакан. Она забирает поставленный мною стакан и наполняет его еще раз, затем ведет меня к кровати и располагает стакан на прикроватном столике.

— Тебе нужно поговорить с ним, — говорит она с сочувствующим видом. — Если Холт тебе небезразличен, он заслуживает знать, что происходит с тобой. Не отталкивай его.

— Он меня не волнует, — лгу я. Не уверена, кого я пытаюсь убедить, Эвелин или себя.

Она вздыхает.

— Продолжай лгать себе, Сейдж, но меня ты не обманешь. — Она качает головой и уходит.

* * *

Я просыпаюсь от звуков звона кастрюль и сковородок и бросаю взгляд на часы. Девять утра.

— Проклятье, — кричу я, вскакивая с кровати. Дергаю за ручку двери в спальню и бегу на кухню, где нахожу Эвелин. Она стоит у плиты и помешивает что-то в сковороде.

— Эв! Уже девять! Почему ты не разбудила меня?

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но отвечает не она. Это Холт. Он позади меня, сидит на диване в черных тренировочных штанах и серой футболке.

— Потому что ты не идешь сегодня на работу, милая, — говорит он, даже не утруждаясь взглянуть на меня. — Ты официально болеешь.

— Что? — спрашиваю я резким тоном.

— Ты заболела. У тебя сегодня выходной. Конец обсуждению, Сейдж.

— Кто сказал? — Я упираю руки в бока, чувствуя, как повышается мое давление.

— Я сказал. — Его тон такой же язвительный. Он сворачивает газету, которую читал, и откладывает ее на кофейный столик, склонив голову набок.

— Мне нужно быстро позвонить, — говорит Эвелин, проходя мимо нас, и убегает в свою комнату.

Я прищуриваю глаза.

— Ты не мой доктор. И я не больна.

Холт удерживает мой взгляд своим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебе нужно отдохнуть.

— Холт, прекрати.

— Прекратить что, Сейдж? — Он быстро встает и подходит ко мне. — Прекратить заботиться о тебе и хотеть, чтобы ты была счастлива, здорова и хорошо спала? Я не прекращу этого.

Он хватает меня за плечи, принуждая взглянуть на него. Я отворачиваю голову от него и раздраженно закатываю глаза.