Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

В период царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова четко проявились две тенденции, лишь обозначившиеся ранее. Во-первых, большое число свободных людей стремилось в добровольную кабалу, считая ее благом по сравнению с жизнью свободного тяглового крестьянина. Во-вторых, землевладельцы буквально охотились за людьми, толпами бродившими по стране после разорения в правление Ивана Грозного. Ключевский, со ссылкой на Авраамия Палицына, писал: «…при царе Федоре вельможами, особенно родней и сторонниками всесильного правителя Годунова, как и большим дворянством, обуяла страсть порабощать кого только было можно: завлекался в неволю всячески, ласками, подарками, вымогали „Написание служивое“, служилую кабалу, силою и муками; иных зазывали к себе „винца токмо испить“; выпьет неосторожный гость три-четыре чарочки — и холоп готов!..

…Но умер царь Федор, воцарился Борис, и наступили страшные голодные годы. Господа осмотрелись, и, увидав, что не могут прокормить многочисленной челяди, одних отпускали на волю, других прогоняли без отпускных, третьи разбегались сами, и все это живое богатство, так грешно нажитое, рассыпалось и пошло прахом, а в смуту многие брошенные холопы зло отплатили своим господам».

Но смута еще предстояла. А во время правления Бориса (при царе Федоре и без него) шло шаг за шагом закрепощение крестьян.

Все историки особо отмечают указ от 24 ноября 1597 г., устанавливавший пятилетний срок на поиск крестьян, самовольно покинувших своего господина, и возвращение его на старое место жительства. Очевидно, этот указ дал повод говорить (в том числе Карамзину) о том, что за пять лет до него существовал некий законодательный акт, запрещавший крестьянские переходы. В названном указе мы читаем: «Которые крестьяне из-за бояр и из-за приказных людей, и из-за детей боярских, из-за всяких людей, выбежали до нынешнего 106 (1597 г.) за 5 лет, и на тех беглых крестьян в их побеге давати суд и сыскивать накрепко всякими сыски, и по суду и по сыску тех беглых крестьян с женами и с детьми и со всеми животы возити назад, где кто жил. А которые крестьяне выбежали до нынешнего 106 году лет за 5 и за 7, и за 10, и больше… на тех беглых крестьян в их побеге суда не давати и назад их, где кто жил, не возити».

Но указ от 1597 г. говорит лишь о возвращении крестьян, ушедших без выплаты долгов господину и в неурочное время.

Более всего теряли от переходов крестьян мелкие землевладельцы, составлявшие основу служилого сословия, что наносило государству урон в связи с их обнищанием. Кроме того, прямой ущерб казне наносил и уход черносошных (государственных) крестьян к крупным феодалам. И, подчеркнем, если со сменой господина крестьянин оставался земледельцем, тягловым, в масштабах государства потери не было, если же он становился слугой, терялась производительная единица. Годунов попытался сократить негативные последствия этих явлений. В 1601 г. вышел указ, по которому разрешалось вывозить крестьян только мелким землевладельцам, при этом не более двух человек одновременно. 24 ноября 1602 г. вышел следующий указ, подтверждающий положения предыдущего и устанавливающий правило, по которому «вывоз» крестьян мог производиться только с согласия их предшествующего хозяина. Кроме того, в указе имелось важное положение, предусматривавшее обязательность сохранения крестьянином при смене хозяина статуса тяглового, податного человека. Хотя понятно, что подобное положение имело скорее рекомендательный, чем законодательный характер, так как трудно было его проконтролировать.

Итак, мы видим как бы объективные причины, обусловившие «продвижение» Русского государства на пути к закрепощению крестьян именно в период правления Бориса Годунова. Но некоторые исследователи, особенно современные, считают их скорее поводами для закрепощения, чем действительными основаниями. Обратим внимание на интересную трактовку Владимира Кобрина. Он говорит о существенном усилении эксплуатации крестьян именно в описываемое время: «Для того были два рода причин. Во-первых, численность феодалов росла быстрее, чем численность крестьян: в условиях длительной войны правительство постоянно рекрутировало в состав „детей боярских“ выходцев из плебейских слоев, раздавая им за службу поместья с крестьянами… Во-вторых, многие феодалы не ограничивались сохранением жизненного уровня, а стремились к его росту…»

Получался замкнутый круг: рост эксплуатации крестьян приводил к тому, что они стремились покинуть хозяина («вывозом» или бегством), что вынуждало правительство принимать меры по их закреплению. А ограничение, запрещение переходов в свою очередь развязывало руки помещикам в усилении эксплуатации крестьян. Их ничто не стесняло, не вынуждало уменьшать гнет крестьян из опасения, что те уйдут к другим землевладельцам.

И тем не менее закончим рассмотрение крестьянского вопроса при Борисе Годунове выводом, что крепостное право, получив значительное развитие, сложившись в принципе, окончательно юридически утверждено не было. Это произошло уже во время царствования Романовых.

Среди реформаторских действий Бориса Годунова важнейшим является утверждение собственного патриаршества в Русской православной церкви.

Идея Москвы как Третьего Рима после падения Константинополя (1453 г.) усилиями многих ученых русских людей и правящей династии исподволь стала внедряться в общественное сознание. Особенно преуспели в этом во времена Ивана III и Ивана IV. Москва претендовала на роль столицы всего, если не христианского, то по крайней мере православного мира. Хотя оснований для этого было, прямо скажем, немного. Приведем по крайней мере два обстоятельства, противостоящих этим притязаниям.

Во-первых, христианство на Руси было принято на многие столетия позже, чем в других странах. Во-вторых, управлял московской православной церковью митрополит, в то время как ее всемирным главой являлся патриарх константинопольский, хотя византийская столица стала турецким Стамбулом. К концу XVI в. было четыре патриарха — византийский, антиохийский, александрийский и иерусалимский.

Разумеется, в связи с ростом могущества Русского государства московский митрополит, располагая куда большими возможностями, чем восточные патриархи, оказывал им поддержку экономическую, но формально занимал по отношению к ним подчиненное положение.

Что касается первого тезиса — позднего принятия христианства на Руси, то усиленную пропаганду против негативного влияния его на амбиции московской церкви предприняли при Иване Грозном. Начали настойчиво насаждать миф о посещении Руси одним из апостолов Христа — Андреем Первозванным, с которого и стало распространяться на ее территории христианство. Сложнее было со вторым обстоятельством, с подчиненностью московского митрополита греческому патриарху. Созданием мифов, даже самых красивых, здесь было не обойтись. Требовалось формальное возвышение главы Русской православной церкви над другими владыками или по крайней мере уравнивание его с ними.

Эта задача и была решена во время правления Бориса Годунова, благодаря его дипломатическому таланту, хитрости и настойчивости. Разумеется, тому способствовало обнищание восточных патриархов и фактический переход их на содержание Москвы. Тем не менее они долгое время отказывали русским государям и церковным руководителям в преобразовании московской митрополии в патриархию.

В 1588 г. в Москву прибыл византийский патриарх Иеремия. Его буквально вынудили принять решение о переносе патриаршества из Константинополя (Стамбула) в Москву. Но стоило Иеремии согласиться, как он был переведен во Владимир, являвшийся провинциальным городом Русского государства, оказывавшим мало влияния на политику в стране. Борису Годунову нужно было патриаршество для поднятия престижа Москвы в глазах Европы и православного мира, а не греческий патриарх, которому интересы Русской земли вряд ли могли стать когда-нибудь близкими. Кроме того, многие церковные обряды на Руси в силу значительной изоляции стали существенно отличаться от тех, по которым отправлялись службы на Востоке. У церквей имелись основания упрекать друг друга в ереси. Поэтому следующим шагом в деле утверждения патриаршества стадо избрание на этот пост русского священнослужителя.

Что и было сделано. Состоявшийся в 1589 г. собор утвердил патриаршество в Москве, а первым русским патриархом стал Иов, являвшийся московским митрополитом. Эта реформа явилась одним из выдающихся свершений Бориса Годунова еще до того, как он стал царем, но уже был фактическим руководителем Русского государства при Федоре Иоанновиче.

Государственная деятельность Бориса Годунова в роли сначала правителя при Федоре, а затем царя оценивается более-менее сходно различными историками. Тому способствуют объективные факты, его поступки и их последствия. Другое дело — личные качества этого исторического персонажа. Здесь, как в оценке других значительных деятелей, имеет место большой разброс мнений, что, впрочем, объясняется не только различным отношением историков к этому человеку, но и противоречивостью его натуры, которую невозможно описать только одними тонами — темными или светлыми. И тем не менее современники и историки, по-разному относившиеся к Борису, в том числе и те, кто считали его виновником в страшном злодействе — гибели царевича Дмитрия, все отмечают высокие личные качества царя. Князь Михаил Катырев-Ростовский писал о Годунове в XVII в.: «Муж зело чуден, в рассуждении ума доволен и сладкоречив, весьма благоверен и нищелюбив и строителен зело, о державе своей много попечения имел и многое дивное о себе творяще».