Все началось с нее (сборник) - Светлана Алешина

— Знаю такого. Это главный в охране борделя, по кличке Бугор.

— Но его же нет в списках охранников? — удивился следователь.

— В списках только лохи числятся, — усмехнулся Зяма. — Все серьезные люди вне подозрений…

— То есть иными словами, есть неофициальная охрана? — уточнил Курочкин.

— Если хотите, да. Понимаете, если кого-то нужно грохнуть, неужели этим будут заниматься люди, которые на виду? Вы смеетесь, что ли? — Замараев снисходительно посмотрел на Курочкина, а потом на Карташова.

— Значит, меня могли убить? — спросил Курочкин.

— Если бы нашли гель — убили бы, — серьезно ответил Замараев. — А так подумали, наверное, девка ошиблась с пьяных глаз.

— Так где искать этого Бугра? — перешел к делу Олег Валерьянович.

— Легко, — ответил Замараев и назвал адрес.

Карташов нажал кнопку и распорядился о том, чтобы по этому адресу выслали опергруппу.

После того как допрос Замараева был окончен, а Курочкин вместе с опергруппой уехал на опознание Бугра, в кабинет Карташова втерся неизменно прилизанный и тактично-осторожный адвокат Роман Исаакович Либерзон. На его лице играла довольная улыбка кота, поймавшего к обеду мышку.

— Здравствуйте, Олег Валерьянович, — почти елейным тоном начал Либерзон, угодливо прикрывая за собой дверь. — У меня новости, касающиеся дела Панаева.

— Что там у вас, Роман Исаакович? — скептически осведомился Карташов.

— Да вот, — и адвокат раскрыл свой кейс. — Поступило сообщение графологической экспертизы.

— Каков же результат? — поинтересовался следователь почти безразличным тоном.

— А то, что мой подопечный Сергей Дмитриевич Панаев, — и улыбка Либерзона стала еще шире, — не писал записки, приобщенной вами к делу в качестве вещественного доказательства его вины. Исходя из этого, можно сделать вывод, что кто-то намеренно сообщил покойной Смирновой, что ждет ее в квартире Панаева, и от его лица написал эту записку. Эксперты склоняются к версии, что почерк был подделан. Причем подделан мужчиной. Основанием для сличения почерка явились образцы личных бумаг и писем Панаева, где заметны характерные вдавливания на определенных буквах. Впрочем, работа по подделке великолепная — это отметил и сам Сергей Дмитриевич, удивившись, насколько похоже.

Карташов недоверчиво взял в руки заключение экспертов. — И кто же, по-вашему, писал эту записку?

— Выяснять — это уже не моя работа, а ваша, Олег Валерьянович. Моя — защищать, — улыбнулся Либерзон. — Полагаю теперь, когда частично снимается подозрение, есть все основания отпустить моего подопечного под залог.

Либерзон выжидательно посмотрел на следователя. Тот, еще с минуту молча повертев заключение в руках, вздохнул:

— Под подписку о невыезде можно…

Глава 8

Лариса Котова узнала о событиях минувшего дня лишь к вечеру. Ей позвонил Курочкин и сообщил, что парней, избивших его, успешно задержали. Но не успела она положить трубку, как снова затрезвонил телефон и радостная Вероника сказала, что Роман добился того, что Сережу выпустили, попросив, чтобы Лариса зашла к ним вечером. Что она, собственно, и сделала, пожалуй, правда, придя слишком рано. Дверь ей открыл младший Панаев, Николай. Увидев Ларису, он удивленно поднял вверх брови:

— Мамы дома нет и дяди Ромы тоже.

И хотел было закрыть перед Котовой дверь, как Лариса тут же нашлась:

— Я подожду, у меня к ним срочное дело.

Николай цепко посмотрел на нее и, вежливо отстранившись, пропустил в комнату.

— Проходите, — пожал он плечами.

Проводив гостью в гостиную, младший Панаев удалился в свою комнату и включил музыку. Лариса просидела одна где-то с полчаса, пока не появились Либерзон и Вероника.

— Лара, у нас праздник! — с порога заверещала Вероника. — Панаева отпустили под залог.

И она бросилась пересказывать историю с освобождением бывшего мужа. Когда восторги слегка поутихли, Котова решила реализовать свое намерение и начистоту поговорить с Либерзоном. Дело в том, что, несмотря на освобождение Панаева, главный вопрос для нее снят не был: кто преступник и какие мотивы им двигали? Учитывая историю похищенного у Вероники ключа, круг подозреваемых сужался — это мог сделать только кто-то из членов семьи. И Либерзон был главным из них. Поэтому она попросила Веронику оставить их с адвокатом вдвоем. Верунчик слегка обиделась, но Лариса заверила, что соблазнять Романа Исааковича не намерена.

— Ладно, пойду посмотрю «Космополитен», чтобы не отставать от жизни, — сказала она и удалилась в свою комнату.

Оставшись наедине с адвокатом, Лариса улыбнулась и пристально поглядела ему в глаза:

— Роман Исаакович, у меня к вам один вопрос. Надеюсь на вашу откровенность.

— Полностью к вашим услугам.

— Вы действительно непричастны к смерти Беллы Смирновой?

— Я? Да вы что! — усмехнулся Либерзон, но было видно, как он вдруг напрягся. — Разве я похож на преступника или маньяка?

— Может быть, вы замешаны во всем этом как-то косвенно?

— Послушай, Лариса, давай прекратим бессмысленную болтовню, — переходя на «ты», повысил голос Либерзон.

— Извините, я никоим образом не хочу оскорбить вас подозрением, — улыбнулась Лариса. — Просто надеюсь, что вы мне поможете.

— И в чем же будет состоять моя помощь?

— Из всего окружения Панаева вы производите самое благоприятное впечатление. Я считаю вас человеком умным, интеллигентным и очень наблюдательным, умеющим смотреть и делать выводы. Но у меня есть определенные сомнения, и полагаю, вы их сейчас развеете…

— Какие же, позвольте поинтересоваться?

— У вас установились с Панаевым слишком натянутые отношения, особенно после того, как Вероника ушла от него. Он не мог вам простить этого. А с другой стороны, отношения с Вероникой далеки от полного взаимопонимания…

— Полноте вам, Лариса, — Либерзон постарался придать своему лицу снисходительное выражение. — Сергей рад, что избавился от нее. У нее характер не сахар. Но когда любишь, можно и потерпеть некоторые нюансы. А Панаеву все это надоело: вздорная королева-мать и подкаблучник дядя Саша, верный паж до гробовой доски. Оба могут извести кого угодно — это я уже начинаю испытывать на своей шкуре. Да, у нас с Сергеем уже нет той дружбы, которая была год назад. А Вероника ему по-своему дорога, у них ведь общий ребенок. Однако могу поклясться чем угодно, хоть звездой Давида, хоть святым крестом, я никоим образом не причастен к убийству этой шлюхи.

— Но у Вероники пропал ключ от квартиры Панаева — это случилось незадолго до того рокового дня, — заметила Лариса.

— И вы думаете, что это я?

— По крайней мере, вам это было бы легко сделать.

— Да она наверняка ошиблась! Женщины — это такие существа… — сморщился Либерзон.

— Женщины отличаются любовью к мелким деталям, — деликатно поправила Котова. — Так все-таки что же, вы взяли ключ и потом сделали с него слепок?

— Прекрати, Лариса, — снова перешел на «ты» Либерзон. — Не подставлял я Панаева под монастырь, не подставлял! К тому же сегодня графологическая экспертиза подтвердила, что записку писал не он.

— И что из этого следует?

— А то, что если бы я все это проделал, то не оставил бы такую важную улику. Я согласен пройти экспертизу сам, и она докажет, что эту записку писал не я.

— Следовательно, писал кто-то другой?

— Вы поразительно догадливы, Лариса, — съехидничал Либерзон. — Как вы заметили, я достаточно трезво мыслящий человек и уж записку бы своим почерком писать не стал.

— И вам неинтересно узнать, кто это сделал?

— Мне важнее, чтобы Сергей был на свободе, а это означает, что я хорошо выполнил свою работу, — напыщенно заключил адвокат.

В этот момент в гостиной появилась Верунчик, которой наскучило читать «Космополитен» и она поспешила вернуться к живому общению.

— Надеюсь, вы уже закончили вашу конфиденциальную беседу? — спросила она с некоторым вызовом.

— В принципе да, — сказала Котова.

В это время из своей комнаты вышел Николай, проследовал через гостиную в прихожую и стал надевать ботинки.

— Ты куда? — настороженно спросила Вероника.

— К Наташке пойду, проведаю ее, — сухо ответил Николай. — И вообще мне надоело постоянно перед тобой отчитываться.

Подросток, одарив семейство и Ларису взглядом исподлобья, хлопнул входной дверью.

— Переходный возраст! — развела руками Вероника.

— А что, у него есть девушка? — удивилась Лариса.

— Конечно, сейчас акселерация идет вовсю! — воскликнула Панаева.

— И, как подобает современной молодежи, у них уже, очевидно, взрослые отношения? Ты понимаешь, на что я намекаю?

— Да, он у нее иногда ночует, — гордо заявила Вероника. — Я ему говорила, что уж если он хочет, то девушка должна быть одна, а беспорядочные половые связи до добра не доведут. И, думаю, он меня понял.