Спаситель Океана - Георгий Михайлович Садовников

свой приказ послу:

— Сударь, вы должны отправиться в столицу Васьляндии и поставить в известность туземное правительство о том, что ровно через две минуты… — Тут Феликс беспомощно посмотрел на будильник, приготовленный нами специально для такого торжественного случая, как начало войны. Итак, Феликс посмотрел на будильник и закончил: — Ровно через две минуты мы имеем честь начать войну!

Как видите, Феликс повторил свой приказ слово в слово. Он выучил его наизусть, готовясь к церемонии.

— Превосходно! — похвалил слесарь. — Таков был приказ правителей. А теперь послушайте, что ответил на самом деле этот мудрый ветеран. — Базиль Тихонович поднял фигурку посла и еще раз показал нам его.

— А сказал он так: «Друзья! Опомнитесь! Из-за чего вы хотите вести братоубийственную войну? Из-за куска обыкновенного паркета?! Давайте объединим усилия всех стран и превратим эту пустыню в оазис!»

— Базиль Тихоныч, но ведь Васьляндия не согласится так просто отдать свою территорию. Ей оазис совсем не нужен, — пролепетал Феликс ошеломленно.

— Конечно, не соглашусь, — подтвердил я. — Иначе мы не сможем воевать друг с другом.

Мне очень хотелось, чтобы в нашей квартире завелся оазис с настоящими пальмами и зеркальным прудом, чтобы у нас тоже отдыхали торговые караваны и чтобы мы с бабушкой виделись усталым путникам в миражах, точно на экране телевизора. Но я не мог предать нашу игру.

— Ах, вот тебе чего захотелось! Тебе непременно нужна война, без нее у тебя нет другого дела?

Эти слова уже принадлежали бабушке. Я и не заметил, как она покинула свое кресло и заявилась прямо на будущий театр военных действий.

— А мы хотим воевать! — возразил я упрямо. — Феликс, присылай посла.

— Генерал, выполняйте приказ! — строго сказал Феликс, взяв себя в руки.

— Ни за что! — ответил гордо слесарь. — Я не профессиональный убийца, а рыцарь. Мой долг военного — защищать слабых и стоять на страже справедливости. Скорее я пущу себе пулю в лоб, чем опозорю свой мундир. А лучше всего — я пойду и скажу правду солдатам. Открою им глаза!

— Браво, Базиль Тихоныч! — воскликнула бабушка. — А я тем временем подниму восстание в полках на этой стороне. Мы обуздаем ненасытных милитаристов!

Она с неожиданной резвостью опустилась на колени и начала двигать солдат резерва в направлении штаба. При этом бабушка приговаривала:

— Вперед! Вперед, сыны отечества!

— Мамаша, вы справитесь сами с силами реакции? — спросил слесарь. — Или, может, прислать вам на помощь парочку наших полков?

— Спасибо, Базиль Тихоныч, за солидарность. Но мы обойдемся своими силами, верно, внучек?

Я развел руками, не зная, что делать. Армия Васьляндии уже ушла из-под моего контроля. То же самое происходило и в армии братьев.

— Ваша ставка верховного командования окружена, — сообщил им Базиль Тихонович.

— А что нам делать теперь? — жалобно спросил Яша.

— Вы, конечно, можете попытаться собрать жалкие силы поджигателей войны, — сказал слесарь. — Но лучше — не стоит. Тогда мы скорее приступим к мирному труду… Мамаша, как у вас дела? — спросил он у бабушки.

— Лучше не придумаешь! — откликнулась та. — На сторону мира перешли все войска. А вам, коллега, помочь?

— Вы очень любезны, — ответил слесарь, передвигая солдатиков. — Но у нас силы милитаризма сломлены. Я прав, ребята? Вы сломлены?

— Сломлены, совсем, — уныло признался Ялта.

А Феликс молча насупился: он не любил сдаваться без боя.

Мы, чуть не плача, смотрели, как взрослые играют нашими солдатиками. Но самым обидным было то, что они, даже не спросив нашего согласия, зачислили нас в силы реакции. Будто мы и вправду только и ждем войну и совершенно не хотим созидать.

Могу признаться честно, в моей душе шевельнулось злорадство, когда в нашу квартиру точно ураган ворвалась Зоина мать.

Каждый двор должен иметь свою грозу мальчишек. Мы назначили нашей грозой Зоину мать. Сама Зоя была против этого, но мы победили ее большинством в три голоса. И вот теперь я возлагал надежды на то, что Зоина мать, как истинная гроза, помешает взрослым играть в нашу игру.

— Базиль Тихоныч, что же это такое? — грозно спросила Зоина мать, скрестив на груди руки, точно какой-нибудь заправский работорговец Негоро из «Пятнадцатилетнего капитана». И глаза ее, конечно, метали молнии. — Вы, Базиль Тихоныч, хотя бы обратно включили воду, — произнесла она, как мне показалось, громовым голосом. — А то вы ушли на минуточку. А мы сидим без воды целый час! А мне, представьте, нужно варить варенье!

Я сразу подумал о несчастной Зое. Она, поди, уже совсем заждалась, когда мать сварит варенье и можно будет, намазав новый бутерброд, выйти из дома. Но варенье не сделаешь без воды — эта истина известна всем. И, конечно, Зое.

Пока я сочувствовал нашей даме сердца, в события вмешалась бабушка.

— Погоди, дочка, потерпи еще немного. Вот только пере-дис-ло-цируем войска, переведем их на мирные рельсы, и будет тебе вода. Не все, милая, делается сразу, — сказала она сердитой женщине.

Зоина мать только теперь заметила бабушку за странным занятием и на миг потеряла дар речи.

— А в общем-то, я могу идти, — сказал Базиль Тихонович, поднимаясь на ноги. — Теперь ребята справятся и без меня. Я говорю верно?

— Так точно! — закричали братья.

Такой подарок сразу вернул им жизнь.

— Учтите, строить сложней, чем воевать, — произнес наставительно слесарь.

— Учтем! — опять дружно рявкнули братья.

— Идемте, гражданочка, — сказал слесарь Зоиной матери.

Он взял свой вантуз и вышел из квартиры. Зоина мать последовала за ним, даже не молвив ни слова. Она еще по пришла в себя.

— Вася, а ты что стоишь? — удивилась бабушка. — А ну-ка давай помоги. Одна я не справлюсь. Думаешь, это легко, так сразу перевести на мирные рельсы целую страну?

Глава восьмая, в которой Базиль Тихонович предотвратил грандиозную катастрофу

В последнее время я потерял интерес к своим снам. В них повторялось одно и то же, одно и то же: вот я ем домашние пельмени и каждая пельменина размером с кокосовый орех, или меня вызывают отвечать урок, я выхожу к доске и вдруг оказывается, ничего не помню: все, думаю, двойка, но тут на