Мастера секса. Настоящая история Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон, пары, научившей Америку любить - Томас Майер

котором я ничего или почти ничего не знал», – объяснял он.

Во время непосредственных наблюдений в борделях, так сказать из первого ряда, Мастерс так много узнал о мире платного секса, как не узнал бы ни из одного собеседования. Изначально в полиции ему предложили несколько порнографических фильмов, конфискованных во время рейдов, секс в которых выглядел схематичным и безрадостным. Однако Мастерс пояснил, что ему необходимо «непосредственно наблюдать за сексуальными функциями, чтобы составить максимально объективное о них представление». Способность Мастерса убеждать сутенеров и проституток идти ему навстречу – а не отказывать как какому-то извращенцу – была подтверждением искренности его намерений и могущества его влиятельных сторонников.

Оставаясь незамеченным, Мастерс наблюдал за любовными призывами проституток и за тем, как реагируют на них мужчины. В борделях он следил за половыми актами через двойное зеркало или сквозь глазок, расположенный именно так, чтобы наблюдатель мог непосредственно видеть совокупляющуюся пару либо чтобы хозяйка борделя или сутенер могли присматривать за излишне ретивыми клиентами. «Мне всегда было любопытно, почему проститутка обращается к выбранному мужчине именно так, как она это делает», – объяснял Мастерс с интересом антрополога, изучающего новую, неизведанную цивилизацию. Он замечал, что некоторые проститутки проявляли «явное равнодушие», а другие при этом «предпринимали открытые попытки стимулировать, возбуждать и доставлять удовольствие отдельным партнерам». Обычно спустя несколько минут наедине проститутка спрашивала клиента: «Ты откуда?» Мастерс узнал, что это не просто дружелюбие – если клиент оказывался местным, куртизанка старалась как можно полнее удовлетворить его, чтобы он пришел к ней снова.

Эти тайные наблюдения через глазок в тесноте и духоте требовали от Билла Мастерса недюжинных усилий. Чтобы все видеть, ему приходилось прижиматься прямо к отверстию глазка, и сидел он обычно в таких углах, где не было возможности ни размяться, ни нормально дышать. «Это было ужасное и наименее сексуальное занятие, которое только можно вообразить», – рассказывал он позже своим любопытствующим коллегам. Сидя в тишине, согнувшись в три погибели, Мастерс замерял и длительность полового акта, и время входа и выхода, и даже уровень колебаний кровати. Он придумал, как использовать ЭКГ, дыхательные тесты и прочие доступные медицинские методы, чтобы регистрировать происходящие в теле изменения. После, уже в машине или в номере гостиницы, он записывал результаты своих наблюдений. В 1955–1956 годах Мастерс расширил зону исследований от таких кварталов Сент-Луиса, как Центральный Вест-Энд, беседуя с девушками по вызову, работавшими в Чикаго, Миннеаполисе и Новом Орлеане. Стандартные договоренности с полицией предусматривали мораторий на аресты за неделю до, неделю после и на неделю собственно визита Мастерса. В обмен на информацию Мастерс предлагал бесплатные осмотры всем желающим, в том числе взятие мазков из горла, влагалища, шейки матки и прямой кишки.

В конце концов Мастерс понял, что проститутки не подходят для исследования. Выборка была слишком маленькой и нерепрезентативной, чтобы говорить о среднестатистической американке. К тому же проститутки часто страдали от воспалений и хронических тазовых застоев, известных как синдром Тейлора (в честь профессора Колумбийского университета, который в 1940 году описал пациентов, страдающих от неизлечимого застоя крови в органах малого таза). Мастерс догадывался, что не сможет сделать никаких конкретных выводов о женских сексуальных реакциях на основании таких атипичных образцов. Тем паче, признайся он в академическом отчете, что обследовал именно проституток, он столкнется с «крайне негативной реакцией общественности Сент-Луиса», и это будут громы, молнии… и полный профессиональный крах. При этом Мастерс был уверен – так называемые ночные бабочки помогли ему со множеством научных озарений, так что каждая потраченная на них минута того стоила. «Опросы женщин оказались крайне продуктивным методом, особенно для человека, который фактически ничего не знал о женской сексуальности», – позже признавал он. Никогда он так остро не ощущал себя ограниченным мужчиной-врачом, пытающимся понять женские сексуальные реакции, как во время собеседования с «самой красивой» выпускницей колледжа, умной, любознательной женщиной, специализирующейся на биологии. Как вспоминал Мастерс, она, прежде чем выйти замуж, «решила подзаработать» в сфере сексуальных услуг и вызвалась принять участие в исследовании Мастерса. Однажды она обратилась к нему с предложением, которое все изменило.

В смотровой родильного дома она довела себя до полубессознательного состояния (в клинической терминологии Мастерса это называлось «аутоманипуляция»), пока, наконец, не испытала оргазм – все это записывалось и анализировалось специальным оборудованием. Беседуя после этого, они обсуждали, как сжимались пальцы на ее ногах, как ее била дрожь, а также говорили о самых глубоких переживаниях во время секса. Его задачей было «соотнести субъективные аспекты с объективной моделью сексуальных реакций». Девушка описала ощущения во время оргазма и сказала, что они сильно зависят от того, кто и как ее стимулирует.

– А вдруг я притворяюсь? – внезапно спросила она.

Мастерс был совершенно обескуражен.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказал он после долгой паузы.

– Я этим зарабатываю – симулирую оргазмы, – заявила она прямо, словно объясняла ребенку, что Санта-Клауса не существует.

По ее словам, в сексе у нее зачастую была всего одна цель – «поскорее заставить мужчину кончить, получить деньги и выпроводить его за дверь».

Несмотря на то что у Мастерса была жена и сотни гинекологических пациенток, он чувствовал замешательство. Описания оргазма – и потом сам факт того, что она может притворяться, лишь бы все побыстрее закончилось, – были выше его понимания. «Я просто не мог ее понять, – признавался позже Мастерс. – Никак не мог».

Разочаровавшись в этом блестящем докторе, который записывал данные о ее оргазме, но никак не мог понять, как он ощущается, девушка наконец заявила, что ей надоело.

– Если вы всерьез решили все это исследовать, то вам нужен переводчик, – многозначительно заявила она доктору. – Вам очень пригодилась бы ассистентка-женщина.

Мастерс молчал. Его как молнией ударило – будто на него свалилась простая и очевидная истина, которой он не понимал до настоящего момента. Если он хотел разобраться в «психосексуальных аспектах женской сексуальности» – неизведанной части предмета его научного исследования, ради которого он был готов рискнуть карьерой, – то ему совершенно точно нужна научная партнерша, женщина. Мастерс знал, что не может пригласить свою супругу, Либби, уволившуюся из родильного дома, чтобы заниматься их двумя детьми.

Вместо этого Мастерс решил поискать ассистентку – постороннюю женщину, – разместив безобидное объявление о поиске сотрудника в отделе кадров Университета Вашингтона. Спустя несколько недель проведенных впустую собеседований, в канун Рождества 1956 года, Мастерс наконец нашел ту помощницу, которую искал.

Фаза вторая

Миссис Джонсон подкупила Мастерса энтузиазмом и тем, что ее ничто не шокировало