Кровная связь (ЛП) - Бри Джей

Я не хочу думать о том, что буду делать, если не смогу их уладить.

Здесь нечего делать, кроме как пялиться на стены, делать домашние задания по предметам, которые я все равно повторяю, или дрочить при мысли об идеальной Связной, которую мне удалось отчудить, хотя я делал все, чтобы избежать этого.

Возможно, это неправильно, но я выбираю дрочку.

На это можно смотреть с двух сторон: либо я мерзавец, раз делаю это, думая о девушке, которая, вероятно, считает, что я предал ее самым худшим образом, либо я преданный Связной, который даже не может возбудиться ни на кого другого в данный момент. И то, и другое — правда. Я больше не пытаюсь разобраться в этом.

Я чувствую ее, как только она появляется в моей голове.

Как можно чувствовать внетелесный опыт, если он происходит не с тобой? Хрен знает, но в одну минуту я лежу с членом в руке один, а в другую чувствую шок Оли и ее замешательство по поводу того, где она, черт возьми, находится и что видит. Как будто я вызвал ее сюда силой своей тоски по ней.

Всплеск похоти, исходящий от нее, здорово поднимает мое самолюбие, не то чтобы я нуждался в какой-либо помощи.

«Как, черт возьми, я здесь оказалась?»

Я улыбаюсь, надеясь, что она чувствует, что я это делаю, даже если не видит. «Я бы предположил, что ты получила небольшой толчок энергии, сладкая. Но как бы там ни было, я рад, что ты здесь».

В моей груди пульсирует тоска, это признак того, что она скучает по мне так же сильно, как и я по ней, и это меня злит.

«Если я тебе нужен, я сломаю эту дверь, чтобы найти тебя. Я не хотел начинать ссору и втягивать тебя в нее, но, детка, если я тебе нужен, я приду, чтобы найти тебя».

Она светится в моей груди, умиляясь моей потребности быть с ней, и посылает ответ: «Все в порядке. Я в основном спала. Я найду тебя, когда снова проснусь как следует… если смогу выбраться из твоей головы, то есть».

Улыбка превращается в ухмылку. «Ну, пока ты здесь, думаю, мне лучше закончить то, что я начал, сладкая».

Она посылает чувство фальшивого возмущения, от которого я корчусь от смеха, как сумасшедший, но затем она двигает моей рукой, поглаживая мой член для меня, и механика этого ни черта не значит. Мне все равно, что это моя рука, я чуть не кончаю, зная, что она участвует в этом.

«Не смей заставлять меня кончать так быстро и позорить себя, сладкая».

Ее ответное хихиканье — это чертово совершенство, и я хочу навсегда сохранить память об этом.

«Я не люблю, когда меня заставляют ждать, Связной. Если хочешь показать мне, насколько хорош ты можешь быть, тогда действуй».

Кто бы мог подумать, что дрочка может быть настолько эротичной, но эмоции и маленькие ниточки похоти, которые она посылает мне, только разжигают огонь, пока мой кулак скользит вверх и вниз по члену. Я чувствую, как она проверяет меня, проверяет, что я делаю и как двигаюсь, как будто делает заметки на будущее. Блядь, я надеюсь, что так оно и есть. Мне нужно, чтобы она нашла меня и взяла все на себя, потому что это может быть лучший гребаный опыт в моей жизни, но иметь здесь настоящее дело?

Я бы предпочел это миллион раз.

Я держусь достаточно долго, чтобы она не сомневалась в моей выносливости, и ни секундой дольше, ее присутствие наблюдает, как я выплескиваюсь на кулак, кряхтя и пытаясь сдержать рев, который заставил бы Гейба биться о стену.

Это лучший оргазм в моей жизни, маленький кусочек того, что я буду иметь, если когда-нибудь получу свою Связную.

В тот момент, когда похоть проходит, я чувствую ее нерешительность и неловкость. Она здесь, в голове возможного предателя, в то время как никто в доме об этом не знает.

Я подскакиваю, чтобы успокоить ее.

«Ты можешь увидеть все здесь. Все, что тебе нужно, чтобы поверить мне, бери».

Она колеблется, и мое сердце немного разбивается. Я не виню ее. Я ни в чем ее не виню, но я так отчаянно хочу, чтобы она мне поверила, что возможность того, что она не хочет заглянуть в мои воспоминания, разбивает меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я пытаюсь снова, стараясь, чтобы в моем тоне не было отчаяния. «В моей жизни нет ничего, что я хотел бы скрыть от тебя. Есть много уродливого, много плохого и того, чего я стыжусь. Но я никогда не стану скрывать это от тебя, даже если подумаю, что ты будешь думать обо мне хуже. Я бы предпочел, чтобы ты ненавидела эти части меня и никогда не сомневалась в том, что я говорю, чем чтобы мы жили с этим между нами. Не иметь тебя и твоего доверия — это не вариант для меня, Связная. Не вариант».

Она становится еще более тихой в моей груди, и я оставляю ее в покое. Я не могу подтолкнуть ее, как бы мне этого ни хотелось, потому что если она не придет к решению сама, то какой в этом, блядь, смысл?

Я хватаю полотенце с пола рядом с кроватью и вытираюсь. Затем встаю и иду в ванную, избегая зеркала, потому что мне совсем не хочется смотреть на лицо моего отца прямо сейчас. Именно из-за него я оказался в этом бардаке, и тот факт, что я могу быть его чуть более молодым близнецом, меня раздражает.

Оли молчит весь душ, ее мысли просто сидят со мной, пока я привожу себя в порядок. После того, как я вытираюсь и снова надеваю пару чистых боксеров, я включаю фильм, что-то бездумное, что я видел тысячу раз, и забираюсь обратно в кровать.

Как только я устраиваюсь, становится ясно, что Оли хочет что-то сказать, но она молчит на протяжении всего фильма. Я не хочу засыпать и упускать ее присутствие здесь, но в нем есть что-то настолько успокаивающее, что усталость от бесчисленных дерьмовых бессонных ночей медленно подкрадывается ко мне.

Прямо перед тем, как я вырубаюсь, она наконец заговаривает.

«Я не хочу смотреть. Я хочу, чтобы ты сам мне все рассказал. Я хочу услышать это от тебя».

Глава 12

Оли

Постель слишком теплая, чтобы хотеть просыпаться, но я мгновенно понимаю, что снова вернулась в собственное тело. Я не хочу открывать глаза или существовать сегодня, каждая косточка в моем теле болит, но на моей спине лежит странная тяжесть без температуры. Мне требуется секунда, чтобы понять, что Брут вернулся в кровать вместе со мной.

Это означает, что Норт не спит и больше не находится здесь со мной, потому что прошлой ночью он твердо придерживался правила «никаких щенков» в кровати, как бы я ни упиралась.

Мои чувства притуплены из-за того, как глубоко я спала, но я знаю, что некоторые из моих Связных здесь со мной. Я не могу сказать, какие именно, что расстраивает, но я приму все, что смогу получить.

Рядом со мной раздается шорох, а затем Грифон бормочет мне на ухо: — Перестань хмуриться, Привязанная. Из-за этого мне хочется убить что-нибудь для тебя.

Я прищуриваю один глаз в его сторону. — Который час, и есть ли у тебя еда?

Он ухмыляется, его глаза сверкают на меня, как будто я чертовски забавна. Я слышу движение на другом конце комнаты, а затем Норт начинает заказывать еду из кухни. Мой желудок урчит от списка того, что он просит.

Я хочу эту чертову яичницу и вафли, дополнительный бекон и немного хаш-браунов, да, черт возьми. И кофе, целый кувшин, с дополнительным взбиванием и сахаром.

Я собираюсь встать и тут понимаю, что легла спать голой после того, как Норт трахнул меня в душе. Я обвожу взглядом комнату, и хотя я вполне могла бы справиться с тем, чтобы быть голой перед обоими своими Привязанными одновременно, Гейб сидит в одном из богато украшенных кресел с телефоном в руках, а Нокс спорит с Нортом над схемами здания за столом, который внезапно появился, пока я был в отключке.

Я хватаюсь за одеяло, как скандальная девица, и только потом понимаю, что на мне снова шелковая пижама в полоску. Норт Дрейвен — подлый засранец, который делает самые странные вольности, пока я в отключке.

Грифон начинает гоготать как придурок, и я пихаю ему в лицо свою подушку, пока топаю в туалет, чтобы пописать. Никто не суетится, когда я иду, но все внимательно смотрят мне вслед, даже Нокс, хотя у него на лице его обычное неприязненное выражение.