Клеопатра - Карин Эссекс

Царевна села, впервые за три дня.

— Мой отец отрекается от трона? Кто останется правителем?

— Он передает власть Совету, который будет состоять из царицы, Мелеагра и Деметрия.

— Он бросает нас на верную смерть, — испуганно выдавила Клеопатра.

Неужели отец принесет их всех в жертву своему честолюбию? Всех — жену и пятерых детей?

— Глупости! Ты рассуждаешь как ребенок. Если вся царская семья покинет страну, тогда народ решит, что царь отрекается от власти. Твой отец принял самое разумное решение. Люди не станут бунтовать против вашей семьи, если будут знать, что им угрожает римский легион.

Клеопатра ничего не ответила. Флейтист отдает свою семью на растерзание толпе, закладывает их, словно ягнят под нож мясника! Всех, и ее тоже.

Желудок подскочил к горлу. Клеопатру словно ударили кулаком в живот. Ей показалось, что все дело в колдовстве, ее прокляли. Царевна замерла, пережидая приступ боли. Когда девочка смогла шевелиться, она соскочила с постели, держась обеими руками за живот. Ее тут же вывернуло. В глазах у нее потемнело, и Клеопатра упала на пол, как тряпичная кукла.

Из темноты выступила желтоглазая Береника в воинских доспехах, над головой она занесла старинный меч. Рядом с ней стояла маленькая пухлая Арсиноя. На груди девочки сверкала медная пластина, в руках она сжимала кинжал. Береника распахнула тунику, открывая одну тяжелую грудь. Вторая исчезла, на ее месте остался уродливый и страшный шрам. Береника начала дразнить меньшую сестру мечом, как щенка, Арсиноя в ответ засмеялась и раскинула руки. Клеопатра видела, как горят ее глаза. Береника коснулась кончиком меча ее горлышка и надавила. Малышка не двинулась с места. По шее заструилась кровь. Арсиноя стояла, истекая кровью, и с улыбкой смотрела на мертвую Клеопатру, которая лежала у ее ног.

Когда Клеопатра пришла в себя, по ее щекам катились слезы. Хармиона тащила девочку в кровать.

— Я позову доктора, — сказала наставница, трогая ледяной рукой пылающий лоб царевны.

— Пожалуйста, не надо. — Девочка потерла глаза, чтобы лучше видеть. — Доктор не поможет, разве что колдун, святой или философ. Или солдат. Или шпион.

— Дитя, ты больна и бредишь. Я не хочу тебя слушать.

— Если ты позовешь доктора, я убью себя! — страстно воскликнула Клеопатра, хватая Хармиону за платье. — Я не хочу ссориться с тобой, Хармиона, потому что люблю тебя. Но мне не нравится, когда ты вмешиваешься в мои дела.

— Это мой долг. Я вмешиваюсь в твои дела, когда ты сама не можешь с ними разобраться, — ответила наставница, но не отстранилась.

Клеопатра не стала спорить. Она скрестила руки на груди и спросила:

— Что сказал Сократ о знании?

Хармиона испуганно уставилась на царевну, видимо решив, что девочка лишилась разума.

— Не время вести философские споры. Ты больна.

— Прошу тебя, Хармиона, позволь мне объясниться. Вспомни, что ты сама слышала на уроках. Что философ говорил о знании?

Хармионе не нравилось выступать в роли ученицы.

— Сократ сказал, что знание находится в ведении бессмертной души. Знанию нельзя научиться, его можно только вспомнить. Учеба — это воспоминание о том, что когда-то знала душа. Ты это хотела услышать? Тогда при чем здесь Сократ, если у тебя просто заболел живот?

— Послушай меня и постарайся понять. Не думай обо мне как о ребенке. Я знаю, что мне немного лет, но мне кое-что открылось.

— И что же? — спросила Хармиона, неумело притворяясь заинтересованной.

— Мне нельзя оставаться в Александрии. Если отец оставит меня здесь, я умру.

— Ты сошла с ума. Если ты хочешь поехать в Рим, просто попроси отца об этом. Без этих ужасных сцен.

— Я не могу объяснить, что это такое, Хармиона. Это как мой талант к языкам. Я понимаю речь чужеземцев. Я просто знаю, о чем они говорят, словно изучала эти языки давным-давно, в прошлой жизни.

— Так, ты и вправду бредишь.

Клеопатра села, поджав под себя ноги.

— Ты должна меня выслушать. Мне угрожает опасность, если я останусь без отцовской защиты. Когда мы были на охоте, царь напился, и я заставила его сказать Беренике, что Теа лишила ее законного права на престол. Если бы ты видела в этот миг лицо моей сестры! Как только Авлет уедет, она начнет бороться за власть.

— Ты больна, от лихорадки у тебя начались видения.

Хармиона одарила девочку жалостливым взглядом и повернулась, чтобы уйти.

— Нет, я запрещаю тебе уходить!

Обиженная Хармиона присела на постель, держа спину ровно, будто проглотила бамбуковую палку.

— Когда ты сказала мне, что отец собирается ехать в Рим, на меня что-то нашло. Это было как видение. Мне стало дурно. Мне будто открылась моя судьба. Она была так ужасна, что меня стошнило.

— И что же тебе открылось?

— Что Береника хочет убить меня.

* * *

Хармиона переодела царевну и заставила прополоскать рот сладкой водой. Она вытерла лицо девочки лоскутом, смоченным в холодной воде, расчесала ей волосы и за руку вывела из дворца. Они прошли по двору, через сад и сели в лодку у причала. И поплыли на остров Антиродос, где жили старухи из дворцовой знати. Клеопатра с наслаждением вдыхала свежий морской воздух, радуясь, что море спокойно. Она не сводила взгляда с весел, которые мерно рассекали синюю гладь, и гадала о том, что задумала Хармиона. Царевна не знала этих старух. Они не любили Теа и ухитрились так надоесть Авлету, что царь отослал их на остров. Они жили в роскошном особняке, куда им доставляли все необходимое. Единственное, что им не позволялось, — это вмешиваться в дела двора и государства. В старом дворце поднялся переполох, когда туда явились столь высокие гости. Клеопатру окружили сморщенные бабки, которые принялись причитать и ворковать над ней. И как она похожа на мать, и как она хороша, и все такое прочее. Девочку гладили по щечке, трепали ей волосы, целовали и сажали на коленки, словно ей было не одиннадцать лет, а всего годик. Она решила, что таким древним старухам все дети кажутся младенцами.

— Дитя боится за свою жизнь, — наконец объяснила Хармиона причину их появления на острове. — В видении ее об этом предупредил философ Сократ. Что вы на это скажете?

— Философ! Он приходит к нам во сне, — заявила крошечная старушка с трясущимися руками и сгорбленной спиной. Она походила на мышку, подбирающую крошки сыра.

— Ему не нравится то, что происходит в мире, — подхватила вторая. — Он предупреждает нас о грядущих бедствиях.

— У этого философа неспокойная душа, — поморщилась Хармиона. — Но если вы все время общаетесь с ним, то сумеете разгадать видение царевны.

Старухи принесли Клеопатре большую чашку крепкого горьковатого чая. Напиток был горячим, а чашка — настолько огромной, что девочке пришлось держать ее обеими руками. Едва ли стоило нагружать свой бедный желудок таким питьем.

— По запаху похоже на отраву, которая убила Сократа, — заметила Клеопатра, морща носик.

Но старухи стояли на своем, поэтому пришлось пить. К удивлению девочки, вкус чая оказался даже приятным. Когда она допила, бабки принялись разглядывать остатки чаинок на дне чашки. Они разом помрачнели. И пришли к выводу, что чайные листья пророчат недоброе.

— Тебе нужно уехать как можно дальше отсюда, дитя. Если ты задержишься в Александрии после праздника урожая, тебя ждет печальная участь, — промолвила темнокожая старуха с жирно подведенными глазами. — Твоя мать была мне внучатой племянницей. Ты должна верить мне.

— Но она совсем ребенок, и здесь ее дом, — возразила Хармиона. — Что же делать? Может, спрятать ее где-нибудь в другом месте, где о ней будут заботиться преданные слуги?

— Если любишь ее, спрячь подальше, — ответила старая тетка.

— Мой отец уезжает в Рим на следующей неделе. Не лучше ли мне отправиться вместе с ним? — спросила Клеопатра.

Старухи снова уставились на дно чашки. Рассмотрев листья, поворчав и покачав головами, они хором заявили, что царевна может, должна и просто обязана ехать в Рим.

Клеопатра победно взглянула на Хармиону. Пообещав привезти старухам богатые дары из столицы мира, они покинули особняк.

Вечером девочка побежала к отцу, который ужинал со своей наложницей Гекатой.

— Твой отец желает побыть один, — с кислым видом объявил один из приближенных слуг.

На голове у него была шляпа с широкими полями, украшенная перьями, которые были сколоты пряжкой с драгоценными камнями. Этот человек походил на большую возмущенную птицу.

— Мой отец сурово накажет тебя, если ты не допустишь к нему его любимую дочь, — сказала царевна.

Царские слуги всегда терялись в подобных ситуациях — Авлет вел себя в отношении своего семейства совершенно непредсказуемо. Однако было известно, что царь нередко потакал капризам юной царевны Клеопатры.