Цена времени. Книга 4 (СИ) - Шайх Роман

— Да ну, сказки это всё. — Отмахнулся Мирослав.

А тем временем штурмовики уже приставили к забору две лестницы и ловко стали пересекать столь незначительную для них преграду. Послышался звук выбитых оконных рам, с грохотом упала выбитая дверь, а после и громкие крики окончательно оборвали ночную тишину. Мирослав поëжился.

— Богатая улица. — Оглядевшись, произнёс опытный гвардеец. — Здесь такое едва ли каждую ночь. А вот у фактурных рабочих тишина всегда. Почему?

— Почему? — Безучастно спросил Мирослав.

— А потому что разве ж простой рабочий станет что-то супротив власти княжеской чинить? Это вон, разжиревшим купцам не сидится! — Все звуки со стороны участка вдруг разом стихли, а из отворившейся изнутри калитки двое штурмовиков выволокли не подающее признаков жизни тело и затащили его в повозку. — Мирослав вновь непроизвольно вздрогнул. Нет, за время трёх месяцев гвардейской подготовки ему доводилось видеть смерть, однако за таким вот молниеносным штурмом и устранением неугодного он наблюдал впервые.

— Не дрейфь, салага! — Ударил его по плечу напарник. — Что ж поделаешь, раз такой неподатливый народ у нас живёт? Что государь наш не сделает, так всё им не по нраву. Всё козни строят супротив княжьей власти!

— Ну раньше ведь таких вот ссылали на рудники.

— И сейчас ссылают, просто меньше. Ведь на рудниках их тоже охранять надо. А то вот так соберёшь пару сотен на одной шахте, так они и взбунтуются по новой. А так их смертным воздухом потравят, да и упокой Господь их душу! — Гвардеец глухо рассмеялся, закидывая на плечо своё ружьё. — Ну ладно, пошли в обход. А то народ сейчас опять всполошится, из домов начнёт выглядывать.

— А что за воздух такой смертный? — Догоняя напарника, спросил Мирослав.

— А вам ещё не говорили? — Удивился он. — Тьфу ты, молодёжь! Ну, значится, слушай. Там ничего мудрёного и нет. Просто шар такой вот чугунный, внутри полый. Там в одной половине соль простая, а в другой особливая «кислота». А меж ними, значит, перегородка на верёвочке. И за ту верёвочку когда дёрнешь, так всё внутри перемешается и наружу незримый газ повалит. И ежели его вдохнëшь пару раз, то можно и того. — Размеренно шагающий по мостовой гвардеец картинно закатил глаза. — От того штурмовики и в масках особых работают. Там у них, бают, уголь мелкий насыпан. Дескать он вельми помогает от смертного воздуха.

Они шли по припорошенной снегом улице, вяло оглядываясь по сторонам. Появление на улице в комендантский без соответствующих бумаг — серьёзное преступление, и едва ли кто-то посмеет пойти на такой риск. Однако стоило им пройти из одного конца улицы в другой, как вдалеке показалась одинокая фигура всадника. Мирослав вновь спешно скинул с плеча ружьё. Его напарник по началу задумался, но после всё же решил соблюсти устав и нехотя взял оружие в руки.

— Стой! Кто идёт? — Выкрикнул в темноту гвардеец, демонстративно взводя курок. Всадник притормозил неудачно, меж двух фонарных столбов. Его одежды или, тем более, лица различить было практически невозможно. Однако силуэт невысоко поднял руки, не желая оказывать сопротивления.

— Хвалю за бдительность, бойцы. — Мерным голосом проговорил неизвестный.

— А ну-ка, — Засуетился напарник Мирослава. — Подь сюды, на свет! — Всадник негромко ухмыльнулся, но указания выполнил, направив своего коня поближе к спиртовому фонарю.

Увидев на неизвестном чёрный мундир, патрульные слегка расслабились и опустили ружья.

— Эка мы тебя не признали, братка. — Удивился вечно непринуждённый гвардеец, закидывая за спину ружьё. Казалось бы, перед ними сидит в седле простой паренëк из гвардейского корпуса. Однако Мирослав всё же решил вглядеться в одежду неизвестного и сделал это, как оказалось, не зря. Заметив сначала погоны, в гвардии положенные только офицерам, парень непроизвольно выпрямил спину и приподнял подбородок. Однако стоило всаднику немного наклониться вперёд, покачнувшись в седле и дав возможность патрульным разглядеть знаки различия, Мирослав едва ли не упал перед ним без сознания. На широких погонах красовались, поблёскивая золотым цветом, три звёздочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— З-здравия желаю г-господин гвардии-полковник! — Мирослав стал непроизвольно заикаться. И не удивительно — прямо перед ним стоял первый человек во всём гвардейском корпусе! Рядовой тут же восстановил в голове обрывочные воспоминания о пути первого гвардейца. О том, как нынешний князь, будучи ещё безвестным, выкупил его у торговца невольниками с южных рубежей. Через мгновение, опомнившись, Мирослав всё же отдал честь ударом в грудь и обомлевший напарник.

— Вольно, бойцы! — Пророкотал он. — Доложите, как обстановка?

— Всё спокойно, господин полковник! — Коротко рявкнул сослуживец Мирослава.

— Отлично! Благодарствую за службу!

— Служим Отечеству! — Рявкнули оба рядовых, едва не вылетая из своих сапог от старательности.

Ещё несколько минут после того, как гвардии-полковник поспешил дальше по своим делам, бойцы не проронили не слова. Каждый был погружён в свои мысли.

— Это что же, — Наконец подал голос бывалый гвардеец. — Сам… — Он на мгновение затих, страшась продолжить фразу.

— Сам Иван Гвардейский. — Сухо буркнул Мирослав.

— Говорящий род. — Задумчиво протянул уже не такой весёлый напарник.

Интерлюдия. Александр.

Разросшийся за год до полусотни человек совет круглого стола этой ночью гудел. Все стремились высказать собственное мнение, продвинуть свою позицию или поспорить с оппонентом. Собрание напоминало скорее прогнивший парламент, нежели чем эффективный орган власти.

В общем и целом, собравшийся совет разделился на два примерно равных по численности лагеря. Одни высказывали поддержку нашей с Генрихом «новой» политике, основанной на жестком выжигании всех вредных для государства преступников и предателей, а другие, слабые и сердобольные, хотели демократии и более мягких мер. Бесхребетные слабаки! Не понимают важности радикальных действий в условиях гражданской войны, не осознают, что их пацифизм может быть губителен для государства! Отвлёкшись от бесконечного спора, я глянул в небольшое окно дальней стены. За новомодными стёклами сверкнула едва заметная молния. Молния? В феврале? В другой раз я не обратил бы на это внимания, однако сейчас совет попросту прерывал все мои мысли монотонным гудением десятков голосов.

— Как снег сойдёт, соберём ещё пять полков и истребим всех на севере, кто не желает покориться! — Воскликнул один из моих сторонников. — Твоя новая армия, князь, поместному дворянству шансов не оставит.

— Нельзя людьми разбрасываться! — Перекричал его Максим, ставший неформальным главой оппозиции. — По весне шведы на нас попрут, а ливонцы в одиночку не выстоят. Все полки нужно по весне муштровать, а после направить к Неве, чтобы от северян отбиться. А мятежники и так уже ослабли и залегли на дно.

— Так ослабли, что я едва спасся. — Шепнул мне на ухо стоящий позади Генрих. Я обернулся к нему и понимающе кивнул старому другу.

— Хей! — Окликнул меня Максим, сидящий рядом. Он также посмотрел в сторону Генриха, но почему-то с недоумением. После перевёл недоумëнный взгляд на меня. — Да что с тобой такое?

— А что по этому поводу думает гвардия? — Раздался очередной вопрос, оборвавший повисшую тишину.

— А гвардия, — Приятным голосом огласил зал собрания задержавшийся Иван, командир всего гвардейского корпуса. — Верна князю и полностью одобряет все его действия! — Мой старый сподвижник, недавно повесивший на погоны по три звезды гвардии-полковника, как и ожидалось, поддержал меня. Дверь за ним как-то непривычно долго закрывалась, как будто ветер решил придержать массивную дверь, однако я не обратил на это особого внимания.

Интерлюдия.???…???

Короткая вспышка за углом и, опираясь о заснеженную землю одной рукой, стоя на одном колене, в тёмном переулке как из ниоткуда появилась женская фигура в длинном темном плаще с капюшоном.

— Анализ обстановки. — Прозвучал в голове агента приятный роботизированный голос. — Реальность Б-двадцать четыре, год тысяча пятьсот седьмой от рождения основного божества. Расстояние до цели: двадцать один метр.