Искушение для затворницы - Дэни Коллинз

Зафир отправился на поиски какого-нибудь подобия пижамы. Обычно он спал голым и не надевал белья ни под тобу, ни под смокинг – поэтому отыскать даже пару боксеров было сложной задачей. Затем он уснул рядом с Ферн, но сон его был чутким. Воображение рисовало картины их возможной близости, а тело изнемогало от желания откинуть простыни и притянуть ее к себе.

Ферн тоже спала беспокойно и несколько раз вставала ночью.

– Прости, что мешаю тебе спать, – пробормотала она полусонно. – Хочешь, я уйду спать в другое место?

– Нет. Если бы я хотел, то сам нашел бы другую кровать.

Зафир придвинулся поближе к ней, мысленно сожалея, что матрас такой широкий.

– Болит спина?

– Нет, все хорошо, просто я все еще не верю, что все происходит наяву.

Утром они окунулись с головой в хлопоты и приготовления. Врач осмотрел Ферн, а затем пришел государственный служащий и расписал молодоженов в присутствии лишь матери и деда Зафира.

Мать могла ворчать сколько угодно, что надо обвенчаться в церкви, как подобает, но если отцу Зафира и удалось добиться позитивных сдвигов в К’Амаре, то это была терпимость к другим религиям и полная свобода вероисповедания. И чтобы не пришлось выбирать благословение какой-либо одной религии, Зафир предпочел гражданскую церемонию.

Наконец они сфотографировались для прессы, и Зафир одобрил список гостей для официального приема будущим летом, который составила мать. Пообедали они уже в самолете на пути в К’Амару, и Ферн отправилась вздремнуть в отдельной кабине, пока Зафир отвечал на письма, параллельно пытаясь поддерживать беседу с акушеркой, нанятой специально для путешествия.

Он так рассчитал время, чтобы журналистам сообщили об их браке прямо перед приземлением.

Местные СМИ только-только начали работу, и среди фотографов не было ни одного зарубежного папарацци.

После того как прошлой ночью поискал в Интернете ответы на некоторые щекотливые вопросы, он никак не мог заснуть. Он ждал с нетерпением, пока врач осматривал Ферн, и был счастлив услышать, что она совершенно здорова и может путешествовать, соблюдая разумные меры безопасности, после чего доктор Андерхилл, к счастью, предвосхитил вопрос Зафира.

– Я полагаю, как и любому жениху в вашей ситуации, Зафир, вам нужно кое-что знать, так что я избегу неловкости и скажу прямо. Ферн, если вы не чувствуете дискомфорта, то вполне можете заниматься любовью, это безопасно.

Ферн покраснела. Зафир плавно перевел разговор на скучные темы и договорился, чтобы медкарту Ферн переслали ее новому специалисту в К’Амаре. Да и после того он ни разу не обмолвился о ремарке Андерхилла.

Но когда они поцеловались во время брачной церемонии, он надеялся на отклик, и она открылась навстречу ему, словно цветок пустыни во время дождя. С того момента все в нем содрогалось от желания, словно он был вулканом, готовым извергнуться под давлением бушующей лавы.

Оставив Ферн в гостиной, Зафир пошел на поиски сына. Когда они вернулись, ее в комнате уже не было.

В огромной спальне Зафира, где впору было заблудиться, тоже было пусто. Она не пряталась ни за мраморными колоннами, ни возлежала на просторной кровати с балдахином, не было ее ни в гардеробной, ни в читальне, и в его потаенную библиотеку она тоже не входила, желая приобщиться к древнему знанию. Сауна, которая, впрочем, не рекомендуется в ее положении, была пуста – равно как и джакузи, и душ в гроте с искусственным водопадом. Она не выходила на его балкон и не спускалась к бассейну.

Зафир не на шутку встревожился. Как сквозь туман, он слышал, как Тарик зовет «мисс Дэвенпорт».

– Наверное, ушла в свою комнату в гареме, – сказал Тарик, щелкнув пальцами и усмехнувшись: мол, и как они сразу не догадались.

Тарик распахнул двери, в которые Зафир заходил так редко, что и забыл об их существовании. Нишу перед входом украшало произведение современного искусства, наполовину заграждавшее створки с витиеватым орнаментом, но мать Зафира никогда не жила в этом дворце, а мать Тарика уж точно ни разу не входила сюда.

Примерно раз в год Тарику становилось любопытно, и он пробирался внутрь, и прислуга, конечно, регулярно убирала и вычищала каждый уголок. А кроме них, никто и не ходил в это крыло.

Коридор, ведущий из палат шейха, был короткий и темный, и лишь немного света проникало внутрь сквозь узкие щели в двери, ведущей на балкон, а оттуда уводила вниз, на круглый дворик – похожая архитектура была и у парадного входа во дворец.

Только в отличие от парадного фойе, это выходило окнами на общую купальню, встроенную в пол нижнего этажа. Сквозь стеклянный купол крыши солнечный свет согревал тропические растения, которые в общем-то росли сами по себе, лишь бы бассейн был наполнен и работал фонтан. По четырем углам висели пустые старинные позолоченные клетки в ожидании экзотических пернатых обитателей.

Сразу за дверьми находились роскошные жилища, отведенные для женщин правящей фамилии: дочерей, сестер, матерей. Жен.

Зафир не обнаружил свою жену в роскошной комнате, располагавшейся ближе всего к коридору, ведущему в его палаты – эта комната предназначалась для первой жены. Ферн отозвалась на зов Тарика и помахала рукой, выходя из самой дальней комнаты, где по традиции жила мать жениха. Матери ведь не было нужды ночевать рядом с шейхом.

Садира выбрала для себя и обустроила эту дальнюю комнату. После ее смерти Зафир заметил, что она добавила туда компьютерный стол, телевизор и сов ременную кровать. В других комнатах по-прежнему остались великолепные матрасы с подушками и шелковая обивка на стенах, которую местами подновили по случаю их свадебного пира одиннадцать лет назад. Было ли какое-то предзнаменование в том, что Ферн пришла именно в комнату Садиры?

Ферн улыбалась и смотрела на Тарика.

Она выглядела просто прелестно в платье цвета мха с серебристым отливом, в котором и прилетела, но желтый кардиган, абайю и хиджаб она сняла. Хотя она не была такой стройной, как при их первой встрече, и ее живот заметно выпирал, формы тела были столь аппетитны, что у Зафира текли слюнки. Ее распущенные волосы подпрыгивали от движения. Она сделала шаг и оказалась залитой солнечным светом, и тут же ее кудри заиграли золотым и каштановым, подобно нимбу. Как же она восхитительна!

– Тарик, какое счастье видеть тебя!

Мальчик удивленно посмотрел на нее:

– Вы выглядите… иначе.

– Не сомневаюсь, – ответила Ферн, взглядом посылая Зафиру многозначительный сигнал.

– Отец рассказал тебе, почему… я здесь? – спросила она, выразительно кладя одну руку на живот.

– Да. И я хотел бы узнать: я теперь должен называть вас «мамочка»? – Тарик скрестил на груди руки и деловито отставил одну ногу.