Его малышка на миллион - Юлия Бузакина

видано, чтобы ребенок ужинал один и спать ложился в обнимку с псом?! Но, с другой стороны, я ведь не могу совсем без личной жизни! Если Аля всех нянек разогнала, это не моя вина! И как ей объяснить, что у меня появились отношения, а главное – что эти отношения Але ничем не угрожают?»

Северский провел рукой по лицу и сделал воду немного прохладнее.

«И что я так переживаю? У меня ведь были женщины! Я и домой иногда под утро приезжал, оставлял Алю с няней, и ничего, все живы- здоровы! А тут, подумаешь, в ресторане задержался! Я ведь и предосудительного ничего не сделал…»

Он с яростью распаковал тюбик с гелем для душа и начал отчаянно намыливаться.

«Потому что Злата – это другое! Она мне по-настоящему нравится! Я на ней жениться хочу. Только вот Аля… Аля вряд ли обрадуется. Хотя Але мама нужна, как воздух, пусть даже и не родная, – расстроился он. – С другой стороны, захочет ли Злата стать мамой для моей дочки? Алекса ведь не подарок! Глаз да глаз за ней нужен!»

Перед тем как идти спать, он еще раз заглянул в комнату дочери. Раскинув руки на кровати, Алекса безмятежно спала. Арагон был изгнан на коврик.

Андрей поправил розовое одеяло и выключил ночник.

«Надо будет с ней завтра хоть немного времени вместе провести. Забрать из школы, отвезти куда-нибудь бургеров поесть. Ей очень нужна мама… особенно сейчас, когда она начала взрослеть. Просто она сама не понимает, как сильно нуждается в этом. А пока мамы нет, придется отдуваться папе», – горестно вздохнул он и отправился в свою спальню.

Несмотря на все свои переживания, заснул Андрей довольно быстро.

Всю ночь ему снилась Злата. Она была в соблазнительном шелковом халатике и разливала в чашки с блюдцами китайский зеленый чай, а он сидел за столом и не мог на нее налюбоваться.

«Еще чашечку, Андрей Викторович?» – улыбалась ему она, а он никак не мог поймать ее за руку, чтобы притянуть к себе и поцеловать. Наконец ему это удалось, и Злата с чашкой чая в руках оказалась у него на коленях. Край халатика соблазнительно колыхнулся, Андрей коснулся ладонью ее обнажившегося колена…и тут раздался грохот.

Он никак не мог понять, откуда исходит жуткий звук, но интуитивно понимал: этот звук испортит такое желаемое им чаепитие!

Злата подарила Северскому извиняющуюся улыбку, выскользнула из его крепких объятий и исчезла.

«Нет! Нет! Не смей от меня убегать!» – с досадой простонал Андрей и проснулся.

В холле действительно что-то гремело.

Он схватил с прикроватной тумбы мобильный – часы показывали пять тридцать.

«Что за грохот в такую рань?! Воры?! Взрыв бытового газа?! Алекса?!» – мелькали спросонья тревожные мысли.

Вскочив с постели, он натянул футболку и спортивное трико, и поспешил в холл. На лестнице поскользнулся на чем-то влажном и едва не грохнулся на спину. Вцепившись в перила и восстановив равновесие, изумленно застыл.

Его Алекса, которую из пушки было не разбудить за полчаса до выхода, сейчас вместо сна в розовой пижаме и комнатных тапочках-котиках тщательно мыла лестницу!

– А-а-а, папочка! Доброе утро! – приторно-жизнерадостно воскликнула дочка и мило улыбнулась. – Ты что проснулся так рано?

– Алекса… что ты делаешь?!

– Как – что? Решила порядок в доме навести! Вот, полы мою, чтобы у нас чисто было! Чтобы ты встал, а в доме все сияет, а на кухне завтрак уже готов!

–Какой завтрак?.. – насторожился Северский.

– Как – какой? Ну… тосты с черничным джемом, овсянка… Ой, тосты! Я про них забыла!

Бросив мокрую тряпку рядом с ведром, на середине лестницы, Алекса бросилась бежать на кухню.

Учуяв запах гари, Северский запаниковал и кинулся было следом за дочерью, но нечаянно наступил на тряпку, поскользнулся, сбил ведро, беспомощно вскинул руки и едва успел ухватиться за перила, чтобы не свернуть себе шею.

Больно ударившись спиной, он повис на перилах и мрачно наблюдал за тем, как по белоснежным мраморным ступеням ручьями разливается грязная вода из перевернутого ведра.

Из кухни валил черный дым.

«Мне это снится!» – ужаснулся Андрей.

Но внизу у лестницы, подтверждая, что никакой это не сон, с упреком гавкнул огромный нечесаный Арагон.

– И нечего меня упрекать! – взглянув на собаку, буркнул Северский. – Я оплачиваю уборку в доме два раза в неделю! И до сегодняшнего утра лестница была безупречно чистой!

– Пап, все в порядке, я жива! – зазвенел из кухни голосок дочери. – Сейчас открою окна, и все выветрится! Подумаешь, тосты сгорели… Я сейчас новые сделаю!

– Не смей! Алекса, не смей больше ничего делать! – заорал Северский и съехал вниз по скользким ступеням.

Схватившись за ушибленную поясницу, он кое-как добрался до кухни и выбросил сгоревшие тосты в мусорное ведро, снял с подоконника отчаянно пытающуюся дотянуться до верхней щеколды на окне дочку и распахнул окно настежь.

– Пап, я не хотела! – испуганно затараторила Алекса, и ее глаза наполнились слезами. – Честное слово, не хотела! Я думала, до семи часов утра все успею! Что ты встанешь, а на кухне завтрак готов и в доме чисто… Я не хотела, чтобы вот так все вышло…

Она села на табурет и всхлипнула. Спустя пару мгновений слезы хлынули потоком.

– Отставить рыдания! – громко рыкнул Северский. – Если хочешь все исправить, найди в аптечке какой-нибудь гель от ушибов! Кажется, я повредил себе позвоночник, когда летел вниз по мокрой лестнице!

–А… да это я сейчас! Это я мигом!

Алекса сорвалась с места и скрылась за дверью. Вскоре она вернулась с тюбиком геля. Слез уже не было, и в маленьких голубых глазках сверкала решимость.

– Давай нанесу гель!

Северский тяжко вздохнул и задрал футболку.

Дочка со знанием дела нанесла гель на низ спины, туда, где появился большой синяк после удара о ступени.

– Вот доктор из тебя отличный получится, – удовлетворенно кивнул отец. – А по хозяйству ты на себя все сразу не бери!

– Ты хотел сказать «ветеринар», да? Я буду спасать животных, а не людей! – с