Любить нельзя помиловать - Наталья Андреева

– Не дурак. Значит, ты решила меня утопить. Что ты наговорила оперу?

– Что положено. Правду, чистую правду. О твоих взаимоотношениях с кредитором. Что денег у тебя не было, они зависли. И что тебе угрожали.

– Где Надя?

– Ты этого не узнаешь. Пока не согласишься на мои условия.

– Какие условия?

– Ты на мне женишься.

– Никогда!

– Тогда сядешь в тюрьму.

– Нет.

– Да, милый. Лет десять тебе дадут, не сомневайся. За предумышленное убийство. Снотворное не кладут в бокал с вином в состоянии аффекта. – Вера сказала это с откровенной иронией. – Налицо тщательно продуманное преднамеренное убийство. И у тебя нет ни одного смягчающего обстоятельства. Разве что чистосердечное признание. Не хочешь сделать его следователю? Скостишь срок. Если уж ты предпочитаешь провести несколько лет в тюрьме, чем жить здесь, в этой квартире. Со мной.

– Я ведь могу потом уйти от тебя. После того, как дело закроют.

– Не переживай на этот счет. Дело еще долго не закроют. Скорее всего, что оно повиснет за отсутствием доказательств. Так бывает, причем нередко. Главный подозреваемый ты, а у тебя будет железное алиби!

– А у тебя?

– Думаешь, мне оно потребуется? Во-первых, у меня нет мотива. Зачем мне убивать Владимира Иосифовича? Все знают, как он прекрасно ко мне относился. Не раз называл меня лучшим своим директором. И все это подтвердят. Во-вторых, меня никто не видел у гаража, и я подстраховалась. У меня есть замечательная соседка, наполовину глухая и к тому же подслеповатая. За какую-нибудь пару тысяч рублей она охотно подтвердит, что я весь вечер была дома. Приехала домой, допустим, без двадцати одиннадцать, сразу после ужина во французском ресторане, и весь вечер смотрела телевизор. А соседка зашла ко мне за солью, и какое-то время мы вместе наслаждались сериалом, сей факт женщина может подтвердить. Я хорошо плачу за свидетельские показания. Нет, нет, не надо рвать эти бумаги. Это всего лишь ксерокопии.

– А где оригиналы показаний Нади и той продавщицы?

– В надежном месте. Я арендовала сейф в банке, куда и положила ценные бумаги. Некоторые хранят там акции, а я – свидетельские показания.

– Это же так дорого! – усмехнулся он.

– Не дороже денег, – Вера коварно улыбнулась. – Я ведь рассчитываю всю оставшуюся жизнь получать с них неплохие дивиденды. Твою верность. К тому же теперь я могу многое себе позволить.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вдова покойного хозяина фирмы ко мне благоволит. Представляешь, я теперь в должности генерального директора! С правом подписывать все документы!

– Но это же… Клондайк! С твоей-то ловкостью! Как Марго на такое пошла?!

– Она просто растерялась. Ведь при живом муже ей никогда не приходилось думать о таких грустных для нее вещах, как бизнес, который весь – деловые встречи, совещания, необходимость подписывать документы, в которых мало что понимаешь. И Марго с огромным удовольствием переложила все это на мои хрупкие плечи.

И Вера поправила тоненькую бретельку, сползшую с плеча. Не хрупкого, а скорее просто худого. Никита поморщился. Как она все завернула!

– Вера, ты сделала глупость, – грустно сказал он. – Я тебе это со временем докажу. Мне тебя даже жаль…

– Хватит сантиментов! – резко оборвала его она. – Вернемся к разговору, который состоялся у нас первого августа, – жестко сказала Вера. – Сегодня я вновь делаю тебе предложение. Посчитаем, насколько оно выгодно?

– Ну давай, попробуем.

– Во-первых, я верну тебе твое алиби. Поднесу на блюдечке. И продавщица заберет свои показания. Скажет, что не уверена в том, ты это был, или не ты. Даже если состоится опознание, она будет мяться и в итоге скажет, что, скорее всего, ошиблась. Во-вторых, ты решишь проблемы с квартирой и станешь, наконец, москвичом де-юре. В-третьих, как твоя жена, я больше не смогу быть свидетелем против тебя. Как лицо заинтересованное. И в-четвертых…

Она замолчала, выдержав торжественную паузу.

– Ну-ну?

– Мой свадебный подарок.

– Разве они еще не кончились? Я думал, твоя шкатулка пуста.

– Нет, милый. Поскольку я теперь генеральный директор, то моя должность в магазине «Товары для офиса» освободилась. Это большой, хороший магазин. Ты сам знаешь, что там можно сделать солидный оборот. А раз я генеральный директор фирмы, то и людей нанимаю тоже я. Место я пока придержала, хотя желающих хватает. Мою зарплату ты знаешь. Плюс премиальные и двойной оклад в конце года, когда неимоверно взлетает уровень продаж, – она перевела дух.

– Да что ты? – прищурился он.

– Как тебе в двадцать шесть лет стать директором большого магазина? Разве не блестящая карьера? Я сама добилась этого, когда мне было за тридцать.

– А что сотрудники скажут? А Марго?

– Марго предоставь мне, а недовольных сотрудников, которые будут распускать сплетни, мы просто-напросто из офиса уберем. Представляешь, какие деньги мы сможем вынуть из фирмы, если будем работать на пару?

– С такой хваткой, как у тебя, Вера? Да уж! Это миллионы!

– Я жду ответа.

– Когда?

– Сегодня. Сейчас.

– Разве у меня есть выбор?

– Нет. Тебе надо было согласиться сразу. Но теперешняя ситуация мне даже на руку. Я стала еще сильнее, чем была тогда.

«И это правда», – подумал он, вынужденный согласиться с ее калькуляцией. Оперативник, приходивший сегодня, пообещал Никите, что спокойной жизни у него отныне не будет. Наверняка зайдет к участковому. Хозяева, получившие на свою голову неожиданные проблемы, попросят жильца съехать. А куда съезжать? К Вере – это выход.

– Хорошо. Я согласен. Когда мы подадим заявление в ЗАГС?

– Уже подали.

– Что-что?!

– Еще один сюрприз. Как видишь, милый, со мной не соскучишься. Знаешь, после того, как я сделала предложение, настолько была уверена в твоем согласии, что пошла в ЗАГС и подала заявление.

– Без меня?! Разве это возможно?!

– За деньги возможно все. Наше бракосочетание состоится первого сентября в двенадцать часов дня. Я думаю, что свидетельство о браке уже готово.

– И ты не сказала мне, что подала заявление!

– А зачем? Что я сделала не так? И разве ошиблась в своих расчетах? Разве первого сентября мы не будем стоять рука об руку посреди парадной залы Дворца Бракосочетаний и слушать тронную речь регистраторши? Мне обещали, что все будет по высшему разряду, и попробуют они этого не сделать! Твоя задача только делать то, что я заранее спланировала. Выполнять мои распоряжения.

– Всю жизнь?

– Ты привыкнешь и сам потом не захочешь никуда уходить.

– Ты много на себя берешь, Вера.

– Такая уж я есть.

– Значит, первого сентября, – задумчиво протянул Никита. – И выбора у меня нет.

– Не переживай, милый: все будет без лишней помпы. Венчание в маленькой церкви, потом ужин в ресторане. Персон на десять, не больше. Ну, на пятнадцать. На подготовку такого торжества уйдет немного времени. Десяти дней хватит вполне. Будут только самые близкие мне люди.

– А мне? – напомнил Никита.

– Ах да! Есть же еще твои родители! У меня вскоре появится свекровь!

– И свекор.

– Надеюсь, они не слишком часто будут нас навещать?

– Какая же ты…

– Эгоистка? Поверь, нам будет хорошо вместе. Прежде чем ты поцелуешь свою невесту, одна маленькая формальность.

– Какая? – насторожился он.

– Мои гарантии. Бери бумагу, ручку и пиши.

– Писать что?

– Я продиктую. Кстати, папка на столе, я уже все приготовила. Можешь положить ее на колени, чтобы удобнее было писать, можешь сесть за письменный стол. Как тебе лучше.

Никита устроился в кресле и приготовился писать. Он все еще находился в состоянии шока. Как же ловко Вера зажала его в угол! Сейчас надо сделать так, как говорит она, а потом все хорошенько обдумать.

– Диктуй.

– «Я, такой-то, такой-то признаюсь в том, что такого-то числа, такого-то года убил своего кредитора Владимира Иосифовича…»

– Вера! Да ты с ума сошла! Я никогда такого не напишу!

– Напишешь, милый. Напишешь. Иначе никакой свадьбы и никакой директорской должности. Вместо этого тюрьма. Ты еще сомневаешься в том, что я тебя туда упрячу?

– И это называется любовь? – жалко усмехнулся он.

– Да. Потому что в борьбе за нее все средства хороши.

– Даже убийство?

– Пиши. Я жду.

Рука немного дрожала, когда он вывел первую строчку. «Я, Намин Никита Борисович, признаюсь в том…»

– Написал?

– Да.

– Пиши дальше. «После того, как Вера Александровна Алмазова оставила нас вдвоем в ресторане, между мной и моим кредитором произошла бурная ссора». Показания официанта у них, должно быть, уже есть, это мне на руку. Дальше пиши: «Потом Владимир Иосифович вышел в туалет, и я подложил ему в бокал с вином две таблетки снотворного».

– Где же я взял снотворное? – усмехнулся Никита.

– «Которое выпросил у Веры Александровны Алмазовой, когда она с подругой заходила ко мне в гости». Видишь, как все хорошо получается! Если я не буду твоей женой, значит, смогу все это засвидетельствовать на суде. Причем с огромным удовольствием.