Любить нельзя помиловать - Наталья Андреева

– Погоди… А фирма? А дело?

– Ты же сам обещал кого-нибудь найти. Я больше не хочу слышать о делах! Хочу развлекаться. А главное… Главное – это любить тебя. Какой сегодня вечер! Ты только посмотри в окно! Какая луна! Какие звезды! Торфяники наконец-то потушили! Мир снова прекрасен!

– Мне еще предстоит очная ставка с Верой. И не забывай, что я тоже под следствием. Не могу никуда уехать, пока все не закончится. – (После того, как Марго убила Наденьку, Никита рассказал ей всю правду.) – Надеюсь, ты не сердишься, что я пытался убить твоего мужа?

– Да если бы и убил? – прищурилась Марго. – Спасибо тебе сказать?

– Мне понадобятся деньги на хорошего адвоката. Придется еще немного подождать, Рита. И моя работа…

– Не будь таким занудой! – оборвала его Марго.

– Я запутался в финансовом отчете. Вера не до конца все объяснила. Надо держать в порядке дело, которое нас кормит. Вера это умела.

– Вера, Вера! Я больше не хочу слышать этого имени! Забудь о том, что она была!

– Боюсь, не получится, – усмехнулся он. – Эта рабочая лошадка везла на себе весь воз. Его так сразу не переложишь в другую телегу. И новую такую лошадь не просто найти.

Марго наморщила лобик, и он тут же спохватился:

– Ну, хорошо. Забудем о делах. Куда ты хочешь поехать?

– Тратить деньги! – звонко рассмеялась Марго. – Ведь у нас их так много! Я хочу, наконец, пожить для себя!

«Будем надеяться, что через пару лет мы не окажемся банкротами, – подумал он, запирая за собой дверь кабинета с табличкой: Директор Намин Никита Борисович. – А то придется снова кого-нибудь убить». И посмотрел при этом на Марго. Роскошная женщина, но какая же безалаберная! И абсолютно беспомощная в делах. Этот материал тоже когда-нибудь станет отработанным. Как Вера.

Последняя мысль была: «Надо самому заняться делами. Хватит плейбойствовать, пора и о будущем подумать. О семье. Имеется в виду, о настоящей семье. О детях. О вилле с голубым бассейном где-нибудь в Италии. Собственной вилле. У меня появился шанс разбогатеть…»

15. После двух дней, проведенных в следственном изоляторе,

Вере Александровне Алмазовой было предъявлено обвинение в убийстве. На втором допросе у следователя она согласилась признать свою вину при условии, что Чугунов пригласит сюда, в прокуратуру, ее мужа. И Чугунов пошел навстречу, ибо доказательств было еще недостаточно, чтобы закрыть дело и направить в суд. Еще работать и работать. Чистосердечное признание Веры Александровны Алмазовой решало проблему.

…Никита, как всегда, опоздал. На пятнадцать минут. Когда он вошел в кабинет, то Веру поначалу просто не узнал. Что стало с уверенной в себе женщиной, бизнес-леди, чей подписи следователь Чугунов присвоил когда-то звание генеральской? Выбитая из привычной колеи, из жизни, наполненной работой, постоянными встречами, бесконечными звонками, находясь в ужасных условиях, Вера потерялась и словно бы омертвела. Она теперь целыми днями была занята только своими мыслями. И постепенно сходила от этих мыслей с ума. Вспоминала день за днем всю свою жизнь и приходила в отчаяние. Что это было?! Через несколько дней у нее уже не было сил сопротивляться. Надеялась она теперь только на чудо. Но чуда не произошло.

Когда муж вошел в кабинет, Вера подняла голову и спросила у следователя:

– А почему он на свободе? Ведь было же покушение на убийство?

– Мы над этим работаем. Но… У господина Намина хороший адвокат. Тому удалось убедить прокурора, что подследственного Намина Никиту Борисовича до суда не обязательно содержать под стражей. Можно ограничиться подпиской о невыезде.

– Адвокат? Откуда адвокат? – Вера почти не выразила удивления.

«Вряд ли она выдержит тюремное заключение», – подумал Никита.

– Разве у моего мужа есть деньги?

– Выходит, что есть, – сказал Чугунов. – И немалые. Присаживайтесь, Никита Борисович. Ну-с, Вера Александровна, начнем. Что вы хотели заявить в присутствии своего мужа?

– Я просто хотела на него посмотреть. В последний раз.

– Вера, я знаю, что ты через своего адвоката подала на развод, – мягко сказал Никита. – Может быть, не стоит?

– Откуда у тебя деньги? – спросила Вера. – Марго дала? Алексей Алексеевич, разве вы не видите, что они задумали? Мой муж и его любовница. Эти двое заодно. Возможно, что и убивали вместе.

– Вера, ты не в себе. – Никита и следователь Чугунов переглянулись. – Может быть, мою жену стоит перевести в тюремную больницу? Она плохо выглядит.

– Лицемер! – вскинулась Вера.

– Нет оснований, – пожевал губами следователь. – Вера Александровна, так как? Вы признаете свою вину? В ваших же интересах не затягивать следствие. Как говорится, раньше сядете, раньше выйдете. И улик предостаточно. В вашей квартире, в шкафу, обнаружен парик, в котором вы были, когда сбили гражданку Афанасьеву, машина разбита, на ней кровь, охранник платной стоянки вас опознал. Думаю, что, если наденете парик и темные очки, свидетели наезда без труда сделают то же самое. Опознают вас. И остальные убийства… Так как?

– Хорошо, – устало вздохнула Вера. – Лишь бы побыстрее все это закончилось. Вернее, началось.

И она посмотрела на мужа:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Что я сломалась, ни за что не выдержу тюрьмы, а вы с Марго теперь станете жить в свое удовольствие и будете счастливы. Но назло вам я это выдержу. Чистосердечное признание смягчает вину, так, Алексей Алексеевич? Вы мне об этом говорили. Так вот: я раскаиваюсь в содеянном и признаю свою вину. Мой срок уже короче. И деньги на хорошего адвоката у меня тоже есть. Я выйду из тюрьмы, обязательно выйду. И найду тебя, где бы ты ни был, Никита. Я знаю тебя, знаю Марго. Без меня ваша процветающая фирма вылетит в трубу. Вы обречены. Признаюсь, я тебя недооценила. Мало было времени для того, чтобы придумать идеальный план. Но теперь у меня его будет достаточно, этого времени. Я, собственно, и позвала тебя для того, чтобы сказать об этом. Была тайная мысль, что ты сейчас признаешься в том, что совершил все эти убийства. Не я, а ты.

– Вера! Конечно, ты моя жена, и я тебя люблю, но…

– Я уже поняла. Человек, который убил столько людей, ни перед чем уже не остановится. Как-то само собой все получилось, правда? Сначала яд в бокал, потом бедная Ниночка. Которая сама подписала себе приговор. Ну а дальше совсем просто. Вы и Марго обменялись подарками. Или ту женщину, продавщицу, душила тоже она? Нет, не верю. Марго этого не сможет. Руки слабые, изнеженные. Вот машиной сбить, исподтишка… Я хочу, чтобы все эти годы вы жили в страхе и помнили, что я когда-нибудь вернусь. Это пострашнее тюрьмы. Потому что мне больше нечего бояться, я буду спокойно и крепко спать. И наблюдать, как бежит время. А оно бежит быстро… А вы не будете спокойно спать. Вы будете ждать. И я вернусь…

– Господин Чугунов, эта женщина умом тронулась, – Никита уже понял, что Вера не шутит. И ему стало не по себе. – Я не обязан все это выслушивать.

– Хорошо, господин Намин, у нас с вами будет отдельная беседа. А пока можете идти. Давайте ваш пропуск.

Никита поспешно протянул следователю смятый листок. И напомнил:

– Допрашивать меня вы можете только в присутствии моего адвоката. Я не допущу, чтобы из-за этой сумасшедшей на меня оказывалось давление. Я никого не убивал, а покушение на убийство еще доказать надо. Прощай, Вера. Я хотел, чтобы все было по-хорошему. Я тебя предупреждал. Ты сама сделала выбор.

Она не проронила ни слова, пока муж шел к выходу. И только в последний момент, когда дверь кабинета почти уже за ним закрылась, напомнила:

– Я вернусь. Я обязательно вернусь. Ты преподал мне урок, но я окажусь способной ученицей[1].

Примечания

1

О том, как Вера отомстила Никите спустя десять лет, которые она провела в заключении, читайте в романе «Десять ударов в гонг».