Странствие - Елена Кардель

Зло присуще только уму человека. Не его природному естеству, а тем невидимым силам, которые им управляют. Поле сражения добра и зла находится внутри человека, а не снаружи. Зло – это уничтожение Бога в себе, а добро – пребывание в Боге.

Никто человеку не враг, кроме него самого.

Познание освобождает разум из темницы невежества и первобытного страха, но накладывает ответственность за выбор между добром и злом. Два полюса, два мира находятся внутри человека: нижний, греховный и высший, божественный. А между ними мечется наша бессмертная сущность – индивидуальное “Я”. И от того, падёт она вниз или возвысится, зависит, что для себя сотворит – ад или рай.

Среди сокровищ буддийской мудрости есть притча на эту тему.

Как-то к мудрому Мастеру пришёл Воин и задал вопрос: “Существуют ли рай и ад?” Мастер спросил: “А кто ты такой?” Воин ответил: “Я – главный самурай императора!” Мастер возмутился: “Ты – самурай? С твоим лицом ты похож скорее на нищего”. Воин в ярости выхватил меч. Стоя перед ним, Мастер спокойно сказал: “Вот открываются ворота в ад”. Опомнившись, воин вложил в ножны меч и поклонился. Мастер продолжил: “А вот открываются ворота в рай”.

Два полюса, два пути в противоположные стороны…»

Уйдя в своё мысленное пространство, Алиса не замечала, как начинало темнеть, и лишь ощутив кожей наступление темноты, прервала размышления и взглянула в окно. По времени был ещё вечер, но тёмно-свинцовые тучи окутали город, погрузив его в непроницаемый мрак. Тьма казалась тяжёлой и плотной, словно брезентовое покрывало. Она опускалась всё ниже, сжимая свои зловонные объятья и проникая вовнутрь.

Алиса почувствовала, как тяжело стало дышать, будто кто-то сжимал её горло, как вползает в неё необъяснимый и невидимый страх. Сердце бешено заколотилось. Звуки исчезли. Мысли остановились. Она находилась в трансе, словно была под воздействием шаманского заклинания. Тело не подчинялось воле, глаза неподвижно уставились в темноту. В какой-то момент ей показалось, что из этой вязкой субстанции Нечто отвратительное пристально вглядывается в неё. По мере его приближения, всё внутри холодело, и только горячее сердце продолжало стучать.

Вдруг где-то рядом послышался гром, и, прорвав брезентовый мрак, с неба хлынул водный поток. Неожиданно начавшийся дождь вывел Алису из её гипнотического оцепенения, не оставив возможности определить, было ли это Нечто галлюцинацией или страшной реальностью неведомого ей мира.

Она встала и подошла к окну. Капли дождя, звонко отскакивая от подоконника, попадали на её взволнованное лицо. Мощным, ровным потоком, рассекая пугающий мрак, ливень сбрасывал его наземь и изгонял прочь. Яркие молнии и громыхающие раскаты свергали тьму с небосклона, расчищая пространство для света.

Алиса вдыхала озоновый воздух, принесённый летней грозою. Изнутри прямо к горлу поднималась какая-то тяжесть, будто инородное тело выталкивалось наружу. И вот из гортани сначала вырвался тихий хрип, а за ним последовало неистовое рыдание. Сотрясая тело Алисы, Душа освобождалась от пережитых волнений и страхов. Из глаз хлынули слёзы. Стекая, они на щеках перемешивались с каплями очистительного дождя…

Когда рыдания прекратились, гроза уже шла на убыль. В прозрачном воздухе вновь оживали звуки. Тучи рассеивались, но дождь ещё продолжался. Вдали полыхали горизонтальные молнии, сопровождаемые раскатами грома.

Свет победил! Разрезав плотную пелену, лучи заходящего солнца прорвались вверх, и над городом, словно открыв небесные врата, засияла радуга.

Алиса сделала вдох полной грудью, потом медленно выдохнула и почувствовала необычную лёгкость внутри.

«Правы были древние, утверждая, что катарсис – наивысшая божественная благодать!»

Так закончился её очередной день, оставив неприятные переживания позади.

Путь тринадцатый. Мудростъ

Безжизненная каменистая местность раскинулась, словно бескрайнее море. Красноватые камни вздымались между волнами перекатывающегося песка. Царила мёртвая, давящая тишина. Небо, затянутое серой, непроницаемой пеленой, казалось таким же убогим, как и пустыня.

Между песчаных барханов тянулась тоненькая тропа, по которой смиренно брёл Странник. Он не помнил, как здесь оказался, не знал, сколько времени шёл. Что толкало его вперёд? И куда лежал его путь? Он уже не мог вспомнить почти ничего, лишь отдельные образы, словно яркие молнии, вспыхивали перед ним.

Небо темнело, стягивая дождевые тучи. Лиловые, огромные и медлительные, они опускались к земле.

Странник ощутил подступающий холод. Потом упали первые капли, и небо разродилось дождём. От стихии негде было укрыться, и Странник, съёжившись, ускорил свой шаг.

Дождь был проливным. Двигаясь плотной стеной, он с силой толкал Странника куда-то вперёд. Но вокруг была только плотная мгла. Временами он утопал в мокром вязком песке, падал, вставал и вновь увлекался дождём. Ему начинало казаться, что тропа стала пологой, и спускается вниз. Он не мог это видеть во тьме, лишь каким-то образом ощущал.

Неожиданно в шуме дождя Странник стал различать непонятные протяжные звуки. Редкие, непродолжительные, они напоминали звериный вой. Постепенно звуки становились всё ближе, и это пугало Странника, лишая последних сил.

Вскоре сквозь пелену он увидел едва уловимый свет, как раз в той стороне, откуда шёл звук. Возникли размытые очертания чего-то неопределённого, похожего на заброшенный склеп.

В последний раз подтолкнув, дождь сменил направление, а Странник увидел перед собой причину пугающего звука. Словно из преисподней, из холодного мрака на него смотрело огромное трёхголовое чудище. Три пары округлых, размерами с блюдца, глаз светились странным огнём.

– Не стоит бояться этого большого щенка. Он лишь внешне ужасен, но по натуре ласков и добр.

Оторвав взгляд от необычного зверя, Странник увидел человеческий силуэт. В проёме каменного отверстия стоял сгорбленный старец, закутанный в плащ. Левой рукой он опирался на посох, а в правой руке держал зажжённый фонарь.

Слабый луч этого старинного фонаря и узрел Странник сквозь непроглядный мрак.

– В суровой пустыне не найдётся другого места, где ты мог бы остановиться и отдохнуть. Я предлагаю тебе войти в эту пещеру, чтобы обсохнуть и скоротать время, пока вокруг бушует неистовая гроза. И пусть не пугают тебя обитатели мрачного подземелья, ибо они – лишь иллюзия, проявление детских страхов и наших фантазий.

Странник проследовал вслед за Отшельником по сырому смрадному коридору и через какое-то время оказался в просторном зале. В центре зала располагался большой каменный стол, на котором грудой лежали старинные книги, в дальнем левом углу был настил, вероятно, для сна, а напротив, в каменной нише, находились странные колбы, кувшины и чаши. На стене, рядом с нишей, висело полуистлевшее покрывало, загораживающее проём.

Старец, оставив фонарь на столе, осторожно приподнял завесу и, сделав шаг в темноту, исчез в тайной комнате.

Оставшись один в холодном каменном зале, Странник услышал шорохи и непонятный свист. Осмотревшись, он вдруг увидел ползающих вокруг гадов и висящих под сводом пещеры летучих мышей. Множество маленьких глаз наблюдали за ним с разных сторон. Оторопев, он попятился и почувствовал, как что-то живое и скользкое, зашипев, быстро уползло прочь.

В этот момент вернулся Отшельник. Он поставил на стол кувшин и положил хлеб. Взяв из ниши две чаши, он налил в них принесённую воду и жестом пригласил Странника присесть с ним за стол.

– Тебя, наверное, интересует, как попал я в это безлюдное место?

–  Да, но я не смел об этом спросить.

– Тогда – слушай. Я расскажу тебе поучительную историю о своей непростой жизни.

Когда-то я был привлекательным юношей благородного происхождения. С детства меня обучали поэзии, музыке и воинскому мастерству. В молодости я с неизменным успехом побеждал на турнирах соперников и поэтическим слогом очаровывал юных дев. Всегда жил весело и легко, принимал дары благосклонной Фортуны, не зная бед и забот.

И вот однажды я встретил девушку, ослепившую меня своей красотой. Её иссиня-чёрные волосы ниспадали до пояса, округлости тела и тонкий стан подчёркивало прозрачное одеяние, тёмные густые ресницы искусно обрамляли изумрудные очи, ланиты пылали ., алые губы манили для совершения поцелуя.

Уверенный в собственной неотразимости, я пожелал, чтобы она стала моей. Но загадочная красавица отвергла моё предложение. Тогда я решил добыть победу в сражении, и доблестью покорить её сердце. Но моё геройство было напрасным. Спустя годы из дальних странствий я привёз редкие украшения и чудесные заморские вещицы, чтобы бросить всё это к её ногам. Но богатство также было ей безразлично.