Во все Имперские. Том 6. Дриада - Альберт Беренцев

Соловьев, а это главное.

Я поднялся на второй этаж, по пути столкнувшись с тощим батюшкой в черной сутане. Вот это мне уже не понравилось.

— Вы не от Соловьева ли, отче? — поинтересовался я у попа.

— От него, — устало ответствовал поп, — Князь исповедался. Совсем плох. С часу на час преставиться к Господу.

Вот блин. Интересно, упомянул ли Соловьев в своей исповеди о происхождении столь интересовавшего меня Слизевика. Но спрашивать это у попа было, разумеется, бесполезно.

Местные батюшки, в отличие от попов моего родного мира, тайну исповеди не разглашали, как я уже успел убедиться во время собственной свадьбы с принцессой.

Я ускорился и активировал ауру. Когда я вбегал на второй этаж, мой пакет мандаринов зацепился за ограждение лестницы и порвался. Фрукты покатились вниз, один вроде даже стукнул попа по голове.

— Простите, батюшка! — крикнул я, ловя на лету пару мандаринов.

С этой парой мандаринов в руках я и ринулся направо по коридору. Испуганная санитарка, дежурившая на этаже, вскочила со стула, но ей я просто проорал на бегу:

— Доктор Нагибин! Срочно бегу к Соловьеву, милая моя!

Через секунду я уже ворвался в нужную мне палату. Открывшееся мне в ней зрелище не обнадеживало. Соловьев, совершенно бледный и отощавший, лежал в большой кровати, его борода клином торчала к потолку, глаза были совсем тусклыми. Но вроде еще дышал…

У кровати стояла знакомая мне целительница Здравурова, та самая, которая лечила меня. Молодая девушка с длинной косой и в коротком халатике, естественно. А где вы видели целительницу-магичку без короткого халатика?

— Что с ним? — тут же без лишних нежностей перешел я к делу, ворвавшись в палату.

— Вы как сюда попали? — нахмурилась Здравурова, — Хотя неважно… С ним плохо, барон. Очень плохо. Он умирает. От чего — мы не знаем…

— В смысле? А анализы?

— Порча, — коротко ответила Здравурова, — Неясной этиологии. А еще вот это…

Девушка аккуратно вынула из руки Соловьева капельницу, на коже князя проступила кровь. Присмотревшись, я осознал, что мне хочет показать целительница — кровь у Соловьева была черной, как мазут…

— Да что с ним произошло-то? — вскричал я.

Соловьев вдруг хрипло и с трудом вздохнул, потом что-то пробормотал. Я кажется даже расслышал несколько слов.

— Вот блин, — вынужден был констатировать я, когда понял, что пытается сказать Соловьев, — Да. Плохи дела…

Глава 129 — Соловьиные трели

«Порча — это глупое и бессмысленное слово.

Истинный знаток магии не будет его даже использовать, он оставит это слово полусумасшедшим и полуграмотным деревенским знахаркам.

Вообще, мага, который назовет нечто ПОРЧЕЙ, следовало бы немедленно выписать из АРИСТО и отправить копать траншеи.

Ибо ПОРЧ вообще не существует. Целители просто называют этим словом любые магические болезни и травмы неясной этиологии…»

Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том 13

— Царь… Монстр… Вселение… Внутри… — снова слабо пробормотал Соловьев, — Естотхосо Веенхва… Рюриковичи! Вернулись!

— Эм… А скажите, князь, эти Рюриковичи сейчас находятся с нами, в этой комнате? — осторожно спросила Здравурова.

Соловьев еще раз ахнул, потом шумно вдохнул, потом пробормотал нечто неразборчивое. Белки его глаз чернели…

— Думаете, он сошел с ума? — спросил я целительницу.

— А вы как думаете? — огрызнулась Здравурова, — Он несет какой-то бред. С тех самых пор, как его сюда привезли…

— А Охранку у входа зачем выставили?

— Затем и выставили! — совсем рассвирепела целительница, — Пациент болтает про Рюриковичей! Охранка на такое всегда возбуждается, барон…

— Ладно, нет времени, — я махнул рукой, мучительно соображая, — В общем так. Я кажется догадываюсь, что с ним. Он повстречался с… Я думаю, что он и правда повстречался с Царем. И Царь засунул ему внутрь демона. Я уже видел раньше, как Царь изгоняет демонов. Но судя по всему, его магия имеет и оборотную сторону — то есть он может не только лишь изгонять демонов, но и пихать их внутрь человека. Нечто подобное и произошло с Соловьевым. Я сейчас попытаюсь изгнать тварь, которая сидит в князе…

— Царь? Демоны? Да что вы несете барон?

— Да помолчите вы! — теперь разозлился уже я, — Меня сейчас волнует только одно — если я сейчас на ваших глазах вылечу Соловьева — вы сообщите об этом Охранке?

— Ха! — Здравурова хмыкнула, — А что, надо? Вообще я врач, я не работаю на Охранку, барон.

— Ну вот и славно, — я кивнул, — Значит, вы просто скажете, что князь поправился сам собой. И ничего обо мне и моем сегодняшнем визите сюда говорить не будете. Так?

— Как хотите, мне все равно, — равнодушно бросила целительница.

— Чудесно. Подержите мои мандарины, — я сунул фрукты Здравуровой в руки, а сам попытался сосредоточиться.

Как там Царь изгонял монстров?

Во-первых, нужно использовать Запретный Ток — он находится чуть ниже сердца.

Во-вторых, произнести заклинание, формулу изгнания, ту самую, которая отпечаталась где-то в глубинах моего мозга, где раньше сидел Царь.

Я воздел руки, хотя это было и необязательно, а потом залпом выдохнул:

— Естотхосо Веенхва осетеат нерхосоунон самх наурваунон нартхеат…

Ни хрена не произошло. Вообще ни хрена. Соловьев вроде затрясся, но это скорее были предсмертные судороги, а не действие моего заклинания.

Здравурова презрительно хмыкнула.

А, ну да. Точняк. Я совсем забыл про ухряб. Это же тайное заклинание, его нужно говорить в уме, а его произнесение в уме прикрыть сказанным вслух ухрябом — маскировочной бессмыслицей.

— Мандарин, — произнес я первое, что пришло мне в голову, а про себя еще раз проговорил истинную формулу изгнания.

Соловьев вдруг как-то странно всхлюпнул, через мгновение из носа у него потекло — но не сопли, а черная жижа.

— Что это? — перепугалась Здравурова, — Что вы сделали?

— Да я сам не знаю, — честно ответил я, — Но предполагаю, что успешно изгнал сущность, которую в Соловьева сунул Царь. А теперь эта сущность из князя вытекает…

Сущность действительно вытекала, черная жижа теперь полилась изо рта