Во все Имперские. Том 6. Дриада - Альберт Беренцев

время Игр вы все равно использовать Лунную магию не сможете. Вас за такое казнят прямо там, порвут на месте. Все ненавидят и боятся Лунных магов. Вы чудовище из древних сказок, барон, поймите это. А что касается импланта… Он уже в вас?

Князь жадно уставился в район моей грудины, явно переживая за имплант, который я у Глубины и отжал.

— Нет, — нехотя ответил я, — Бугровщик сказал, что операция по вживлению импланта займет целые сутки. А я сегодня занят, и завтра тоже…

— А отборочные уже седьмого, — мрачно заметил князь, — И если вы явитесь на них без импланта — вас на них просто порвут. Ваш бугровщик не соврал — операция занимает часов двенадцать, полдня. И после неё вы еще пару часов не можете сражаться.

— Ну что же, — я пожал плечами, — В таком случае, я седьмого и пихну в себя имплант, но перед этим развалю всех на отборочных без него.

— Вы слишком самонадеянны, барон, — фыркнул Глубина, — Как и всегда. Впрочем, дело ваше, конечно.

— Ну так вас же я победил на дуэли, Глубина. Хотя вы были с имплантом и выше меня по рангу, — улыбнулся я, — Хотя ладно… Прошу прощения, что напомнил, князь. Еще вопрос — насколько я понимаю, состязания проходят отдельно для женщин и мужчин?

— Да, — подтвердил Глубина, — Некоторые состязания общие, но на дуэлях женщины с мужчинами не сражаются, как вы помните. Это касается и Микенских Игр в том числе.

— Да, но победитель же один. Это указано в объявлении…

— Нет, победителя будет два, — пояснил Глубина, — Один мужик, одна женщина. Мужик получит тот приз, который указан в объявлении. А женщина традиционно получает вдвое меньше. То есть она получит пятьдесят миллионов и пятьсот холопов. А вот самолет ей Полётовы дадут целый, а не половину, как можно легко догадаться. И контракт тоже предложат.

Так что в этом смысле победительница получит тот же приз, что и мужчина-победитель. Но если вы переживаете за вашу сестру, барон — то бояться нечего. Во-первых, она не пройдет отборочные. Во-вторых, для женщин испытания на Играх безопасные, да и их дуэли проводятся по особым правилам…

Так что вашей сестре ничего не грозит. Разве что разбитый нос и сломанный позвоночник. Но это для магички некритично.

— Ну а мне что грозит? — уточнил я.

— О, ничего хорошего, барон, — улыбнулся в своей обычной язвительной манере Глубина, — Видите ли, смертность на Микенских Играх составляет двадцать-тридцать процентов. Проще говоря, треть всех магов-мужчин на них умирает. Скажите честно, вас не удивило, что среди кандидатов нет Дубравиных, Жаросветовых, Внутряновых, Багатур-Булановых, наконец? Знаете, почему их нет?

Да потому что представители самых знатных кланов дорожат собой и своими родичами, вот почему. Так что в Микенских Играх они традиционно никогда не участвуют. Это бойня, барон. Все еще хотите в ней поучаствовать?

— А то, — кивнул я, не раздумывая, — Но вот чего я не понимаю — так это того, почему эти Игры начнутся уже через три дня, к чему такая спешка…

Глубина дожевал свой сэндвич, допил кофе, потом подошел к двери, повернул ключ в замке и резко её распахнул. Убедившись, что снаружи никто не подслушивает, князь снова закрыл дверь на ключ, потом подошел ко мне почти вплотную и тихо произнес:

— Да потому что Игры — лишь предлог, барон. Либеральным масонам, которых возглавляет Полётов, просто нужно собраться в одном месте. И сделать им это нужно под благовидным предлогом, ибо официально они у нас в стране запрещены. А Игры — лучший предлог, какой только может быть. Туда могут свободно съехаться все либералы страны, а Игры будут отвлекать от них внимание. В том числе внимание Охранки, которая будет следить за иностранцами. А либералы тем временем смогут не только обкашлять вопросы, но и предпринять некоторые действия…

— О чем вы, князь? — уточнил я.

— О некоторых действиях. Я сам не знаю, что они замышляют, барон. Но что-то замышляют совершенно определенно. Вот поэтому и спешка, поэтому и Игры организовываются в такой суматохе. Либералы хотят ими что-то прикрыть. Заваривается какая-то каша, барон. И боюсь, что эта каша придется нам всем не по вкусу. Раз Полётов так засуетился — значит, произошло нечто на самом деле тревожное…

Глава 128 — Мандарины для князя

«Здоровье магократа — вещь столь же тонкая, как и его душа.

Профаны часто думают, что маги ничем не болеют, а холопы так и вовсе считают магократов бессмертными. Не в последнюю очередь потому, что сами холопы живут недолго, так что им кажется бессмертным любой дед.

Это уже не говоря о том, что магократ всегда выглядит моложе холопа, в основном благодаря доступу к современной медицине, а не магии.

Все это порождает многочисленные и глупые слухи и суеверия.

И мы не против таких суеверий — воистину, они нам выгодны. Ибо хорошо быть бессмертными, вечно юными и здоровыми богами в глазах подданных!

Но сами себе мы должны отдавать отчет — у мага тоже есть иммунитет, хоть и усиленный магией, но этот иммунитет тоже может ослабнуть.

Да, мы можем отрастить себе оторванную в бою руку или ногу, как ящерицы, но мы точно также как и неодаренные можем простудиться, можем приобрести цирроз печени от пьянства, можем заболеть слоновьей оспой.

А еще мы, в отличие от неодаренных, подвержены вредоносным влияниям магии, эту тему следует рассмотреть подробнее, ибо она на данный момент слабо изучена…»

Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том 13

К больнице для магократов имени Веры Гедройц я дошел от Лицея за десять минут. Дорогу я помнил, потому что уже ходил этим путем — только тогда меня самого выпустили из больнички, и я шел из неё в Лицей.

Теперь же я отправился в больницу навестить друга — неизвестно чем заболевшего Соловьёва. С Соловьёвым я намеревался обсудить Слизевик — ту самую мерзость, которой этот ублюдок меня попотчевал в Лицее, из-за чего безумный Царь теперь мог меня контролировать.

Так что я очень надеялся, что Соловьёв не слишком болен, и что он