Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Княжич бросил последний взгляд на экран. Набегающие волны слизывали с полунагих женщин их скудный наряд, оставляя лишь ожерелья на груди. Домино наблюдал, стоя на камне над пенной водой. Потом он запел, хмельные поклонники его таланта тоже взревели и потопили в пьяных воплях сильный красивый голос. Дэсс поспешил убраться из зала.

В холле его встретили поскакушки в клетке. Два взъерошенных пучка рыжих перьев прижались друг к дружке, круглые глаза смотрели обреченно; переспелые, уже подгнившие плоды в кормушке были нетронуты. Княжич задержался, разглядывая бедолаг. Он успел надышаться «веселинки», и ему полегчало.

– Поскакушки умрут, – сообщил он Мстиславу. – Их нельзя держать в неволе.

Телохранитель тоже остановился, мрачно взглянул на пленниц.

– Им нужен простор, чтобы скакать, – продолжал Дэсс. – И летать хоть иногда.

Мстислав решительно открыл клетку, выудил поскакушек и посадил на пол. Они повертели головами и заковыляли к выходу из кафе; с каждым шажком их коротким лапкам прибавлялось проворства. Дэсс обогнал их, дверь перед ним открылась. Поскакушки деловито прошагали мимо княжича и оказались за порогом. Уже совсем бодро они проскакали вниз по ступеням и ринулись вдоль стены здания к саду, который Дэсс видел в окна большого зала. Шумно захлопав крыльями, взлетели на ажурную ограду, перевалились на другую сторону и пропали в тени цветущих кустов.

– Пусть хоть эти живут, – тихо произнес Мстислав.

В глайдере он опустил спинку своего кресла, откинулся назад, прикрыл лицо согнутой в локте рукой.

– У нас еще есть время; я посижу немного.

Чтобы не сидеть впустую, Дэсс рассмотрел чужие глайдеры на площадке, деревья с фонариками на ветках, зеленые стены ближайших домов. Стены светились, а многие окна уже погасли. То ли там жили СерИвы, которым Ханимун велит ночью спать, то ли люди тоже наконец угомонились. Больше глядеть было не на что.

– Слав, можно мне еще посмотреть программу Домино?

Телохранитель со стоном потянулся к центральной консоли, потыкал клавиши. На лобовом стекле проступила картинка: Домино в ледяной пещере, жаркий огонь костров и нагие, изрисованные цветами и змеями женщины, которые танцевали сидя – руками, головой, поворотом плеч. Домино был в шкуре снежного игруна и в белых меховых сапогах; маска на нем была тоже белая, с серебром. Он пел Сакритаонта-но – песню прощания с вечно бегущими вслед за летом быстроногими тао. Живых тао во владениях князя Мат-Вэя давно не осталось, а песня жила. Домино пел ее на диво удачно: похоже было на настоящую Сакритаонта-но, и в то же время песня не принуждала куда-то мчаться, как вечно бегут легконогие тао. И голос был очень хорош.

– Домино поет куда лучше, чем я, – подвел итог озадаченный Дэсс. – Почему?

– Это студийная запись. Голос прошел компьютерную обработку, поэтому так звучит.

– А ты говорил: «отвратительно».

– Тебе сказали: это лучшие песни сезона – то, что содрали с СерИвов. А прочие песни доброго плевка не стоят. Когда Домино похитили, не с кем было готовить обычную программу, с шуточками и кривляньем; поэтому, чтобы не пропало эфирное время, пустили старые лучшие номера. – Мстислав выключил передачу. – Будь другом, дай отдохнуть.

Княжич притих. В голову полезли всякие мысли. Сумеют ли они с Мстиславом остановить Серивов, чтобы не переселялись в людей? И что станется с теми, кто уже успел? Люди будут их преследовать и убивать?

Как спасти Сону? Нет, иначе: как спасти Светлану?

Ну почему Светлану, а не Сону?! Чем Сона хуже? И чем Дэсс, который любит свою невесту, хуже Мстислава, который любит жену?

Простые ответы пришли сами собой. Сона – убийца, захватчица; Светлана – жертва. Мстислав ради своей жены продался в рабство к Домино, а что сделал Дэсс для невесты? Пальцем не пошевельнул и ухом не дернул. Сидел сиднем и ждал, когда Сона вернется.

Расстроенный, он прижался щекой к боковому стеклу. Странное ощущение – прижаться к стеклу голой кожей, без шерсти. На видном ему кусочке неба с мерклыми звездами гуляли фиолетовые пятна – отголоски страшной бури на море, которое лежит далеко-далеко за горами и о котором Дэсс лишь читал в легендах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уставший от переживаний этого дня, княжич задремал. А проснулся от вскрика Мстислава:

– Ч-черт!

Глайдер взмыл в ночное небо, понесся над светящимися домами.

– Что такое? – Княжич заозирался, выискивая опасность.

– Проспали. Корабль уже сел.

Мстислав вызвал космопорт, потребовал срочную связь с капитаном «Адмирала Крашича». Ему отказали; он настаивал. Ему что-то невнятно объясняли; он свирепо обругал бестолковую девицу. Наконец добился связи со вторым помощником капитана; тот с ходу обругал его самого. Мстислав вежливо попросил, чтобы экипаж задержался на борту до его, Мстислава, прибытия на корабль. Его обложили такими словами, каких Дэсс не слышал даже в видео про бандитов. Мстислав осведомился, не желает ли его собеседник встретиться с сотрудниками из отдела по борьбе с контрабандой. Второй помощник сбавил тон и поинтересовался, какого же хрена, собственно, Мстиславу надо.

– Я буду у вас через двадцать минут. Вместе с Норманом Миджем Донахью. Пусть капитан оформит нам разрешение подняться на борт и задержит ребят. Всех!

– Ты спятил? – с беспомощным удивлением спросил космолетчик.

– Прилечу – узнаешь, – отрезал телохранитель и выключил связь.

– Отчего он такой бешеный? – поинтересовался Дэсс.

– Посадка – дело нервное. Легенда такова. «Адмирал Крашич» – несерийная галоша, и у него якобы есть какой-то неисправимый дефект в системе балансировки. Она сбоит при спуске на планету, при быстром увеличении силы тяжести. Над самым космодромом «Адмирал» может завалиться на бок. Это не опасно – сработает наземная система силового захвата – но непорядок. Если вскроется, что «Адмирал» всю свою жизнь так летает, скандал будет отменный. Поэтому во время приземления они все на ушах, чуть не по небу бегают, корабль свой опускают в пригоршне. А едва сядут, экипаж мигом сваливает – праздновать. Это святая традиция, которую я им сегодня поломал. Но думаю, нам не откажутся помочь.

– Погоди, я не понял. Ты сказал: «легенда»? То есть, это неправда?

– Да просто бред. Но капитан уверяет в обратном, и экипаж дружно вторит… или верит; уж не знаю. – Телохранитель пожал плечами. – Очевидно, так им зачем-то нужно. Может, это сплачивает команду или, к примеру, отсеивает негодных членов экипажа.

Дэсса охватило беспокойство. Он поерзал в кресле, поколебался и наконец осторожно спросил:

– Слав, ты уверен, что среди них не окажется СерИвов?

– Парни проводят тут слишком мало времени, чтоб их успели подготовить и заселить. Разве только в кого-нибудь прыгнули шустрые СерИвки? Эти-то раз – и там.

Дэсс передернулся. Коли пошло массовое переселение, можно и такое допустить. Мало ли, что взбредет на ум самым юным искательницам приключений?

Видимо, Мстислав размышлял о том же.

– Это наш единственный шанс, – проговорил он жестко. – Кроме этих ребят, нам никто не поможет. К тому же капитан Крашич ни-ког-да, – подчеркнул телохранитель, – не покидает борт корабля здесь, на Беатриче. В капитане я уверен на все сто.

Дэсс так встревожился, что даже не спросил, кем приходится его телохранителю капитан Крашич – отцом или дядей. Он лишь молил Ханимуна, чтобы не оставил своей милостью их троих – самого Дэсса, Мстислава и капитана корабля.

Глава 13

Створки двери в кабине подъемника сомкнулись, и серые стены обрели прозрачность. Стало видно взлетное поле с желто-белой разметкой, украсившей черноту ночи странным рисунком, два соседних корабля с красными сигнальными огнями, здание космопорта – приземистый многогранник, светящийся голубовато-зеленым. От него к городу тянулся путепровод, издали похожий на нитку драгоценных бус, а на горизонте россыпью пылающих самоцветов лежал Тэнканиока-ла. Княжич засмотрелся на эту красоту, затем потрогал стену, ощутил ее теплую шероховатость. Видеоэкран.