VIP значит вампир. (Трилогия) - Юлия Набокова

— А нет ли у вас какого–нибудь талисмана, который вам достался от родителей и с которым вы не расстаетесь никогда? Например, серебряное кольцо или браслет?

Эмили в растерянности покачала головой, глядя на свои лишенные украшений руки.

— Я вообще украшений не люблю, — призналась она. — Хотя у моей бабушки было фамильное кольцо, оно передавалось из поколения в поколение.

На лице француза мигом отобразилась заинтересованность.

— Но я даже не носила его никогда. Я продала кольцо, чтобы выручить деньги, недостающие для операции одной маленькой девочки. Сейчас она здорова, и это настоящий ангелок. — Эмили тепло улыбнулась, вспомнив, как недавно навещала Дженни и та подарила ей трогательный рисунок, на котором изобразила ее доброй феей.

Жан отчего–то поскучнел, но спустя мгновение взглянул на нее с подлинным восхищением:

— Вы просто мать Тереза, воплощенное милосердие.

— Да что вы! — смутилась Эмили. — Вы даже не представляете, сколько на свете добросердечных людей. Я встречаю их в своей работе каждый день!

И она увлеченно принялась рассказывать об однокурснице, которая вышла замуж за богатого лорда и теперь ежемесячно перечисляет фонду существенные взносы. О соседке, которая взяла из приюта больного ребенка. О студенте, который помогает одинокой старушке. О домохозяйке, которая подбирает на улице бездомных животных, выхаживает их и пристраивает в добрые руки.

А потом начал говорить Жан. Он говорил ей о необходимости развития фонда. Обещал снять офис в респектабельном Вест–Энде и оказывать организации существенную финансовую поддержку. Говорил, что доверяет ей целиком и полностью и знает, что ни один фунт из фонда не будет потрачен зря и присвоен, что все без остатка пойдет детям. Рассказывал, что давно искал такого надежного и увлеченного благотворительностью человека, как она. Что встречался со многими и только разочаровывался, а Эмили — та, кого он искал. А еще обещал, что фонд Эмили получит поддержку в самых высших кругах — у политиков, бизнесменов и знаменитостей. Только у Жана было одно условие.

Эмили пристально взглянула на него. Это было что–то неожиданное. Ведь спонсоры, приходившие к ним, помогали безвозмездно. Впрочем, никто из них до Жана не предлагал столького.

— И каково же ваше условие? — сухо спросила она.

И тогда Жан, наклонившись к ней так, что она ощутила его дыхание, оказавшееся ледяным, на своей щеке, сказал нечто такое, отчего весь ее мир перевернулся.

— Я вампир, дорогая. И хочу, чтобы вы тоже стали такой, как я.

Эмили приняла эту шокирующую правду не сразу. Жан еще долго убеждал ее, что вампиры — самые влиятельные и богатые люди на планете, что их не так сложно убедить стать щедрыми меценатами, если они будут уверены, что деньги пойдут на благие дела, а не в карман аферистам. А еще говорил, что человеческая жизнь коротка, что она не успеет оглянуться, как окажется беспомощной старушкой не у дел. А став вампиром, она сможет еще сотни лет помогать людям и делать добрые дела.

— Такие светлые люди, как вы, Эмили, очень редки. И они должны жить как можно дольше, — вкрадчиво нашептывал француз.

Эмили думала неделю. За это время Жан подыскал офис на Риджент–стрит и перечислил на счет фонда значительную сумму денег для набора новых сотрудников. Он устроил Эмили эфир в популярном ток–шоу, интервью в известном журнале и встречу с богатым банкиром, продемонстрировав широту своих связей, которая может стать доступной и Эмили.

И Эмили согласилась. Необходимость пить людскую кровь вызывала у нее отвращение, но Жан успокоил ее, объяснив, что необходимости охотиться на людей нет. А в качестве доказательства предъявил талоны на донорскую кровь, которую всегда можно получить на медицинской станции. К условию Жана сохранить в тайне инициацию его кровью и считать своим официальным наставником лондонского старейшину, оксфордского профессора, Эмили отнеслась без особого удивления. Ее куда больше интересовал сбор средств для операции очередного несчастного малыша, а не странные интриги француза.

Жан ее не обманул. После того как все официальные вопросы были решены и в ее сумочке появилась черная пластиковая карта с золотыми буквами VIP, обновленный и расширенный благотворительный фонд начал работу в новом просторном офисе.

Жизнь Эмили почти не изменилась. Туманный Лондон — самое благоприятное место на земле для вампиров. А с солнцезащитной косметикой дневные прогулки и вовсе не доставляли никакого беспокойства. Но на работу она теперь приходила после обеда и сразу же запиралась в своем кабинете. Искушение кровью сотрудников было слишком велико, чтобы проводить в офисе полный рабочий день, даже выпив на завтрак дневную порцию крови из бутылочки. Окно в ее кабинете было открыто и летом и зимой. Уходила из офиса она последней, засиживаясь до глубокой ночи и выполняя все свои обязательства. Сотрудники не удивлялись ее изменившимся привычкам — все знали, что теперь Эмили вращается в высших кругах и часто посещает светские мероприятия, которые заканчиваются далеко за полночь. На самом деле мероприятия случались не так часто, а с вампирской тусовкой она общалась только по делам благотворительности, все свое время уделяя, как и прежде, работе.

Дела стремительно шли в гору. Подводя итоги первого полугодия, Эмили с ликованием отметила, что число детей, которым они помогли, возросло в десять раз! За полгода они собрали денег столько же, сколько за все пять лет с учреждения фонда. Жан, когда она позвонила ему в Париж и поделилась счастливой новостью, обещал, что это не предел. И действительно, второе полугодие показало еще более ошеломительные результаты. Основными меценатами были вампиры со всего мира, которые доверяли учредительнице из своих. Через год статус фонда стал уже международным, и Эмили стала задумываться над тем, чтобы со временем открыть новые офисы по всей планете и расширить сферу поддержки, оказывая помощь не только больным сиротам, но и брошенным старикам, талантливым детям из малообеспеченных семей, бездомным животным. Жан был прав — для того чтобы воплотить эти планы, одной человеческой жизни мало. К счастью, у нее есть в запасе еще две–три сотни лет. А при осторожности и больше…

Радость от развития фонда омрачал только соблазн крови, преследовавшей ее. Самой соблазнительной была кровь детей, и Эмили чувствовала себя настоящим чудовищем, когда на виду у врачей и воспитателей обнимала малышей, а сама чуть не сходила с ума от запаха их невинной крови. Как–то она поделилась своими переживаниями с Жаном, и тогда он признался ей в запрете, наложенном на него старейшинами, а потом рассказал о трагической участи своих прежних кровных наследников. Эмили пришла в ужас, но Жан убедил ее в том, что все дело — в силе воли и душевной доброте. Праведника в демона одной каплей чужой крови не превратишь. А в его глазах она была праведницей и самой доброй женщиной на свете.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});