Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

У алтаря церкви процессию поджидали архиепископ Уппсальский Лаврентиус Петри и Пер Брахе.

- Почему ты пригласила так мало родственников? – Шепнул король на ухо Карин, когда они остались вдвоем перед алтарем. Густава он передал на руки вдовствующей королеве, а Сигрид держала за руку Елизавета. Цепкий глаз короля выхватил из толпы несколько человек одетых, хоть и неплохо, но выглядевших все равно бедновато среди разнаряженной, блистающей драгоценностями толпы. Эрик сразу догадался, что эти бедняки и есть родственники его Карин.

- Это мои дяди из Уппланда по линии матери со своими девушками. Мой отец, - также тихо отвечала ему Карин, - как ты помнишь, был солдатом, много пил, от пьянства и умер, когда я была совсем маленькой. Может, где и есть его родня, но, увы, я не знаю. Здесь все кого я смогла разыскать с помощью советника Перссона. Вот те двое, что справа, широкобородые, похожие друг на друга, как две капли воды, это родные братья моей матери Ханс и Якоб Якобссоны, с ними двоюродный дядя, тот, что пониже и помоложе, Эрик Нильссон. Затем две девушки, одна дочь Нильссона – Анна Эриксдоттер, другая его самая младшая сестра тоже Анна только Нильссдоттер – они с севера, их Хаммерса.

- И ты и я – мы оба сироты… - Печально произнес Эрик, обняв Карин за плечи. - Мои братья тоже не прибыли. – Его голос погрубел. Король это заметил в первую очередь и сейчас знаком подозвал к себе Перссона. – Освобожденные семейка, как и любезный брат Карл решили не принять мое приглашение?

- Как видите сами, ваше величество. Это можно было предполагать. – Ответил Перссон.

- Где они сейчас?

- Кажется, в Уппсале, ваше величество.

- Всех под домашний арест.

- Слушаюсь. Иди исполняй, не будем задерживать церемонию. – Король отпустил советника и подал знак архиепископу, чтобы начинал. Это день, 4 июля 1568 года войдет в историю! Как начало конца…

Карин оставалось царствовать восемьдесят шесть дней. Впрочем, как и Эрику. Сейчас король купался в счастье. Впервые в жизни Эрик ощутил истинное тепло семейной жизни. Его не сравнишь с любовным опьянением. Любовь была очагом, у которого грелся промерзший путник, подставляя теплу то один, то другой бок. Но холод опасности не исчезал, напоминая о себе остывающей спиной. Следовало постоянно разворачиваться, пристально наблюдать за холодными тенями в огромной сумеречной зале, дабы встретить угрозу грудью, не позволить недругу нанести подлый удар в спину, не дать затушить огонь его очага, пламя его любви. И вдруг, в одно мгновенье, Эрик осознал, что рядом с ним жена, его дети, его Густав – наследник и кронпринц, которому предстоит стать королем Швеции. Недаром Эрик повелел назвать его в честь деда – пусть имя, пусть тень Густава, его прижизненная сила всегда охраняют мальчика. К черту все гороскопы! Король даже не стал составлять натальные карты сына. Эрику, а, значит, и всей семье угрожали светловолосые мужчины – Стуре. Он лично перебил их, дабы никто, в том числе и он сам, не сомневался в собственной способности защитить себя и близких. Да, он глубоко и искренне покаялся в содеянном, заплатив высокую цену собственным душевным помешательством, но доказав тем самым готовность преступить чрез что угодно ради своей семьи. Он поступил милосердно, согласившись с решением Высшего совета по освобождению Юхана с его гордой женой-полячкой и детьми, что было принято во время его болезни. Он и сейчас не сердится на своих сводных братьев, не явившихся на королевскую свадьбу и коронацию Карин, как не сердится на сводных сестер и вдовствующую королеву вместе с кузеном, покинувшим собор сразу после свершения обряда бракосочетания и не явившимся на свадебный пир. Король, обретший счастье и покой, должен быть снисходителен и милосерден ко всем своим подданным, дабы и в их домах царили мир и любовь.

- Так что, Пер, говорите, он подверг нас с братом домашнему аресту? И все? – Насмешливо спросил герцог Юхан у Брахе, прибывшего в Упсалу, сообщить опальным сводным братьям короля волю Эрика.

- Король весь растворился в семейном счастье, ваше высочество! – С легким поклоном ответил Брахе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Король! – Фыркнул Юхан. – Не произносите этого слова более при мне. Недолго осталось Эрику сидеть на троне.

Помимо герцога Юхана в кабинете замка присутствовали его жена, герцогина Катарина, брат Карл, герцог Седерманландский, упомянутый член Высшего совета, вдовствующая королева, губернатор Стокгольма Педдер Брахе и шевалье Де ла Гарди, ездивший перед королевской свадьбой посланником в Стокгольм.

- Кто и что может предложить? – Обратился герцог Юхан к собравшимся.

Поскольку все пока молчали, первым нарушил тишину нетерпеливый француз:

- Я бы начал с Вадстены. Там хранится вся казна королевства. Захватить ее и…

- У нас пока достаточно денег. – Перебил его скуповатый герцог Карл. – Наша тетка, «король» Марта пообещала дать сколько нужно. Она готова на все лишь бы поквитаться с Эриком за смерть мужа и сыновей.

- Мало денег не бывает. – Возразил ему Юхан. – Да еще в таком деле. Лучше переплатить, чем проиграть из-за отсутствия горсти монет, которой не окажется в нужный момент, чтобы швырнуть в толпу солдат или простонародья.

- Ты, как всегда, прав, дорогой. – Поддержала его герцогиня. Катарина недолюбливала самого младшего брата из семейства Ваза. Его ярая приверженность к лютеранской ереси иногда просто бесила истинную дочь Боны Сфорца.

- А ваш сиятельный брат герцог Магнус? – Продолжил шевалье.

- Его не стоит брать в расчет. После того несчастного случая, он не в себе. – Ответил Юхан.

- Я слышал о его довольно близких отношениях с Эриком. – Не унимался француз. – Не сможет ли он дать нам достойный отпор. Не хотелось бы терять время на осаду Вадстены.

- Я сказал – бросьте. – С раздражением откликнулся Юхан. – Подумайте сами – может ли ягненок сопротивляться коршуну?

Де ла Гарди умолк.

- Мы начинаем движение к Стокгольму тремя отрядами. Вы, де ла Гарди, - шевалье кивнул головой, подтверждая готовность выполнить приказ, - захватив Вадстену, немедленно выдвигаетесь к столице. Мы с братом идем своими путями, собирая войска. Как обстоят дела с гарнизоном? – Юхан посмотрел на Пера Брахе.

- За него отвечает магистрат, а они единодушно за вас, ваше высочество. – Ответил губернатор.

- Остается личная гвардия Эрика – два английских знамени и одно шотландское. – Мельком заметила герцогиня.

- Шотландцев я возьму на себя! – С апломбом заявил де ла Гарди. – Я их хорошо знаю, еще со времен службы королеве Марии де Гиз.

- Вы так уверены в них? – Катарина насмешливо посмотрела на француза. – Не они ли способствовали выдачи несчастной Марии Стюарт? Какая ж теперь судьба ожидает бедняжку? Пожизненное заключение или плаха? – Герцогиня вздохнула с притворным сочувствием.

- Королеву Марию Стюарт выдали переметнувшиеся к протестантам лорды, ваше высочество. Наши же шотландцы – истинные католики!

- Это не аргумент! – Отмахнулась Катарина. - Quis custodiet ipsos custodes? У солдата одна вера – в свой меч, добычу и вовремя выплаченное жалование. В любой стране, в любой армии. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них знает хоть один псалом. – Ее губы изогнулись в презрительной усмешке.

- Дорогая, Te Deus уж точно. – Произнес примирительным тоном Юхан, стараясь разрядить внезапно обострившуюся беседу.

- Чем толковать о том, верят ли солдаты в Бога и чтут ли папу римского, лучше заплатить им вперед, пообещав еще больше денег, после свержения Эрика. – Герцогиня поставила точку в спорном вопросе.

- В свержении моего братца они врядли примут участие, но заплатить им, де л Гарди, нужно. – Указал герцог шевалье – Пусть просто уйдут из замка и ни во что не вмешиваются. Своим людям мы также прикажем не трогать шотландцев. Их легко отличить по этим смешным юбкам, что они зачем-то носят. – Заулыбался Юхан. – Дикий народ.

- Остаются еще англичане. – Робко напомнила молчавшая до сих пор вдовствующая королева.

- Да, - согласилась с ней герцогиня, - с ними могут быть проблемы. Они верны Эрику с рождения.