Правила Святой Православной Церкви с толкованиями - Епископ Никодим Милош

Видим, многие епископии в упадке, и в опасности совершенного запустения от того, что предстоятели оных требуемое оными попечение и тщание обращают на созидание новых монастырей, и истощая епископии, и ухищряя присвоение доходов, стараются о приращении монастырей. Того ради святый собор определил: да не будет позволенно никому из епископов созидати особенного для себя монастыря, к разорению своея епископии. Аще же кто обрящется дерзающий на сие: таковый да подвергнется приличной епитимии, а его новое построение, яко не получившее даже правильного начала к тому, чтобы монастырем быти, да причислится к епископии, как ее собственность. Ибо ничто вкравшееся, вопреки закону и порядку, не может восхищати себе преимущества дел, произведенных согласно с правилами.

(Ап. 38; IV Всел. 26; VII Всел. 11,12; анкир. 15; гангр. 7; антиох. 24, 25; карф. 26, 33; Феофила Алекс. 10; Кирилла Алекс. 2).

Многие правила предписывают епископу хранить неприкосновенным имущество церкви, к которой поставлен (Ап. 38 и др. парал. правила). В настоящем правиле говорится специально об епископии, т. е. о кафедральной епископской церкви и о доме, в котором имел пребывание епископ, об имуществе епископии, доходами с которого содержались церковь, епископ и его двор. Некоторые епископы не употребляли эти доходы на нужды епископии, а на сооружение зданий для собственной надобности, давая этим зданиям имя монастырей. Против этого восстает настоящее правило, предписывая, чтобы епископ, сооружающий, в ущерб епископии, монастыри, подвергнут был соответственному наказанию; а так как таковые монастыри сооружены были неканоническим способом, то монастырями они не должны признаваться, а должны быть приписаны к епископии в качестве ее собственности.

Правило 8.

Божественное и священное правило святых Апостол признает скопящих самих себя за самоубийц, и аще суть священники, извергает, аще ли же не суть, заграждает им восхождение в священство. Отсюду явным становится, яко, аще скопящий сам себя есть самоубийца, то скопящий другаго, без сомнения, есть убийца. Можно же праведно рещи, яко таковый оскорбляет и самое создание. Того ради святый собор определил: аще который епископ, или пресвитер, или диакон, обличен будете, яко оскопил кого-либо своеручно ли, или чрез повеление: таковый да подвергнется извержению из своего чина: аще же мирянин, да отлучится от общения церковного, разве приключившаяся болезнь принудит к оскоплению болящего. Ибо как первое правило Никейского собора, подвергающихся отсечению членов по болезни, не наказует ради их болезни: тако и мы ни священников, повелевающих болящим оскоплятися, не осуждаем, ни мирян, своеручно производящих скопление, не обвиняем: поелику признаем сие врачеванием от болезни, а не злоухищрением противу твари, или предосуждением творческому действию.

(Ап. 22, 23, 24; I Всел. 1).

См. толкования параллельных правил.

Правило 9.

Апостольское и божественное правило подвергает извержению священников, дерзающих бити верных согрешивших, или неверных нанесших обиду. Ухищряющиеся угодити своему гневу, и превращающие апостольские установления, разумеют сие токмо о биющих своеручно, хотя оное правило ничего такого не назнаменует, и правый смысл тако разумети не попускает. Ибо по истине было бы нерассудительно и весьма погрешительно, аще бы нанесший своеручным биением три или четыре удара, подвергаем был извержению, а между тем, по данной свободе бити посредством повеления, простерший истязание до жестокости и до смерти оставался бы ненаказанным. Итак поелику оным правилом определяется наказание за биение вообще: то и мы согласно определяем. Подобает бо священнику Божию вразумляти неблагонравного наставлениями и увещаниями, иногда же и церковными епитимиями, а не устремляться на тела человеческие с бичами и ударами. Аще же некие будут совершенно непокоривы, и вразумлению чрез епитимии не послушны: таковых никто не возбраняет вразумляти преданием суду местных гражданских начальников. Понеже пятым правилом антиохийского собора постановлено, производящих в церкви возмущение и крамолы обращати к порядку внешнею властию.

(Ап. 27; антиох. 5).

В толковании 27 Ап. Правила мы видели, что, согласно Священному Писанию Нового Завета, священнослужитель не должен никого бить. Говоря подробно об этом, «Книга о должностях пресвитеров приходских» приводит (§ 60) слова Златоуста из толкования на послание апостола Павла к Титу: «учитель врач душ есть: врач же не биет, но болезненного и уязвленного врачует и исцеляет». Как видно из настоящего правила, некоторые старались иным образом понимать предписание 27 Апостольского правила, уверяя, что оно издано лишь против тех, которые собственноручно других бьют, а что оно не упоминает, следовательно и не возбраняет, чтобы священнослужители приказывали другим бить кого-либо. Через это таковые священнослужители пытались избегнуть наказания, определяемого упомянутым Апостольским правилом, и в то же самое время дать удовлетворение своему гневу, своей страсти к побоям. Против таковых издано настоящее правило, истолковывающее подлинный смысл Апостольского правила и воспрещающее, под угрозой извержения, священнослужителям бить кого бы то ни было, собственноручно ли или посредством других лиц. Правило указывает далее, как должен поступить священник с ослушником; в случае, если нравственные меры и духовные наказания не помогут, то ослушник предается гражданскому начальству для наказания, священник же не должен ни сам бить, ни приказывать другим его бить.

Настоящим правилом порицается практика церковных судов, применявших, особенно в средние века, для особого рода преступников телесное наказание, что видно из слов правила: «по данной свободе бити посредством повеления», т. е. тех, которые отдавали приказания, чтобы известные преступники подвергаемы были телесным наказаниям. В римском праве существовало телесное наказание, как впоследствии и в византийском. Из этого права телесное наказание перешло и в практику церковных судов, сначала западной, а потом и восточной церкви, особенно же тогда, когда государственной властью предоставлено было духовным судам судить самостоятельно за различные преступления. Введено это в церковные суды вследствие злоупотребления властью, причем таковое наказание преступников превращалось иногда в чудовищное истязание, которому подвергались наказуемые. Это случалось обыкновенно в монастырях, куда посылались преступники на епитимью, где их безжалостно подвергали ударам палками, розгами, кнутом, так что часто случалось, что наказуемый от множества ударов умирал, причем не делалось исключения даже для больных и старух. Но что это было большим злоупотреблением и что телесное наказание противно и божественному и церковному праву, — об этом говорите настоящее правило, а еще лучше и яснее 27 Ап. правило. [445]

Правило 10.

Явно предавшиеся страстям своим не токмо не ужасаются наказания, определяемого священными правилами, но дерзнули даже ругатися над оными. Ибо они превращают оные, и, ради страстные воли своея, искажают смысл их, дабы, по избытку страстного обольщения, как речено Григорием Богословом, зло казалось у них не только не осудительным, но даже божественным. Апостольское правило глаголет: сосуд златой или сребряный освященный, или завесу, никто уже да не возмет на свое употребление: беззаконно бо есть. Аще же кто в сем усмотрен будете: таковый да навяжется отлучением. Сие правило, излагая к своему оправданию в беззакониях, они глаголют, яко не должно судити достойными извержения тех, кои досточтимое облачение святые трапезы претворяют в собственный хитон, или в некую иную одежду, ни даже тех, кои святую чашу — о нечестие! — или священный дискос, или подобное сему, иждивают на свою потребу, или оскверняют. Ибо, глаголют они, правило справедливым признает впадающих в сие преступление подвергали отлучению, а не извержению. Но кто может снести столь великое кощунство и нечестие? Ибо правило подвергает отлучению взимающих освященное токмо для употребления, а не совершенно похищающих: а они и расхищающих святая святых, и святотатствующих освобождают от извержения, также оскверняющих досточтимые дискосы или святые чаши, употреблением для обыкновенных брашен по своему разсуждению, признают не подлежащими извержению, тогда как сие есть явное осквернение, и очевидно, что сие делающие подлежат не токмо извержению, но и вине крайнего нечестия. Того ради святый собор определил: те, кои святую чашу, или дискос, или лжицу, или досточтимое облачение трапезы, или глагольный воздух, или какой бы то ни было из находящихся в олтаре священных и святых сосудов или одежд, восхитят для собственной корысти, или обратят в употребление не священное, да подвергнутся совершенному извержению из своего чина. Ибо едино из сих есть осквернение святыни, а другое святотатство. А взимающих для себя или для других, на не священное употребление, сосуды или одежды, вне олтаря употребляемые, и правило отлучает, и мы купно отлучаем: совершенно же похищающих оные подвергаем осуждению святотатцев.