Правила Святой Православной Церкви с толкованиями - Епископ Никодим Милош

Некоторые восприемлют на себя образ токмо жития монашеского, не ради того, да в чистоте послужат Богу, но ради того, да от чтимого одеяния восприимут славу благочестия, и тем обрящут беспрепятственное наслаждение своими удовольствиями. Отринув одни свои власы, они остаются в своих домах, не исполняя никакого монашеского последования, или устава. Того ради святый собор определил: отнюдь никого не сподобляти монашеского образа, без присутствовании при сем лица, долженствующего прияти его к себе в послушание, и имети над ним начальство и восприяти попечение о душевном его спасении. Сей да будет муж боголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу. Аще же кто обрящется постригающий кого либо не в присутствии игумена, долженствующего приятного в послушание: таковый да подвергнется извержению из своего чина, яко не повинующийся правилам, и разрушающий монашеское благочиние: а неправильно и бесчинно постриженный да предастся на послушание в монастырь, в какой заблагорассудит местный епископ. Ибо нерассудительные и погрешительные пострижения в монашеский образ подвергли неуважению, и подали случай к хулению имени Христова.

(IV Всел. 4, 24; трул. 40–49, 85; VII Всел. 17–21; гангр. 3; карф. 63; двукр. 3–7).

Во времена иконоборство монашество чрезвычайно распространено было на востоке и за свои заслуги в защите православия пользовалось большим почетом. Однако, почет и значение свое не все монахи умели сохранять, как это, в виду святости своего звания, должны были бы делать. Много беспорядков как в жизни отдельных монахов, так и вообще в жизни монастырей обнаружилось еще тогда, когда иконоборство только что начало падать, а потому VII Вселенский собор вынужден был издать несколько правил для восстановления добрых порядков в монашестве (прав. 17–22). Однако, беспорядки и после того продолжались, так что и настоящий собор вынужден был напомнить о существовании прежних канонических предписаний о монахах и к таковым несколько новых прибавить. Побуждение к изданию этих правил выражено в заключительных словах данного правила, а именно, что значение монашеского чина пало, вследствие чего и подверглось поруганию имя Христово. Между другими непорядками в монашестве правило обращает внимание на торопливое и неосмотрительное принятие многих в монашеский чин. Подобно тому, как в отношении священнослужителей существовало правило, по которому никого нельзя было рукополагать (IV Всел. 6) без назначения (άπολελυμένως) на определенное место, так и относительно монахов, т. е. что никого нельзя постричь в монахи без назначения ему монастыря, в котором он будет принят в число братии. Существовало также правило, изданное еще Василием Великим, согласно которому при пострижении в монахи должен был непременно присутствовать один из старейших монахов, который бы принял, как послушника, новопостриженного монаха, поучал бы и утверждал его в монашеском житии. [431] Всем этим многие пренебрегали и, не имея ни малейшего призвания к монашеской жизни, все же постригались и облачались в монашеское одеяние, однако, вовсе не для того, по выражению правила, «да в чистоте послужат Богу», а для того, чтобы в обществе приобресть имя и почет святого монашеского звания и чтобы легче получить «наслаждение своими удовольствиями»; они жили вне монастыря, в частных домах, и ничего монашеского не исполняли. Для предупреждения подобных непорядков, правило предписывает, никого не принимать в чин, т. е. не удостаивать монашеского пострижения (τινά άποχείρεσθαι μοναχόν) без присутствия игумена монастыря, в братство которого поступит новопостриженный, равно без присутствия нарочитого старейшего монаха, который принял бы (άναδέχεσ&αι) его под непосредственное свое руководительство, поучал и утверждал в точном исполнении всех монашеских правил. Этот старейший монах в Кормчей назван поручником, [432] а в 79 правиле Большого Требника — приимцем (ανάδοχος, восприемником), подобно восприемнику, который при крещении берет на себя попечение о воспитании своего крестника. [433] Настоящее правило определяет и наказания за ослушание, а именно: извержение тому, кто примет кого-либо в монашеский чин противно правилам, и перевод в другой монастырь на послушание — тому, кто принят в монашеский чин не по правилам.

Правило 3.

Рассуждено исправити и сие неблагоустройство, допущенное, и что еще хуже, по несмотрению и небрежению распространяющееся. Аще который настоятель монастыря, подчиненных себе монахов отбегающих не взыщет с великим тщанием, или нашедши не восприимет, и не потрудится приличным и недугу соответствующим врачевством восстановити и укрепити падшего: такового святый собор определил подвергати отлучению от таинств. Ибо аще имеющий в смотрении бессловесные животные, вознерадив о стаде, не оставляется без наказания: то приявший пастырское начальство над паствою Христовою, и своим нерадением и леностью расточающий спасение их, како не подвергнется наказанию за свою дерзость? Призываемый же возвратитися монах, аще не повинется, да будет отлучен епископом.

(IV Всел. 4; трул. 46; VII Всел. 21; карф. 8; двукр. 2, 4).

В настоящем правиле повторяются предписания 46 правила трулльского и 21 правила VIII Всел. соборов. Этим правилом предназначается также и наказание для игумена, который не заботится о возвращении в монастырь ушедших из него монахов, а именно: таковый игумен подлежит отлучению (αφοριστώ). В Пидалионе, равно и в Книге правил, указано в данном правиле наказание и для монаха, который оставил свой монастырь и не хочет вернуться. В Афинской Синтагме нет этого последнего добавления, но в Синтагме (тоже и в других сборниках) оно содержится в следующем 4 правиле этого собора.

Правило 4.

Многообразно усиливался лукавый привести в поношение досточтимый монашеский образ, и нашел для сего великое пособие во времени прежде бывшей ереси. Ибо ересью угнетаемые монашествующие, оставляя свои обители, переселялися в другие, а некоторые и в жилища мирских людей. Но что делали они тогда ради благочестия, и что по сему делало их достойными ублажения: то обращался в безрассудный обычай, являет их достойными посмеяния. Ибо еще и ныне, когда благочестие повсюду уже распространилось, и церковь избавилась от соблазнов, отходят некоторые из своих монастырей, и, как некий неудержимый поток, туда и сюда уклоняяся и переливаяся, исполняют обители многим неблагообразием, вносят с собою великий беспорядок, и благолепие послушания расстроивают и разрушают. Пресекая их непостоянное и непокоривое стремление, святый собор определил: аще который монах, отбежав из своея обители, проскочит в другой монастырь, или вселится в мирское жилище: таковый, равно и приявший его, да будет отлучен от общения церковного, доколе бежавший не возвратится в обитель, из которой преступно удалился. Впрочем, аще епископ некиих из монахов, свидетельствуемых во благочестии и честности жития, восхощет превести в другой монастырь, ради благоустройства обители, или же заблагорассудит послати и в мирские дома, ради спасения живущих в нем, или благоизволит поставити в ином каком месте: чрез сие не делаются виновными, ни сии монашествующие, ни приемлющие их.

(IV Всел. 4, 23; трул. 23, 41; VII Всел. 13, 21; карф. 80; двукр. 2, 3, 6).

Причина беспорядков в монашеской жизни, о которых говорится в этом правиле, та же самая, которая вызвала и издание 18 правила VII Всел. собора, а именно — иконоборство. Данное правило говорит вобщем о том же предмете, о котором говорит и предшествующее правило этого собора, причем подвергает отлучению (άφωρισμένος εΐη) всякого монаха, который оставит свой монастырь, равно и того, кто его к себе примет; согласно же 23 правилу трулльского собора, таковый монах, если не захочет вернуться в свой монастырь, имеет быть со стороны экдика подлежащей церкви силой изгнан из города и возвращен в монастырь.

Очень важно предписание, содержащееся в заключении данного правила. Согласно правилам (см. параллельные данному правилу правила), монах должен оставаться в своем монастыре навсегда; исключение из этого указано в заключении настоящего правила, согласно которому епископ может, по своему усмотрению, разрешить монаху жить и вне своего монастыря и исполнять внемонастырскую службу. Об этом мы уже говорили в толковании 4 правила IV Всел. собора. Вальсамон, в толковании настоящего константинопольского правила, подробно говорит об этой власти епископа, присовокупляя в заключении, что монахи, с разрешения епископа и по его усмотрению (κατά προτροπήν και δοκιμασίαν έπισκοπικήν), могут состоять на какой угодно внемонастырской службе, какова бы она ни была (οία και αν ώοιν). [434]