Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

Видя его таким, я невольно вытаращилась на него:

— А ты сделал что-то такое, за что тебе нужно мое прощение?

Он поджал губы и снова проговорил:

— Так простишь?

Заметив то, что он уклонился от моего вопроса, я невольно скорчила гримасу:

— Это будет зависеть от того, насколько сильно ты перегнешь палку в своей ошибке. Давид, ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю, поэтому понимаешь, что я не смогу просто беспринципно простить тебя за все что угодно, верно? Поэтому не делай мне ничего плохого. Ни сейчас, ни в будущем – никогда. Давай просто останемся навсегда братом и сестрой. Хорошо?

Давид, смотря на меня, в течение долгого времени не проронил ни слова. Затем он вытянул руку и, притянув меня в объятия, проговорил низко и сдержанно:

— Хорошо. Мы просто навсегда останемся братом и сестрой

Неважно, что у тебя нет настоящих родителей, у тебя есть я и дядя. Мы и есть твоя семья.

Я кивнула головой. Однако всем своим нутром все же я чувствовала то, что он как-то не похож на себя обычного. Казалось, что он что-то скрывает. Скрывает очень и очень глубоко в себе.

Но я также прекрасно осознавала, что если я спрошу, то ответа не получу.

Невольно вздохнув, я отстранилась от него и проговорила:

— Ладно, уже поздно, давай возвращайся.

***

Подкинув Давида до дома, я сразу же вернулась к себе на виллу.

Стрелки часов отбивали десять вечера, и я никак не ожидала, что Рябова все еще будет тут.

Эта бестия приходила и уходила по своему желанию и совершенно не церемонилась.

Когда она увидела, что я вернулась, она закрыла мне дверной проход и с мрачным выражением лица сказала: — А ты молодец, надо же, возвращаешься домой посреди ночи... Ха, твою распущенность не так-то просто подправить. Ты словно кобылка, что сорвалась с поводка, вновь обретаешь свободу в отсутствие Руслана.

Александра все-таки являлась самой не боеспособной соперницей в любви, которую я когда-либо видела. И если бы не Платон, думается мне, у нее бы не было права даже появиться в доме Демидовых.

Я бросила на нее равнодушный взгляд, действия пребывая не в том настроении, чтобы ругаться с ней. После я прохладно сказала:

— Слушай, может тебе заплатить за аренду комнаты, а? Тогда я смогу рассмотреть возможность освободить комнату для тебя, чтобы ты могла тут жить. И тогда тебе не придется вот так бегать туда-сюда каждый божий день. А то, наверное, это слишком тягостно!

— Ах ты! – девица от злости указала на меня своим пальчиком и уже собиралась выругаться.

Однако я не дала ей на это шанса и откровенно проговорила:

— Уже довольно поздно. Возвращайся домой. – Сказав это, я направилась на кухню.

Вот только Рябова не сдавалась. Следуя за мной, она подначивала меня:

— Эмилия, я не буду жить хорошо – ты тоже не будешь.

Разве ты не хочешь отомстить за свою мертвую личинку, а? Пойми уже, даже если бы моя мать не вмешалась в это все, твой ребенок все равно не смог бы выжить после того, как родился бы, ведь он сам по себе был абсолютно не нормальным.

«Пха!». Без какой-либо малейшей пощады я врезала Саше оплеуху. Прищурившись, я ледяным айсбергом посмотрела на нее.

— Саша, у каждого человека есть порог своего терпения. Ребенок умер, а ты все продолжаешь и продолжаешь проклинать его... Не думаешь, что ты просто отвратительна?

А пощечина, похоже, была настолько сильной, что девица аж наклонилась набок. И ей потребовалось много времени на то, чтобы прийти в себя. Гнев же, что теплился в ней, перестал скрываться, а сама девушка стала еще более заносчивой:

— Ты посмела ударить меня?

Подавив свой гнев, я просто-напросто проигнорировала ее и направилась на кухню. Во время ужина я, по-моему, выпила немного холодного сока, из-за чего сейчас мой живот немного ныл.

Мда, быть женщиной действительно очень тягостно. Ведь каждый раз, когда приходит менструация, ей приходится терзаться в мучениях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Таисия все еще ждала меня. И когда, наконец, увидела, что я вернулась, вышла из гувернантской и, заметив Рябову, нахмурилась. После чего прохладно проговорила:

— Вы еще не ушли, Александра?

Девушка же проигнорировала ее и, перегородив меня, в гневе взялась за половину своего лица и сказала:

— Ты ударила меня, потому что я ранила твое сердечко, да? Думаешь, что те таблетки, которые давал тебе Руслан во время беременности, были ради заботы о тебе? Так вот знай, что именно из-за этих лекарств плод формируется аномально. А ты полнейшая дура, раз продолжила принимать эти лекарства, когда по результатам предродового осмотра итак уже было ясно, что твой ребенок развивается неправильно.

Нахмурившись, я прищуренными глазами посмотрела на Рябову, после чего медленно проговорила каждое слово:

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Я имею в виду, что этот ребенок в твоем животе все это заслужил. Он никому не был нужен. Изначально он оказался просто лишним. Если не веришь, то сходи и проверь оставшиеся лекарства, которые ты принимала. Думаешь, что раз Руслан защищает тебя сейчас, то потому, что ты есть у него в сердце, но нет. Он просто испытывает чувство вины и его сжирает совесть.

Увидев мое белое, словно лист бумаги, лицо, девица засмеялась еще более нагло:

— Ты все это заслужила. И ребенок твой тоже все это заслужил.

Он был должен умереть с самого начала, он не должен был появиться на свет.

Что ж, мне придется признать, все многочисленные гнилые и негативные эмоции, что я подавляла в своем сердце, оказались благополучно приведены ею в движение.

Тогда я моментально подняла руку, но была остановлена Рябовой. Она усмехнулась:

— Что такое? Хочешь меня ударить? Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, что позволю тебе ударить меня во второй раз?

Я холодно рассмеялась в ответ. Мрачным и жутким взглядом я посмотрела на нее, а голос мой слышался нереально холодным от напряжения:

— Нет. Я не собираюсь ударять тебя. Бить тебя – это слишком легко. Для тебя это слишком просто бить вот так руками. Правда.

Сказав это, я шаг за шагом стала приближаться к ней. А взгляд в это время остановился на ноже для фруктов недалеко от нее. Глядя на Александру, я усмехнулась:

— Я-то, наивная, думала, что кто-то вроде тебя будет в лучшем случае просто доставлять в мою жизнь неприятности. Но теперь, кажется, что ты не просто надоедливая, а так еще и мерзкая до глубины души. И если уж так, то тебе лучше будет сдохнуть!

После я, не дав ей возможности хоть как-то ответить мне, рывком схватила нож и без малейшего колебания направила на нее, чтобы вонзить.

— Эмилия! – этот голос не принадлежал испуганной Рябовой или же не Таисии, которая обессилено осела на пол. Владельцем голоса был Руслан.

Практически в это же время я замерла, а нож уже вонзился в живот Саши, пока я терялась в мыслях.

Практически в это же время мою руку охватило нечто теплое. А на полу раздался капающий звук. Это была ее кровь.

Глаза девушки расширились и она, словно не веря своим глазам, уставилась на меня. Ее рот был открыт, но она была не в силах произнести хотя бы слово.

Практически в это же время внутрь ворвался Руслан, оттолкнул меня и поддержал Рябову, которая вот-вот бы свалилась на пол.

Глава 248. Тебе придется отсидеть пару годочков (часть 1)

Мда, а ведь если взглянуть, то со стороны все совпало так, словно было заранее спланировано: мое ничем необоснованное желание убить, готовность Руслана не медля ринуться внутрь, и то, как совершенно удачно по времени он увидел, как я наношу Рябовой удар.

Лужица красной и жгучей крови медленно, но верно растекалась под Александрой. Нож все еще был воткнут в живот.