Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Рейнборо спрыгнул с крыши, сквайр, доктор Ливси и охрана молча уставились на мистера Смоллета.

– Сэр, – лисовин сел на корточки, сжал побелевшие руки нашего капитана, – мы знаем, что Чистильщиков здесь нет. Не надо о них.

– Увеселительная… прогулка, – прошептал мистер Смоллет. – «Испаньола»…

Склонившийся над ним пилот крепко обнял за плечи.

– Господи, – пробормотал доктор Ливси. – Приступ за приступом. Питер, я могу как-то помочь?

Рейнборо поднял мгновенно осунувшееся лицо; его длинные раскосые глаза показались намного больше обычного.

– Это RF. Здесь никто не поможет.

– Мистер Рейнборо, – заговорил сквайр, – вы не считаете, что с нашей стороны безумие – подчиняться больному человеку? Когда капитан корабля повредился в рассудке…

– …командование перешло к его помощнику, – докончил пилот. – Мы подчиняемся Крису Деллу.

– Который тоже не в себе, – заметил сквайр. – Правильно ли мы поступаем? – Не дождавшись ответа, он продолжил: – Недавно назначенный старший пилот дезертировал; остается прежний старший пилот, на которого ложится вся ответственность. Но вы, мистер Рейнборо, тоже не совсем здоровы.

– Мистер Трелони, не вы ли намерены взять на себя руководство? – вежливо осведомился Рейнборо.

В его вежливости было нечто убийственное; сквайр потупился и отошел. Охрана с унылым видом вернулась к приготовлению ужина из концентратов и консервов. Доктор Ливси беспомощно пожал плечами.

– Питер, я согласен, что risky fellows – храбрые самоотверженные люди. Но кто даст гарантию, что сейчас мы выполняем здравые распоряжения?

Рейнборо не ответил, провел рукой по белым волосам нашего капитана.

– Алекс, ты как?

– Никак, – отозвался мистер Смоллет. – Они должны убить нас. Но если Крис… – он резко выдохнул, как от внезапной боли, и потерял мысль. – Прогулка… экипажи Флинта… Театр!

Упавший на колени Рейнборо снова обхватил его за плечи, скорчился, уткнулся головой в спину. Перепуганный Том сжимал руки мистера Смоллета. Доктор Ливси смотрел на них со страдальческим выражением, не в силах помочь.

– Безумие, – пробормотал мистер Трелони. – Мы все – сумасшедшие.

Остаток вечера и ночь прошли спокойно. Разве что сквайру не спалось, и он бродил по лагерю. Не изменяя егерской привычке слушать ночь, я не выключал усилитель внешних звуков, и его шаги несколько раз меня будили. Потом мистер Трелони остановился у палатки лисовина. Донесся горький вздох и негромкое: «Ах, Том, скверный мальчишка…» Затем сквайр все-таки угомонился, я уснул и проспал до утра.

Солнце еще не поднялось над горизонтом, но уже слало в небо золотые лучи, когда полуодетый Рейнборо выполз из глайдера и рухнул на отсыревшую за ночь, холодную землю. Я увидел это первым.

– Рей, ты что?

Подскочив к нему, я пощупал ледяные руки, влажный лоб и слабый, затухающий пульс.

– Доктор Ливси! Мэй!

Умывавшийся в реке навигатор примчался на зов.

– Рей, кто тебя? – Мэй принялся его ощупывать, уверенный, что пилота пырнули ножом.

Крови он не нашел. А глайдер, оставленный без присмотра, вдруг взмыл в воздух, пронесся к темной полосе джунглей в полумиле от нас, упал к земле и через несколько мгновений вновь поднялся, мелькнул черным жуком на фоне золотеющего неба – и пропал вовсе, умчавшись.

– Проверь, кто в палатках, – велел Мэй, прижимая обе ладони к груди нашего пилота.

Я кинулся исполнять. Застегнутые пологи с трудом поддавались – или же я слишком нервничал. Из лагеря исчезли доктор Ливси, сквайр Трелони и оба охранника.

– Уроды, – пробурчал Мэй. – Позови лисовина и принеси два спальника.

Разбудив Тома, я притащил спальники. На один уложили Рейнборо, другим прикрыли его сверху, и мы с лисовином растирали ему руки и ноги, а навигатор поддерживал сердце. Через несколько минут пилоту стало лучше. Он сказал, что его тошнит и пусть мы оставим его в покое; самостоятельно перевернулся на живот, справился с дурнотой, продышался и попросил Мэя убраться к дьяволу, когда навигатор положил ладонь ему на затылок.

– Жить будет, – подвел итог Мэй и беспокойно оглянулся на палатку мистера Смоллета: – Что-то Алекс разоспался. Проверь его, – велел он Тому, оглядел пустое, безоблачное небо и обратился к Рейнборо: – Ты помнишь что-нибудь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Только страшные ругательства. – Пилот с головой заполз под спальник.

Подошел мистер Смоллет, и вместе мы восстановили события. Примерно так: сквайр и доктор Ливси усомнились в здравости рассудка мистера Смоллета и Криса Делла и решили взять дело в свои руки; охрана подчинилась сквайру, и ее можно понять. Минувшей ночью мистер Трелони ходил от палатки к палатке и беседовал с людьми, готовя побег; над Томом он попричитал, но уговаривать не взялся, зная его преданность капитану. Под утро, когда развиднелось, сквайр и доктор в сопровождении одного из охранников покинули лагерь и ушли на безопасное расстояние. Оставшийся охранник зазевался и не успел похитить глайдер до того, как поднялся Мэй. Но все же, улучив момент, он приоткрыл дверь салона, где ночевал Рейнборо, и пыхнул туда быстро действующей и скоро распадающейся отравой. Надев маску с фильтром, он помог пилоту выбраться наружу, а сам прошел в кабину и, пока мы занимались Рейнборо, без помех взлетел. После чего забрал остальных и отправился на поиски Птиц и иных сокровищ, которые мерещатся сквайру Трелони.

– Удивляюсь, как он Дэвида сговорил, – недоумевал мистер Смоллет.

– Дэвид отправился дружить с местным населением, – пояснил Мэй. – Либо посчитал своим врачебным долгом присматривать за сквайром. У него, бедняжки, слабое сердце, – добавил навигатор с прорвавшейся злобой. – Алекс, пусть они летают, где хотят. И ищут на свою задницу неприятностей. Давай останемся здесь и будем жить без хлопот, в свое удовольствие… Да, Том, слушаю тебя, – ответил он по RF-связи планет-стрелку. – То и случилось: эти гады сперли глайдер и вчетвером слиняли. – Мэй усмехнулся каким-то словам Тома Грея. – Нет, с этим погоди. До связи. Они не отключили маячок, – сообщил он мистеру Смоллету. – Грей предлагает сбить их со спутника, чтобы впредь неповадно было безобразить.

Биопластовые усы на маске нашего лисовина горестно поникли, в прозрачных глазах мелькнули слезы. Отец его снова предал, в который уже раз. Мистер Смоллет, вроде бы глядевший в сторону и не видевший горя своего юнги, похлопал его по спине.

– Не переживай. А то, не ровен час, приманишь новую гадость.

Мэй забеспокоился:

– Том, будь другом, не огорчайся чересчур.

Легко сказать.

– И следовало бы их проучить, – задумчиво проговорил мистер Смоллет, – и на произвол судьбы не бросишь…

Он посмотрел на выглянувший из-за горизонта край солнца, словно спрашивая совета, что делать. Утренний свет озарил его молодое загорелое лицо, придал красок, но подчеркнул тени под глазами и усталую складку губ. Капитан поднял руку к кнопке связи.

– Израэль Хэндс, ответьте Александру Смоллету. Где вы? А мы глайдер проворонили. – Он кратко описал наши обстоятельства. – Я был бы очень признателен. Ваше условие принято. Ждем.

У меня екнуло сердце. Хэндс прилетит? С Юной-Вэл?

– Какое условие он поставил? – спросил Рейнборо из-под спальника, которым был укрыт.

– Что Сильвера не будут спрашивать о Чистильщиках, – отозвался мистер Смоллет со странной отрешенностью.

Видимо, он сам старался о них не думать. Желая избежать новых приступов? А может, это и не приступы вовсе, а Чистильщики затыкают ему рот, не позволяя сказать нечто важное? Как они контролируют чужое сознание, наперед угадывая мысли и намерения? Или всему виной – всаженные обучающими программами психологические блоки? Бог весть. Важно другое: что именно пытается сообщить наш капитан? «Увеселительная прогулка», «экипажи Флинта», «театр», «они должны нас убить». Лично я понимаю только последнее.

Все еще бледный, но быстро оживающий Рейнборо поднялся на ноги.

– Юнга лисовин, кому-то было велено не убиваться, – сказал он с напускной строгостью, а сам как бы невзначай коснулся Тома рукой. Я на себе уже испытывал такое прикосновение: словно с души смахнули мерзостную паутину.