Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Старший энсин Омья привалился к стене позади нее и плакал от боли, которая сгибала его пополам. Симпатичная темноволосая Атис пыталась помочь ему подняться. За ужином Омья сидел напротив Петроны и спорил с ним о достоинствах вин, а также помогал держать приятеля того невезучего матроса, пока Петрона срывал на нем гнев. Позади Атис распростерлась какая-то фигура, в которой Петрона с трудом узнал Ниммонда. Они с ним любили боксировать, пока оба не свалятся от изнеможения, и вместе выучили странный мелодичный диалект низкого готика, на котором говорят на Спаэтер Реликсас, чтобы читать воодушевляющие поэмы его воинствующих жрецов. Они даже цитировали их наизусть за ужином, с грохотом сталкивая оловянные кубки и выкрикивая строки. Петрона опознал Ниммонда по зализанным назад длинным волосам и широкому золотому поясу, который тот выиграл за мастерство в стрельбе — но не мог узнать его искаженное лицо, залитое кровью, с мышцами, разодравшими кожу и скрутившимися с такой силой, что они оторвались от костей.

То, что окружало его сейчас, как будто аккомпанировало этим мрачным воспоминаниям — в мусоропроводы скидывали кровавые ошметки и кости, и их грохот эхом отражался от металлических стен. От лязга Петрона вышел из полубессознательного состояния и набрался достаточно сил, чтобы подняться. Однако он все еще с трудом держал равновесие и постоянно кренился вперед. Но эта пауза сыграла ему на руку, потому что впереди он увидел расхаживающего вокруг чанов с приправами усатого старшего стюарда, который подавал им тот ужин. Отравленный ужин.

Петрона с дикими глазами выскочил из ниши и побежал. Кухонный персонал с визгами разбегался с его пути. В жарком тумане он увидел, как стюард повернулся, его глаза расширились, и он попятился. Острие тычкового кинжала пробило его униформу, но нанесло лишь неглубокий порез от бедра до плеча. Он взвыл и схватил Петрону за руку, но энсин продолжал неуклюже колоть его, метя в лицо и глаза.

Петрона услышал голос, надтреснутый, безумный голос, который снова и снова выкрикивал одно и то же, и когда он увидел, что рот стюарда шевелится, пытаясь ответить, то понял, что это был его собственный вопль. Когда он остановился, чтобы сделать болезненный вдох, то осознал, что кричал «Твоя жизнь за Генша! Твоя жизнь за Генша!»

Стюард со стоном ударился о высокий разделочный стол и осел на пол. Внезапная вспышка жаркой текучей боли в животе заставила Петрону согнуться пополам, вскрикнуть и опуститься на одно колено. Когда она ослабела, он воткнул острие кинжала в пол, оперся на него и посмотрел стюарду прямо в глаза.

— Генш… старшина Генш… я отведу вас к нему! Мы не знали! Не знали! Пожалуйста! Я не желаю вам зла, сэр, вы же знаете! Я был рад вам, я был счастлив, что такой прекрасный молодой человек… — стюард сглотнул и схватился за рану, рассекающую его торс, — …такой прекрасный офицер приглашен…

— Ты отравил меня, — Петрона знал, что его речь звучит невнятно, но времени замедлиться и попытаться говорить разборчивее не было. В этом наверняка были замешаны многие из них, и всех их надо выследить и найти. — Вы все отравители. Ренджилл и бедный Ниммонд. Почему Ниммонд? Кто отравил…

— Нет, нет, не мы! Еда и праздники — это наше… наше призвание!

Стюард тараторил, выставив руки перед собой. Петрона смутно осознал, почему никто не приближается: тем, кто ничего не знал о ядах, казалось, что он чем-то болен. Лучше уж пусть он зарежет их коллегу, чем подходить к нему и рисковать заразиться, ведь правила внутреннего карантина флотилии были безжалостны. Он отвел руку назад, и стюард завопил:

— Нет! Нас выгнали из кухни, человек в красной мантии, это он! Он никогда не ест! Человек в красной мантии и врач торговца! Они пришли со своими людьми и…

Петрона позволил себе упасть под собственной тяжестью, точно нацелив кинжал в глаз стюарда. Оружие вошло прямо в цель, человек содрогнулся и умер. На секунду привалившись к трупу, Петрона оттолкнулся и с трудом выпрямился. Перед его тающим, пульсирующим зрением возникло размытое пятно серой униформы.

— Генш.

На миг Петрона ощутил радость, ему едва не захотелось вознести благодарственную молитву тому чуду, благодаря которому его злейший враг оказался здесь. Но он был в смятении. Были и другие? Врач торговца, Д'Лесте, уродливый мужчина, которого Петрона видел лишь раз или два, и человек в красном, который никогда не ест, это должен быть… Вдруг Петрона ясно увидел все как есть.

— Вот последний. Спаси нас свет Терры, глядите, что он натворил! Хорошо, что мы нашли тебя, Петрона. Когда мы услышали, что ты сорвался, мы боялись худшего, — пятно, которое было Геншем, повернулось к неразличимым массам позади. — Надо его повалить, связать и отобрать этот гроксорез. Повезло еще, что мы не спали, он, кажется, прикончил только одного.

Вот в чем была фишка тычкового кинжала, как уже узнал Петрона: им можно было убить, просто упав вперед и таким образом вложив в удар всю свою массу. Он сделал неровный шаг, потом еще один, и потом, когда кто-то начал говорить «Все в порядке, сэр», он рухнул, выставив руку вперед. Раздался изумленный выдох Генша, и под весом Петроны они оба повалились на пол. На них обрушился каскад криков и воплей толпы вокруг.

— Двоих, — удовлетворенно прохрипел Петрона в лицо Генша. И хотя он успел ощутить, как сильные руки хватают его за руки и волосы, он погрузился в глубокий обморок и уже не чувствовал, как его оттаскивают от тела умирающего офицера.

Личный офис Ширы Кальпурнии, Стена, Гидрафур

— Так откуда взялось это чертово встречное требование?

Обычно совещания-инструктажи старших по званию Адептус Арбитрес следовали традиционному детальному протоколу, поэтому, когда Шире Кальпурнии понадобилось быстро добраться до сути проблемы, она устроила менее официальную и более открытую встречу подальше от залов собраний вокруг башни арбитра-майоре. Те Арбитрес, которые успешно пользовались преимуществами более свободной и прямолинейной обстановки, как правило, становились теми, кто попадал в растущий личный штат Кальпурнии. Те же, кого такая среда возмущала или побуждала к небрежности в работе, быстро и эффективно удалялись на другие места. Сейчас в ее небольших покоях находились трое членов персонала, которым она более всего доверяла и которые нравились ей больше всех: личный помощник Куланн, седой арбитратор Одамо и Амри, сообразительная претор-когнатис, которая отличилась в прошлом году, во время процессов Анстоха.

— Мы получили его с коммюнике, высланном астропатами флотилии из системы Шексия и повторно отправленном из Антозир Проксима. Авторизация — «Занти», это одна из распорядителей флотилии. Шексия и Антозир Проксима — следующие друг за другом пункты на пути к Гидрафуру из приграничных секторов, где скончался старик. Отметки времени на посланиях говорят о том, что флотилия движется быстро.

Опершись на стол у двери Кальпурнии, претор-когнатис Амри крутила в пальцах инфопланшет, но отбарабанила доклад, не сверяясь с ним.

— Быстро? Торопятся, значит?

Это сказал Кайл Одамо, эдил-сеньорис с тяжелым подбородком, тридцать два года прослуживший в ударных бригадах арбитраторов, включая восемь на крейсере-перехватчике Арбитрес, до тех пор, пока несчастный случай на корабле не лишил его обеих ног. Аугметика недостаточно хорошо прижилась, чтобы вернуть его в полную боевую кондицию, но, переведенный на планетарную службу, он по-прежнему интересовался космическими полетами.

— Я не так уж много знаю о том направлении из первых рук, но слышал, что там достаточно легко быстро проскочить. Им придется полегче, чем тому, другому бедолаге. Там порой поднимается жуткое волнение из-за колодца, проходящего мимо Кнейпа и прямо из центра галактики.

— Этого мы точно знать не можем, — ответила Амри, подбросив и поймав планшет. — В общем-то, это сообщение — все, что мы от них получили. Информаторов во флотилии у нас нет. Вокруг по-настоящему древних торговцев разрастаются целые замкнутые сообщества, так что бесполезно и пытаться пропихнуть туда своего человека или завербовать одного из них. Я бы сказала, это практически невозможно. Если не будет на то воля Императора, — благочестиво добавила она.

— Но у кого-то же есть свой человек, — сказала Кальпурния. Она была без брони, в простой рабочей одежде, и сидела, скрестив ноги, на мягком мате перед книжным шкафом. — Мы это знаем, потому что мониторим окружение Варрона, по крайней мере, так мне говорит Куланн. Куланн?

— Да, мэм. Как и сказал арбитр Одамо, между Гунарво и нами есть волнение, и чтобы послать туда коммюнике от главнокомандующего, понадобилось несколько попыток. Но, тем не менее, флотилия, может, и не торопится, но наследник, этот Варрон Фракс, несется, как богохульник с подпаленной задницей. Его посетила представительница дома навигаторов Дорел, и через двенадцать часов он уже свалил из системы. Потратил довольно много денег, чтобы спешно раздобыть корабль. Больше, чем он мог себе позволить по нашим прикидкам, хотя не то что бы он сильно обеднел.