Говорящие с... - Мария Барышева

   И хотят ли все еще чего-то вещи, которых он лишил голоса и чувств?

   Карусель стен замедлила свой ход, потом и вовсе остановилась. Вероятней всего, никакой карусели и вовсе не было, как не было и посетившего Эшу на мгновение странного ощущения, которое нельзя было передать словами. Это были не звук и не мысль, это было нечто непонятное, настойчивое, не лишенное осязания - словно сотни крошечных кулачков, безуспешно колотящих в упругую стену, и она, Шталь, стоит с другой ее стороны, прижав к ней ладони, и чувствует каждый удар каждого кулачка... Но мгновение исчезло, едва-едва продлившись, и все - только комната, наполненная безмолвными вещами.

   Нет, уж лучше и вправду была б она каким-то герпетологом, чем Говорящей!

   Пожав плечами, Шталь решительно проследовала к левой двери и распахнула ее.

   Ну и зря.

   За время, проведенное в доме-лабиринте, можно было б уже сообразить, что двери здесь лучше не распахивать, а приоткрывать тихонько. Потому что дом-лабиринт битком набит не только депрессивными, но и очень злыми гражданами.

   - О! - обрадованно-зло провозгласила возникшая в проеме пьяная и небритая мужская физиономия, уже знакомая Эше по мизансцене возле номера Яны. Чуть позади нее колыхались и другие физиономии, также пьяные и злые, и их было удручающе много. - Глядите - та баба!.. - из проема взметнулись две здоровенные волосатые руки. - А ну-ка...

   Продолжения Эша ждать не стала и, резво скакнув назад, одновременно швырнула бутылкой в центр физиономии. Бутылка, красиво крутанувшись, впечаталась донышком предводителю орды в нос, из-под донышка несильно плеснуло красным, и физиономия, ойкнув и став очень удивленной, закинулась назад. Эша развернулась и ринулась в правую дверь, едва не снеся ее с петель. Дверь она сразу же захлопнула и задвинула замок, с тревогой слыша приближающийся к ней громкий топот и злые вопли. Ничего, бегут-то они сюда, только наверняка, открыв дверь, окажутся в какой-нибудь другой комнате. Разве не так тут все устроено?

   Как выяснилось, нет.

   Эша только и успела увидеть, что стоит на долгожданной лестничной площадке, только лестница, естественно, вновь совершенно незнакомая, ведет не абсолютно вверх, а абсолютно вниз. Лестница была крутой и такой длинной, словно соединяла одним пролетом не менее пяти этажей разом, она убегала куда-то в неизвестность, в полумрак, ее широкие полированные перила светлого дерева мягко поблескивали, и у самого их начала на небольшом уступе примостился горшок с диффенбахией. Это было все, что успело вместиться в один короткий шталевский взгляд. Впрочем, она успела не только глянуть, но и даже прыгнуть на первую ступеньку, а потом дверь с громким треском вывалилась на площадку, и следом выпала неистовствующая орда, частично застряв в дверном проеме. Кто-то схватил Шталь за майку, дернул назад и вбок, отчего ткань майки жалобно треснула, а сама Эша с размаху налетела на перила, стукнувшись о них спиной, и на какое-то мгновение ее голова и машущие руки повисли над пустотой. Перед глазами взад-вперед раскачивался опрокинутый потолок, сбоку испуганно дрожали пятнистые листья диффенбахии, и Шталь, глядя на далекую лепнину и чувствуя, что та половина туловища, что находится за перилами, начинает перевешивать, завизжала так пронзительно, что где-то звякнули стекла. Ее схватили за ноги, слегка уравновесив, и на фоне опрокинутого потолка некой сюрреалистической луной взошло незнакомое багровое мужское лицо с совершенно безумными выпученными глазами.

   - Где выход?! - рявкнуло лицо, наклоняясь и брызжа слюной. - Говори или сброшу, на хрен!

   Но Шталь, целиком поглощенная желанием выжить, не проявила стремления заводить диалог. С посрамившим бы любую банши визгом выгнувшись из пустоты, она накрепко вцепилась в вопросившее лицо, и то с истошным воплем отдернулось назад, тем самым вытянув по-кошачьи повисшую на нем Эшу из заперильной бездны. Кто-то уже ухватился за ногу, Эша брыкнулась, снова чуть не полетев вниз, сбросила горшок с диффенбахией, взмахнув рукой располосовала еще чье-то искаженное лицо, судя по всему, женское, снова потеряла равновесие и опять шмякнулась на перила чуть ниже, но теперь уже животом.

   Да и так, на животе, вниз головой, и уехала, оставив у нападавших босоножек и прядь волос.

   Перила были не только очень широкими и очень крутыми. Они еще оказались и невероятно скользкими.

   Наверху ненадолго наступила удивленная тишина - видимо, такого тут орда еще не видала. Далеко внизу грохнула прибывшая на пол диффенбахия.

   - Мама! - завизжала Шталь, за секунду пролетев несколько метров, словно по идеально гладкой ледяной горке.

   - Помогите! - пискнула она еще через пару секунд, поджимая раскинутые ноги. Попыталась затормозить сначала руками, потом ногами, но сами перила были гладки безупречно, а о балясины Шталь немедленно отбила и то, и другое. Соскочить на такой скорости и в такой неудобной позе не представлялось возможным - крошечная попытка дернуться в сторону ступенек - и Эшу вильнуло в противоположную сторону, куда ей было совсем не надо. Живот, грудь и ладони жгло от трения, но все это было пустяками по сравнению с тем, что будет, когда эти перила закончатся. Правда, пока они не заканчивались. Может, дом специально их продлил? Тогда она не разобьется, ибо к концу перил прибудет, протертая до самого позвоночника.

   Дом, наверное, сейчас веселился от души!

   Сволочь такая!

   Эша приподняла голову, пытаясь увидеть, что же ждет там, внизу, и ее глаза расширились от ужаса. Прямо на нее снизу стремительно летел еще один горшок с диффенбахией, стоявший на таком же перильном уступчике, как и предыдущий.

   - Черт! - успела сказать она, вытягивая перед собой одну руку - вытягивать обе было слишком страшно. Через секунду ее ладонь плашмя ударилась о горшок, и тот снесло с уступчика. Эшу коротко дернуло вправо, и она, завопив, с трудом удержалась на перилах. На уступе ее подбросило - слегка, но очень болезненно, и Шталь, почти не потеряв в скорости, полетела дальше. Диффенбахия же, которая обязательно должна была свалиться от толчка, решила по-своему и тоже весело поехала по перилам вниз, опередив Шталь почти на полметра и отчаянно трепеща пятнистыми листьями. Помимо того, что горшок с цветком придавал происходящему еще больше нелепости, он еще и полностью заслонил Эше обзор, и поэтому конечную точку своего путешествия она увидела только чудом, в просвет между треплющимися листьями. Окончания перил видно не было, но был отчетливо виден холл, приближающийся на устрашающей скорости, а значит, окончание перил тоже было уже очень близко. Посередине холла, недалеко от лестницы стоял человек и, разинув рот, смотрел во все глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});