Осколки камня - Мария Викторовна Доронина

неожиданно для самой себя, требовательно спросила:

– Находили ли прежде такие лабиринты или подобные им сооружения?

– На территории Мунунда есть еще два лабиринта, – ответил Ллур. – Но они гораздо меньше и проще, к тому же сложены из плоских камней. Строения же, которые принято относить к правлению Ревеллиров, разнообразны по величине и форме – чаще всего это замки – и встречаются по всему свету. Развалины, обнаруженные на территории Афала, представляют собой храмовый комплекс, но он сильно поврежден.

– Камни, из которых сложены лабиринты, чем-нибудь похожи?

Ллур ответил не сразу, с любопытством посмотрев мне в глаза.

– Это гвердор. Не сказать, чтобы редкий материал, но ближайшее месторождение – на другом конце страны.

– Вы сказали, что использовалась еще и местная порода.

– Да. Причем без какой-либо закономерности. Просто там, где было удобнее, брали серый шурф. Объяснение простое – плит не хватало для стен.

– Что ж, пусть так. Но для первоначального здания гвердор привезли издалека, игнорируя тот же шурф. Значит, материал имел уже тогда большое значение. У камня есть какие-то особые свойства?

– Нет, – вновь проснулся профессор. – Кроме приятного внешнего вида и достаточной прочности.

– Однако его назвали «Глазом ведьмы», – вдруг лукаво улыбнулся Ллур.

Послышался недовольный ропот. Литтер откровенно поморщился.

– Почему?

– Считается, что гвердор помогает видеть тайное.

– Его используют для украшений?

– Нет. Чаще для безделушек и сувениров. Красивый цвет.

– Мне нужно посмотреть!

С этими словами я порывисто встала и тут же поняла, как это неловко. Ведь совещание еще не закончилось. Но никого это, похоже, не смутило. Все поднялись, и Ллур вызвался быть моим провожатым.

Та же машина, что везла нас вчера, доставила к месту раскопок. Люди суетились здесь, словно муравьи вокруг остатков пирога. В роли сладости выступал лабиринт, частично утопленный в почве, поднимавший стены выше человеческого роста.

Совершенно не думая о производимом эффекте, я машинально взлетела, пожелав рассмотреть получше все сооружение. Первое, что пришло в голову – «Это красиво!». Круглый по форме, лабиринт напоминал пышную розу: вокруг сердцевины изящно закручивались линии. Неприятно напоминая червячков в чашке цветка, среди «лепестков» трудились исследователи.

Я опустилась прямо на центральную площадку, и меня вдруг окружила тишина. Ближайшие плиты уже подняли, однако следы падения были заметны. Что-то мощное отбросило огромные камни, сломав их – некоторые пополам. Гвердор напоминал по окраске земной малахит, но более темный. Зеленые переливы прочерчивали черные полосы. За долгие века он утратил блеск полировки: ветер суровой наждачкой обработал плиты, приоткрыв зернистую структуру гвердора. И все же рядом с серыми валунами шурфа он смотрелся великолепно.

Спрыгнув с площадки, я подошла поближе, чтобы рассмотреть надписи. Обрывки. Разрозненные строчки. Причудливые знаки, не похожие на письмена Мунунда. Из центра вели три выхода, но лишь около одного на плите была вырезана большая – величиной с мою голову – буква, раскинувшая в стороны ручки-щупальца. Не удержавшись, я провела пальцем по грубо вырезанной черте. Если и ожидала какого-то озарения, оно не случилось.

Шагнув в проход, пошла по коридору, образованному камнями. Справа по стене тянулась строчка букв, поэтому на разветвлениях и поворотах не приходилось задумываться. До этого я никогда не бывала в лабиринтах, если не считать железных брусьев на детской площадке. Но исследование извилистых тропинок решила отложить на потом: хотелось пройти за нитью Ариадны до выхода. По пути несколько раз встречались люди, почтительно кланявшиеся Пастырю. Я вежливо улыбалась и шла дальше, поймав себя на ощущении, что в голове начинает странно туманиться. Это было похоже на галлюцинации, настигшие меня во время ритуального танца. Только теперь не картинки, а странный неясный шум голосов. Впрочем, как и в первый раз, это быстро прошло, и тогда я заметила, что все время вела рукой по стене, ощупывая большие письмена. Поразмыслить толком не получилось – впереди блеснул выход, где ждал Ллур.

– Скажите, – с ходу выпалила я. – Никто из посещавших лабиринт не жаловался на недомогание?

– Я не слышал, – нахмурился Ллур. – Вам плохо?

– Нет-нет, просто решила спросить. Простите: я сорвала совещание и мешаю вам работать. Думаю, вернусь в лабиринт: хотела скопировать главную надпись.

Ллур улыбнулся:

– В этом нет необходимости: все изображения на плитах уже скопированы, я предоставлю вам материалы. И прошу, не смущайте меня извинениями. Ваше появление – надежда для нас. Уверен, госпожа Виктория, вы сможете прочитать эти знаки.

«Мне бы его уверенность!»

В палатке, разбитой рядом с раскопками, я просидела несколько часов, изучая как скопированные изображения, так и результаты работы исследовательской группы. Оказывается, для меня уже подготовили дубль всех документов, кроме старых надписей на плитах – их было слишком много. В сущности, я могла бы забрать бумаги и отправиться в свой домик, но, во-первых, близость лабиринта вдохновляла – сидя за столом, я видела его стены, во-вторых, присутствие Ллура успокаивало. Он был мне симпатичен еще и тем, что, несмотря на почтительное обращение, не выказывал ни раболепия, ни восторженного удивления. Его настороженное поначалу отношение, сменилось – мне хотелось на это надеяться – вежливой симпатией. Проголодавшись, я наконец решила закончить первый день работы. И, отказавшись от сопровождения, неторопливо пошла к поселку.

Вокруг раскинулась равнина, охваченная по горизонту цепью пологих гор. Высокие травы цвета морской волны качались под ветром. Грунтовая дорога вела от поселка к раскопкам, но я свернула и побрела в течении травы. Цветов не заметила, но время от времени метелки, похожие на пучки волос, стукались о ладони. Птиц не слышно. Возможно, непривычная для этих мест суета спугнула, или они вовсе здесь не водятся.

Сделав крюк, я подошла к поселку с другой стороны. Ближе всего ко мне стоял небольшой барак. Два окна открыты, и на крайнем приветливо колышется легкая занавеска. Я была уже в нескольких шагах, когда увидела за этой шторкой Эфил, весело болтающую с кем-то. Услышав мой оклик, она испуганно высунулась из окна.

– Виктория! Неужели вы не увидели меня дома и искали?

– Нет, до дома я еще не добралась. Что ты здесь делаешь?

– О, мы тут познакомились…

Я увидела в глубине комнаты ту строгую девушку с совещания. Она поклонилась.

– Неловко напрашиваться, но я бы сейчас не отказалась от чашки сиорда.

– Простите, конечно!

Эфил бросилась вон из комнаты, так что, когда я подошла к крыльцу, уже ждала там, чтобы проводить по коридору, тянущемуся через все здание.

– Простите, что не ждала вас дома, – торопливым шепотом объясняла она. – Но я вышла прогуляться и познакомилась с Мэйон.

– Не нужно извиняться, все нормально! Мэйон – это та девушка у окна?

– Нет. Это Мидна.

Мы вошли в