Мастер клинков. Клинок выковывается - Дмитрий Роспопов

Тренировки сразу с тремя лучшими воинами, которых мне приходилось видеть, прекрасная еда, долгий сон и работа в кузне возвращали мне нормальную форму. Исчезла кошмарная худоба, зажили раны, оставив, правда, после себя ужасного вида шрамы. Особенно удручали меня те, что были на спине. Соль, которой мне после плетей посыпали раны, не дала им нормально зажить, и когда я щупал пальцами спину, то вздрагивал, натыкаясь на неровные и наверняка некрасивые рубцы. А ведь в них у меня была вся спина.

«А ведь так моё тело станет таким же, как у Рона, – я вздрагивал, когда думал об этом: тело Рона целиком было покрыто мелкими и крупными росчерками шрамов, образовывавшими на коже сложный узор. – За всё нужно платить».

С момента появления у нас орка и шамана прошёл месяц, и сейчас вся долина была покрыта сплошным зелёным ковром. Все люди были рады тому, что скоро можно будет начать посевные работы, и их зимние труды не пропали даром.

С каждым днём посёлок всё больше преображался, скорость, с которой он рос, удивляла не только меня. Гномы и люди, рассказывая на совещаниях о происходящем, недоумённо при этом покачивая головой, словно и сами не верили тому, что происходит. Семей, проживающих в бараках, становилось всё меньше, отдельные дома для них стоились такими темпами, что я теперь всё чаще видел на лицах людей улыбки, а не угрюмую безнадёгу.

Охота, рыбалка, выращивание грибов, а также сделанные запасы солений и копчений позволяли людям отлично питаться, а я ещё и заставлял старост особенно пристально следить за этим. Люди, конечно, оставались людьми, были и лентяи, и бездари, и те, кто, кроме удовлетворения своих потребностей, ничем не интересовался.

Выслушивая жалобы старост на растущее количество тех, кто не хотел работать и откровенно бездельничал, я волевым решением ввел трудодни. Сметчиками были назначены сами старосты, правда, я был уверен, что без злоупотреблений не обойдется, но этим можно было заняться позже. Главное, цель была достигнута, количество отлынивающих сократилось практически до нуля, теперь уже их собственные домочадцы, а не только старосты, были заинтересованы в том, чтобы родич работал, а не объедал свою семью.

Популярности мне это не принесло, но мне было всё равно, срок необходимой отчётности перед старейшинами гномов, за потраченные деньги, а также необходимость пополнения моей быстро тающей казны, заставляли меня существенно сокращать траты на покупку материалов у гномов.

Популярности мне это не принесло, но мне было всё равно, срок необходимой отчётности перед старейшинами гномов, за потраченные деньги, а также необходимость пополнения моей быстро тающей казны, заставляли меня существенно сокращать траты на покупку материалов у гномов.

Я увеличил поисковые партии рудознатцев, заставив их обследовать не только всю окрестность, но и горы, которые высились за нашими сопками. Они же, кстати, во время своих экспедиций обнаружили большие стада животных, которых я обозвал яками, очень уж они похожи были на наших земных животных, разве что с четырьмя рогами вместо двух. Зато их размеры и длинная шерсть сразу же навели меня на мысль о необходимости их приручения.

Ушедшая для поимки телят сотня людей, охраняемая дружинниками, до сих пор не вернулась, но пока я особо не переживал, так как Рон был с ними.

«Жаль, Ур'такал пока ничего не рассказывает про свои поиски саботажников, – я мысленно вздохнул. – Всё время отвечает, что выдаст только готовую информацию. Хорошо, шаман вместе со знахаркой активно занялись строительством больницы, хоть это радует».

– Макс! – голос Тарака вывел меня из задумчивости, и я, положив заготовку бороны в горн для второго нагрева, повернулся к нему.

– Да, мастер?

– Зеленомордый тебя ищет, – гном махнул ручищей в сторону выхода, и, забрав у меня инструменты, встал к горну.

Я удивлённо пошёл к выходу. Чтобы Тарак заменил меня за работой, да ещё ради орка – наверно, скоро настанет конец света.

На улице меня действительно ждал Ур'такал. Едва увидев выражение его лица, а также воинственно сжатую в могучих лапах огромную дубину, я сразу же стащил с себя фартук и бросился к нему.

Орк быстрым шагом двинулся в сторону моего дома, я поспешил за ним.

– У нас проблемы, – проговорил он на ходу. – Выяснилось, что имеются не разрозненные акты саботажа, а целенаправленные действия нескольких групп людей и гномов, устраивающих неприятности, причём независимо друг от друга.

– В смысле? – я кинул на него удивлённый взгляд. – Как люди и гномы могли договориться между собой, чтобы пакостить?

– Ты меня плохо расслышал? – орк едва слышно фыркнул. – Они не знают о других группах и гадят независимо, хотя, конечно, видя, что ущерб причиняется не только от их действий, догадываются, что они не одни.

– Очень интересно, кто же стоит за этим всем?

– Это мы и идём узнать, – орк скользнул к одному из домов. – У одной из групп время отчёта перед их нанимателем. Нужно захватить их до того, как они выпустят голубя.

Я с уважением посмотрел на орка, который совсем недавно говорил, что не справится с работой по поиску шпионов.

В дом мы проникли без проблем, задвижка была им заранее подпилена, поэтому вошли мы вообще без шума. Быстро осмотрев две комнаты, орк показал пальцем наверх. Лестница на чердак обнаружилась в углу комнаты, за ширмой, она была спущена, а люк открыт.

Орк прижал палец к губам, затем отдал мне дубину, и с ловкостью белки вскарабкался наверх. Не успел я поставить ногу на лестницу, как наверху раздался шум борьбы и приглушённый стон, быстро затихший.

Поднявшись, я высунул голову в люк и огляделся. Возле окна, согнувшись, стоял орк, засовывая в клетку голубя, а на полу лежало тело. Я поднялся наверх и, пригнув голову, чтобы не удариться о балки, подошёл ближе.

– Девушка?! – вырвалось у меня, когда я понял, что лежащее на полу тело принадлежит женщине. – Всё страньше и страньше становится.

– Едва успели, – орк оскалился, – чуть было не выпустила голубя.

– Ну, давай посмотрим, чего тут написано, – я подошёл к клетке и, осторожно открыв её, аккуратно сжал ладонью голубя, к лапке которого был привязан маленький кожаный мешочек.

Отвязав его, я засунул птицу обратно к пяти её сотоварищам, достал из мешочка записку и развернул её. На бумажке мелким почерком, безо всякой системы были выписаны буквы шаморского алфавита.

Я взглянул на орка.

– Конспирация, – я показал ему записку, – шифр, блин.

– Будем пытать, – буднично ответил орк. – Ты пока займись ею, а я прихвачу десяток гномов и арестую остальных из этой группы.

– Хорошо, буду ждать тебя здесь, – я подошёл к девушке и на всякий случай связал её.

Орк юркнул в люк и я остался один. Я снова поизучал записку, окончательно убедившись в том, что без ключа её не прочитать.

«Может, ключ у неё? Надо бы обыскать», – подумал я, глядя на девушку, по-прежнему лежавшую без сознания. Карманов на длинном сарафане не было, поэтому пришлось обыскивать корсет и нижнее бельё. Ничего не найдя, я вернулся к окну.

Прелести девушки меня, конечно, возбудили, но не до такой степени, чтобы я забыл о деле. «Если записки шифруют, значит, не простая группа, нанятая недовольным человеком или гномом», – задумался я, глядя на девушку, которая была довольно привлекательной, а уж после того, как я её ещё и обыскал – так очень даже ничего.

Девушка застонала, открыла глаза и попыталась пошевелиться, но связанные за спиной руки и стянутые лодыжки позволили ей только перекатиться на левый бок. Наши взгляды скрестились.

– По какому праву вы меня связали? – её возмущённый голос вывел меня из задумчивости. – Кто вам такое позволил? Вернутся родители и вам не поздоровится!

– Знаешь, мне бы твоя наглость даже понравилась, но вот обстоятельства не позволяют, – я нисколько не обольщался на её счёт. – Поэтому предлагаю тебе прекратить это представление и сказать мне, где ключ от шифра.

– Ничего ни о каких ключах не знаю, меня просто попросили присмотреть за голубями, – ничуть не смутилась девица. – Я сидела, играла с ними, а тут ворвалось чудище и ударило меня.

Девушка захлопала ресницами и пустила слезу.

«Странно, ещё несколько месяцев назад только один вид плачущей девушки меня бы растрогал, – внезапно с абсолютно трезвым рассудком понял я. – Похоже, рабство оставило шрамы не только на теле».

– Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить тебя говорить правду, – я упёрся рукой в стену и высунулся в окно, всё было спокойно. – Можешь мне поверить, я применю все из них, чтобы ты заговорила. – Я посмотрел на девушку и она вздрогнула. – Даже если в конце мне придется разговаривать с бормочущим куском бесформенного мяса.

– Я ничего не знаю, – повторила она, но без прежней уверенности в голосе, – я просто присматривала за голубями.