Вещий сон, или Интуиция - София Чайка

   - Ты с ума сошел, Виталик! Отпусти сейчас же! Разве ты не слышал...

   - Знаю я, знаю, - он тянул ее к окну, не отпуская, а Яна пыталась вырваться из его хватки. - Да не брыкайся ты. Я только поговорить хочу.

   - Поговорить?! После всей той грязи, что на меня сегодня вылили, ты завлекаешь меня в уединенное место, чтобы поговорить? Я не собираюсь ничего обсуждать, особенно с тобой!

   - Грязь?! Ты считаешь, что встречаться со мной - это грязь! Я кто с меня глаз не спускал несколько лет! Забыла уже?

   - Иди к лешему! - Ей удалось оттолкнуть Дубовского и перевести дыхание. - Помню я все. Но мы не спали вместе!

   - Кому это знать, как не мне. Хотя я не против. А давай переспим, и тогда не будет так обидно.

   - Дурак! Как ты можешь?

   - Не только могу, я очень даже хочу. Не веришь?

   Он снова притянул ее к себе. Яна на мгновение застыла от потрясения, Виталик, действительно ее хотел. Представив себя вместе с ним, а через мгновение - осуждающий взгляд Остапа, Яна начала вырываться и колотить Дубовского по груди кулаками.

   - Отпусти сейчас же! Я не хочу! Понял? Не хочу!

   Он прижал Яну к себе еще крепче, а вместе с ней и ее ставшие беспомощными руки.

   - Успокойся! Я тебя не трону! Успокойся! - Она перестала вырываться и разрыдалась, прижавшись щекой к халату на его груди. - Глупое дитя. Я ж не насильник.

   Остап еще раз осмотрел операционную.

   Он все приготовил, разложил, предусмотрительно поставив на видном месте главное, чтобы не задерживать профессора.

   Через несколько дней состоится первая операция на сердце в этом городе. Ему будут ассистировать лучшие хирурги, но основная ответственность, вне всякого сомнения, лежит на нем. Теперь, когда оборудование установлено, его основной задачей будет не только успешно проведенная операция, но и обучение других хирургов. В этом деле важен каждый нюанс.

   - Вы так сосредоточены, доктор. Вам идет.

   Остап обернулся. В дверях операционной стояла незнакомая женщина - белокурая и симпатичная.

   - Спасибо. Извините, что не знаю вашего имени.

   Незнакомка удивленно приподняла бровь и улыбнулась.

   - Для вас - просто Виктория. Специалист по людским душам. - Наверное, замешательство таки отразилось на его лице, потому что женщина рассмеялась и объяснила. - Психолог.

   - Понятно. Тогда, просто Остап.

   - Я знаю. Джон Родзинский очень много рассказывал о вас и вашем таланте. Странно, что мы до сих пор ни разу не поговорили. - Женщина сделала несколько шагов, обойдя операционный стол, и остановилась прямо перед ним. - Вблизи вы еще привлекательнее.

   Остап нахмурился. Новая знакомая выглядела очаровательно и вела себя весьма любезно - даже слишком, но не привлекала его. Возможно, всех женщин он теперь сравнивал с Яной, хотя и понимал, что таких, как она, не много.

   Он понял, что в ответ женщина ждет дежурный комплимент, но они не на светском мероприятии. На работе Остап не привык фамильярничать с коллегами. За редким исключением.

   - Вы по делу? Извините, но я немного занят - ожидаю профессора Гришака.

   - О, прошу прощения. Я проходила мимо, и мне показалось, что вы скучаете. Хотя, в нашей больнице это вряд ли возможно. Вы уже слышали новость дня о докторе Синичке? Нет? Тогда не стану разносить сплетни. Тем более что злые языки могут напридумывать всякого.

   Яна? Она хотела поговорить с ним, сообщить что-то.

   Остап сорвался с места и помчался в терапевтическое отделение. Он слышал, как Виктория что-то кричит ему вслед, но не обернулся. У него оставалось слишком мало времени до прихода профессора.

   Не найдя Яну в ординаторской, Остап принялся открывать дверь каждой палаты на своем пути. Распахнув последнюю в левом ряду, он замер, а потом быстро закрыл ее. Картина, которую он увидел, уже запечатлелась в его мозгу. Молодой хирург прижимал к себе Яну, а ее голова покоилась на его груди.

   Остапу потребовалось несколько секунд, чтобы в голове перестали громыхать барабаны ревности.

   - Все это, как-то...

   - Тебе не понравилось?

   - Понравилось. Но, понимаешь, я чувствую себя так, словно делаю что-то...

   - Неправильное? Запрещенное?

   - Да.

   Нет, легкомысленная девушка никогда так не скажет.

   Остап осторожно приоткрыл дверь. Яна уткнулась лицом в халат мужчины, а ее плечи вздрагивали.

   Плачет. Что же делать? Не врываться же. Почему он ее не выслушал, когда она просила об этом?

   Остап тихо прикрыл дверь. Он обернулся, чтобы идти - его уже, наверное, ждал профессор, но наткнулся на знакомую мрачную физиономию.

   - Удираешь? Как же ты быстро сдался, доктор.

   - Кажется, Сергей?

   - Он самый. А еще я друг - настоящий и не такой восприимчивый к сплетням, как некоторые иностранцы.

   - Значит так, друг. Сейчас я очень тороплюсь. Меня ждет профессор Гришак. Надеюсь, ты его знаешь. - Дожившись кивка, Остап продолжил. - А ты зайдешь в эту палату и успокоишь ее. Как друг. Я доверяю тебе больше, чем тому, другому.

   Услышав, как стукнула дверь, Яна резко отпрянула от Виталика. Она чувствовала себя, будто в прострации. Неожиданное появление Сергея вывело ее из странного состояния.

   Вороной с разбегу толкнул Виталика в плечо и резко выдохнул:

   - Идиот! Совсем мыслить разучился?!

   Дубовский, видимо от неожиданности, на мгновение потерял равновесие, но отреагировал на внезапное нападение очень быстро, придвинувшись к Сергею вплотную.

   - Выбирай выражения. Я могу и ответить. Не словами. Если ты заметил, люди разговаривают и в свидетелях не нуждаются.

   - Разговаривают они. Нашли место! А если бы вошел не я, а кто-то другой?

   Сергей скосил на нее взгляд, но Яна решила не оправдываться. Что это изменит? Она даже не спросила, а скорее констатировала факт:

   - Ты уже слышал.

   - Секрет перестал быть секретом.

   - Но мы не... - Если ей тяжело обсуждать создавшуюся ситуацию с другом, что говорить о других? - ...не встречались. Если даже ты поверил, то я не знаю, что дальше делать. Может уволиться?

   Сергей притянул ее к себе, игнорируя протесты Виталика, и обнял за плечи.

   - Только попробуй. Это ты виноват.

   Он ткнул пальцем в Дубовского.

   - Я, конечно, не ангел, но обвинять меня в том, чего не делал, не позволю.