Вещий сон, или Интуиция - София Чайка

   - Здравствуйте. Я дежурный врач. Вы по какому вопросу?

   Похоже, он собирался пройти мимо нее, даже не взглянув, но ее голос остановил его. Мужчина притормозил и, засунув руки в карманы джинсов, уставился на Яну непроницаемым взглядом.

   - Яна Евгеньевна, может, я наряд вызову?

   Медсестра уже выглядывала из двери в санпропускник, явно довольная тем, что кто-то другой взял на себя неприятную миссию - выставить несговорчивого мужчину за порог больницы.

   Яна отрицательно покачала головой и решила попробовать еще раз.

   - Вы пришли кого-то проведать?

   Он заскользил глазами-льдинками по ее фигурке, ногам, вернулся к лицу. На крохотный миг Яне показалось, что его губы дрогнули в легкой улыбке, но затем раздался хриплый голос, похожий на скрежет металла.

   - Да.

   Яна чувствовала себя весьма неуютно под его взглядом, но не отступила.

   - Извините, но приемные часы уже закончились. Приходите завтра.

   - Завтра.

   Он замолчал, раздумывая, и Яна уже решила, что мужчина сейчас развернется и уйдет. Но тот неожиданно быстрым движением, совершенно не вязавшимся с его расслабленной позой, прижал Яну к стене коридора и уставился на ее губы.

   - А мне нужно сегодня.

   Она должна была испугаться, но не испугалась. Несмотря на то, что его провоцирующий взгляд продолжал изучать ее рот, Яна нашла в себе мужество ответить:

   - Сегодня нельзя. У нас режим. Пациенты уже спят.

   Что-то мелькнуло в его глазах после ее слов. Возможно, он ожидал, что она начнет умолять его отпустить ее? Или звать на помощь? Но Яна не дрогнула и выдержала назойливое внимание и натиск мужского тела, прижимавшегося к ней не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы она не сбежала.

   Тогда мужчина приблизился впритык к ее лицу и прошептал:

   - Детка, мне нужна одна старушка. И если ты меня к ней не пропустишь, то...

   - То что? Ничего вы со мной не сделаете.

   Странно, но Яна на самом деле так думала. Мало того, уверена так же в том, что мужчина ее не поцелует, просто играет с ней.

   - Смелая? Или глупая? Или...

   - Уходите, пока не приехали патрульные.

   - Они так быстро не появляются. У нас еще есть время.

   - "Нас" не существует. Уходите, сделайте себе одолжение.

   - Ты не дразнишь меня, детка?

   После этих слов он прижался к ней сильнее. Она почувствовала прикосновение твердых мужских бедер и громкие, размеренные удары сердца. Он не возбужден. Но все же...

   - Уходите. Сейчас же.

   Яна сделала попытку оттолкнуть его.

   Он оторвался от нее, но не по собственной воле.

   - Пошел вон отсюда! И не смей никогда - слышишь? - никогда касаться ее!

   Яна впервые видела Остапа в таком состоянии. Его глаза сверкали, как изумруды в свете рамп, а тело выглядело страшно напряженным и готовым в любой момент броситься на ее защиту.

   Рыжеволосый мужчина не уступал ему в росте, но выглядел более худым. Хотя черная кожаная куртка вполне могла скрывать его накачанный торс. Несмотря на накаленную остановку, он, как ни странно, стал выглядеть еще более расслабленным и безразличным. Это насторожило Яну. Она уже начала понимать, что это лишь маска, и незнакомец в любой момент может наброситься на соперника. Опасность, исходящая от него стала еще ощутимее.

   В коридор высыпал весь дежурный персонал больницы, чтобы поглазеть на происходящее. Яна решила вмешаться, чтобы предотвратить возможную потасовку.

   - Остап, оставь его. Он ничего мне не сделал. - Яна взяла его за руку и ласково погладила стиснутый кулак. - А вам лучше уйти, - повернулась она к рыжеволосому мужчине. - Послушайте меня. Приходите завтра. Лучше до восьми вечера.

   Мужчина качнулся вперед, и Яна испугалась, что сейчас начнется драка. Но он лишь прищурил глаза, развернулся на пятках и медленно пошел к выходу. Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Глава 11

   Все это время глаза Остапа мерцали мрачным пламенем, а уголок рта дергался в неровном ритме. Оказывается, он не настолько сдержанный, каким хочет казаться.

   Он крепко сжал ее плечи, но когда заметил, что Яна поморщилась, слегка ослабил хватку.

   - Он... с тобой все в порядке?

   - Да, конечно.

   Он хотел сказать Яне что-то еще, но, посмотрев за ее спину, сдержанно обратился к собравшимся:

   - Все работаем. Инцидент исчерпан.

   Яна обернулась, но увидела лишь спины медсестер, а Остап уже молча тащил ее за собой по коридору. Она тоже решила ничего не говорить, пока они не придут. Куда-то.

   Подходящим местом оказалась ординаторская. Остап тут же запер дверь на ключ.

   - Ты вообще думала, когда решила самостоятельно остановить этого... этого...

   Его голос звучал весьма категорично. Хотя Яна и понимала, что Остап беспокоится о ней, но все же решила показать, что независима в своих решениях.

   - Я только исполняла обязанности дежурного врача.

   - Кроме тебя в больнице есть хирург. Позвали бы его.

   - Пока бы ему звонили, вводили в курс дела, а затем он спускался из хирургического отделения, этот мужчина успел бы сделать все, что угодно. К тому же, еще неизвестно, не был ли занят хирург на операции.

   - Операция закончилась. Я присутствовал на ней.

   - Но я же этого не знала.

   Они стояли друг против друга очень близко, однако Остап сделал еще один шаг и прижал ее к себе. Яна не стала вырываться. Прижавшись щекой к его груди, она сразу успокоилась. Казалось, в эти минуты с ней не могло случиться ничего плохого.

   Остап ласково гладил ее по спине и все еще напряженным голосом шептал в волосы:

   - А если бы он сделал тебе больно? Я думал, что пришибу его, когда увидел, как он прижимает тебя к стене.

   Яна улыбнулась и украдкой коснулась губами его груди. Ей пришлась по душе его ревность, какими бы объяснениями он ее не маскировал.

   - Вокруг толпилось столько людей, что он не мог причинить мне вреда. Разве что... поцеловать.

   - И это должно меня успокоить?

   У нее вырвался смешок, а Остап подхватил ее на руки и вместе с ней сел на диван. У Яны закружилась голова. От перемещения. От предвкушения.

   Их новый поцелуй с привкусом ревности и еще неугасшей ярости очень отличался от предыдущих и стал для Яны открытием. Первое жесткое прикосновение твердых губ внезапно превратилась в лихорадочное желание обладания.