Кто останется жив – будет смеяться - Джеймс Чейз

Удивленный и совершенно ничего не понимающий, я прошел за ним в обставленную со вкусом гостиную с креслами и большим письменным столом.

– Ну что ж, Ларри, – спокойно начал Браннигам, садясь за стол, – чтобы вы не ломали себе голову, я доверюсь вам: Гленда моя внебрачная дочь.

Я с облегчением вздохнул. Его дочь! Увидев Гленду на пороге, я сразу же подумал, что она Шейла Бенс, любовница Браннигама.

– Ваша дочь? – спросил я, не спуская с него глаз.

Он взял сигару и указал мне на кресло.

– Садитесь, Ларри, я вам кое-что расскажу.

Совершенно ошарашенный, я сел. Браннигам держался спокойно, как на заседании совета директоров.

– Я вам доверяю секрет, Ларри, – продолжал он, – и он должен остаться между нами. Могу доверять вам, правда?

– Гленда ваша дочь?

Он кивнул:

– Да, это так. Мать Гленды была моей секретаршей двадцать шесть лет назад. – Он выпустил клуб дыма. – Я был женат уже несколько месяцев, и Мэри, как вы знаете, помешалась на своем здоровье. Она меня в постели совершенно не удовлетворяла. – Он выдержал паузу. – Мужчине необходимо быть удовлетворенным, и именно для этого существует институт брака. Именно для этого. – Он затянулся, затем продолжал: – Никто этого не знает, Ларри, но именно благодаря деньгам Мэри я встал на ноги. Я играю с вами открыто. Если бы она не была такой богатой, я бы на ней ни за что не женился. Но мне стали нужны деньги. Жизнь с Мэри оказалась очень трудной. Это одна из тех женщин, которые ненавидят секс, и она меня совершенно не удовлетворяет, поэтому я стал ей изменять. Кто бы так не поступил? Посмотрим фактам в лицо, Ларри. В жизни мужчины есть две важные вещи: деньги и женщины. – Поскольку я не отвечал, он продолжал: – Я имел глупость переспать с моей секретаршей, матерью Гленды. Она была обворожительной девушкой и умерла при родах. – Он вздохнул. – Я оказался с маленькой девочкой на руках. Если бы об этом узнала Мэри, я уверен, она потребовала бы развода и я бы потерял финансовую поддержку. Я хотел иметь собственных детей, но Мэри всегда отказывалась рожать. Я доверил Гленду одной семье и время от времени навещал ее. – Он пустил клуб дыма. – Вы, вероятно, не понимаете, что испытывает мужчина, когда он отец маленькой девочки. Может, когда-нибудь вы это поймете. Я навещал Гленду. У нее было все: я дал ей самое лучшее образование, научил играть в гольф, купил этот дом. Когда она подрастала, мы встречались часто, иногда здесь, в доме, иногда на отдаленных площадках для гольфа. Потом все изменилось. Получалось так, что я видел ее раза три в год, поскольку был перегружен работой. Вот в ее жизнь и вошел Гарри Бретт. Я знал, что рано или поздно появится мужчина, но надеялся на достойный вариант. Каждый раз, когда мог, я приезжал сюда, чтобы провести с ней уик-энд, вот как сего-дня. Я ее предупреждал, и Бретт исчезал. Теперь ситуация переменилась, Ларри. – Он серьезно посмотрел на меня. – Существенно изменилась. Гленда влюбилась в вас и больше не хочет слышать о Бретте. Она хочет вас. – Он наклонился, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу. – Сейчас мы оказались в трудном положении, но я уверен, найдем из него выход. Не забывайте, моя дочь любит вас. Вы ей необходимы, она рассчитывает на вашу помощь. И она, и я.

Я молчал. Глядя на этого толстого, невозмутимого мужчину, я вдруг понял, что он лжет. Фаррелл Браннигам! Всемогущий человек! Я перебрал в уме события последних дней. Убийство Марша, убийство Томсона, шантаж, Клаус, Бенни, Джо и Гарри Бретт. Гленда умоляла меня найти средство забраться в банк. Тогда я спросил:

– Вы говорите, Гленда рассчитывает на меня, чтобы помочь вам? Чем я могу помочь? И почему человек вашего положения нуждается в моей помощи?

Он посмотрел поверх моей головы, затем снова мне в глаза:

– Нужно ли вам напоминать, Ларри, что без моей помощи вы до сих пор были бы простым служащим? Благодаря мне у вас теперь прекрасное дело, вы стали важным лицом в Шарновилле. Благодаря мне. – Я смотрел ему прямо в лицо, не говоря ни слова. Помолчав, он продолжал: – Мне нужна ваша помощь, Ларри, так же, как в свое время вам нужна была моя. Вы, и только вы, в состоянии уладить одно дело. Гленда и я рассчитываем на вашу помощь.

– Какое дело, мистер Браннигам?

Он потер подбородок, затянулся сигарой и выпустил облако дыма, за которым скрылось его лицо.

– Ларри, мы рассчитываем на вас оба. Я вас вытянул из нищеты. За услугу расплачиваются услугой, не так ли?

– Я вас еще раз спрашиваю, мистер Браннигам, какое дело?

Его лицо медленно покраснело. Он выпрямился в кресле. Доброжелательный мужчина исчез.

– Мы напрасно теряем время, – сухо произнес он. – Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Что произошло в банке?

По его взгляду я понял: Фаррелл Браннигам замешан в ограблении. Это меня потрясло. Мой мозг начал лихорадочно работать.

– Не беспокойтесь о банке, мистер Браннигам, – ответил я. – Четверо бандитов заперты в зале с сейфами. Без меня они не смогут выбраться. Я вам гарантировал, что ваш банк самый надежный в мире, он такой и есть.

Браннигам медленно раздавил сигару в пепельнице. Несмотря на замечательный загар, он сильно побледнел и резко спросил:

– Вы сказали, что они заперты в зале с сейфами?

– Этот банк – самый надежный в мире, мистер Браннигам. Три психопата и один убийца пытались ограбить его, но оказались в ловушке благодаря моей системе безопасности.

Он протянул дрожащую руку к ящичку с сигарами, но сигары не взял.

– Вы в состоянии их выпустить, Ларри? – спросил он, взглянув на меня.

– Разумеется, – ответил я. – Но я не имею ни малейшего желания. – Наклонившись вперед, я спросил: – Неужели вы хотите, чтобы они оттуда выбрались, мистер Браннигам?

Он сидел неподвижно. Это уже больше не был президент крупнейшего банка в Калифорнии, а просто стареющий толстяк, которого я перестал уважать.

– Это нужно сделать, Ларри, – наконец глухо проговорил он.

– Нет, они не уйдут. Я позвоню Менсону, и он предупредит полицию о том, что четверо грабителей заперты в банке. Вместе с полицейскими я войду в банк и открою двери. Только я один могу это сделать. Банк останется самым надежным в мире.

Я поднялся, подошел к письменному столу и снял телефонную трубку. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Гленда. Теперь на ней были зеленые брюки и белая рубашка. В руке она держала пистолет, который наставила на меня.

– Оставь в покое телефон! – заорала она, как безумная, рот ее конвульсивно дергался, пистолет дрожал в руке.

Я отступил на два шага.

– Гленда! Только Ларри может нам теперь помочь, – умоляюще проговорил Браннигам. – Не нужно драм, прошу тебя.

Я посмотрел на жестокое, напряженное лицо Гленды. Глаза ее злобно сощурились. Я не узнавал женщину, которую любил. Эта женщина, чье мягкое, послушное тело отдавалось мне, чей голос умолял спасти ей жизнь, исчезла, и вместо нее появилось жуткое чудовище. Я вдруг понял: Гленда пользовалась мной продуманно и жестоко.

– Это из-за тебя. Где Гарри? – резко спросила она. – Что ты сделал с ним, сволочь?

– Гленда! – закричал Браннигам. – Убирайся! Позволь мне заняться этим. Слышишь?

Она с презрением посмотрела на него.

– Ты не имеешь права приказывать мне, жирная свинья. Твоя дочь! Ну и ну! Ты воображаешь, этот дурак поверил тебе? – Она повернулась ко мне: – Ты выпустишь Гарри из зала с сейфами? А если откажешься, я тебя убью.

– Ну, что же, Гленда, убивай, – спокойно произнес я. – Только я могу открыть дверь, а кислорода становится все меньше. Через четыре-пять часов твой Гарри и остальные умрут от удушья. Все зависит от тебя. Стреляй!

– От удушья?

– Вентиляция не работает, – заявил я. – Четыре человека живут сейчас только тем воздухом, который был в помещении, но его хватит ненадолго. – Я протянул руку: – Дай-ка сюда эту пушку и выслушай мои условия.

– Ты блефуешь! Ты сумасшедший!

– Именно так ты называла Клауса, не правда ли? Давай пистолет.

– Отдай его! – закричал Браннигам.

Поколебавшись, она бросила оружие к моим ногам и завопила:

– Бери! Ты и твоя любовь ничтожны. Гарри в десять раз лучше тебя.

Она выскочила, хлопнув дверью. Я поднял пистолет, положил его на письменный стол, затем медленно сел в кресло. Помолчав, Браннигам с трудом произнес:

– Она истеричка, Ларри. Вы знаете женщин…

Подняв глаза, я сжал кулаки. Теперь я понял правду: Браннигам лгал мне с начала до конца. Слова Гленды «Твоя дочь! Ну и ну!» доказывали, что в действительности она была его любовницей, и весь рассказ о секретарше – ерунда, блеф. Он хотел сохранить свое влияние на меня.

– По-вашему, она меня любит? – поинтересовался я.

– Правда, что люди в зале рискуют задохнуться? – спросил он.

– В их распоряжении не больше шести часов. Зал с сейфами сделан по нашему проекту, моему и Диксона. Есть вентиляция, но чтобы выбраться оттуда, я вынужден был отключить электричество. Я не блефую и не рассказываю сказки.