От потрясенного Кремля до... - Юирий Сидоренко

Безбрежный океан демократии, не ограниченный берегами ответственности, неизбежно приводит к формализованному абсурду. Противоборствующим мне депутатам я нарисовал такую картину: что произойдет с теми кандидатами сверх квоты, которые наберут равное и достаточное число голосов для избрания в Верховный Совет? Вот где поистине начнется театр абсурда, ибо по закону мы будем обязаны провести их в Верховный Совет, и в то же время по закону не будет на это права. Впрочем, на свой недоуменный вопрос никакого ответа я не получил. Кстати, опасения мои не оправдались: такого сочетания голосов в нашей лотерее, к счастью, не получилось.

Но зато произошел непредвиденный и забавный случай. Это теперь, ретроспективно, он кажется забавным, а тогда ничего забавного не было. В калейдоскопе фамилий, поданных в Секретариат, затерялась случайно фамилия одного депутата, который сам выставил свою кандидатуру. И когда этот депутат по фамилии Казаков обнаружил «пропажу», а из всех присутствующих, будучи самовыдвиженцем, он только и мог это сделать, он совершенно естественно и вполне резонно заявил свой протест в Секретариат. Положение сложилось критическое. В этой ситуации, еще и подогретой большим нервным напряжением, выборы могли быть признаны недействительными. Оставалась последняя надежда, что в его территориальной депутации квота не будет заполнена выбранными депутатами. Тем больше было оснований для надежды, что в конце концов общий кворум в Верховном Совете не был набран (ведь никто не знал, за кого голосовать!). И можно было надеяться, что и в данном территориальном округе останутся свободные места неизбранных депутатов. Но бутерброд, как известно, падает маслом вниз: именно в этом территориальном округе так и получилось — все кандидаты оказались выбранными.

Сложившаяся ситуация побудила меня сделать специальное заявление. Я сказал, что на данном этапе вынужден опустить результаты голосования по территориальному округу, к которому принадлежит депутат Казаков, ибо он действительно выдвинул свою кандидатуру, причем Секретариат, как я выяснил, заложил его фамилию в машину для составления соответствующего списка. Но в списке депутата Казакова не оказалось — машина дала сбой. Она почему-то не приняла эту фамилию. Неизвестно почему? Может быть, здесь слишком много Казаковых? Зал разразился хохотом. Образ Василия Ивановича Казакова, нашего достопамятного председательствующего, как-то материализовался в коллективном сознании присутствующих. И этот неожиданный смех стал живительной разрядкой наэлектризованной и достаточно уставшей массы людей. В совершенно иной уже теперь психологической ситуации, на доброжелательной волне сочувствия и понимания, я предложил провести дополнительное электронное голосование по кандидатуре Казакова. И в том случае, если он получит более простой половины голосов, сравнить эти результаты с результатами его коллег по территориальному округу. Предложение, однако, не прошло: в зале продолжало доминировать убеждение, что тайное голосование не должно проводиться при помощи электронной техники. В конце концов конфликтная ситуация разрешилась, поскольку депутат Казаков снял свою кандидатуру.

Итак, локальный инцидент, угрожавший стать глобальным, был исчерпан. Однако отсутствие желанного кворума в Верховном Совете, как я уже говорил, практически парализовало работу этого еще неродившегося органа.

Одним из последствий создавшегося положения явился тот факт, что недействующий Верховный Совет, разумеется, не мог избрать Председателя Совета Министров, а мы, депутаты съезда, в свою очередь не имели возможности утвердить эту должность. Таким образом, предстоял новый тур выборов, и съезд продолжил свою работу.

В ходе дальнейших туров голосования установившаяся в связи с этими большими числами и неразберихой ситуация повторялась неоднократно, и на финале голосования депутаты были уже настолько вымотаны, что в конце концов согласились на электронное голосование. Подумать только, ведь совсем недавно из-за единичного случая депутата Казакова съезд единодушно отказался от электронной машины, а через несколько дней серьезнейшие туры голосований в Верховный Совет были из юрисдикции и ведения Счетной комиссии изъяты и переданы электронике. Вчера это казалось кощунством, сегодня стало реальностью. Во всяком случае Верховный Совет был избран, и появилась, наконец, долгожданная возможность сформировать правительство России.

Ну что ж, усталости, как не бывало. Второе дыхание как бы проснулось у депутатов и на этот раз опять обеспечило сильный всплеск политических конфронтаций, причем каждая группа, теперь уже на уровне Верховного Совета, стремилась вручить кормила исполнительной власти, конечно же, своему человеку. На гребне этой борьбы у меня, естественно, сложился текст выступления, продиктованный не только моим видением проблемы как депутата, но еще и как председателя Счетной комиссии, который особенно остро ощущает перипетии парламентских конфронтаций. Мне хотелось как-то переключить внимание депутатов, попытаться переориентировать их так, чтобы групповые и партийные интересы реализовались не столько в акте выбора премьер-министра, сколько в формировании всеобъемлющего и жесткого контроля за деятельностью его кабинета. Свою позицию я попытался выразить примерно следующим образом:

«Острое противостояние и противоборство различных групп депутатов, их стремление победить на выборах Председателя Верховного Совета России представляли собой естественную парламентную процедуру и в этом плане имели смысл, так как продемонстрировали всему миру демократический характер российского парламента. Но сегодня сложилась принципиально другая ситуация, которую следует серьезно осознать и быстро избавиться от инерции ожесточенного противоборства. Выбор сделан, Председателем Верховного Совета России стал Борис Николаевич Ельцин. Теперь позитивный ресурс разномыслия следует употребить на формирование всеобъемлющего механизма жесткого контроля со стороны Верховного Совета за деятельностью исполнительной власти. Такая постановка вопроса позволит использовать оппозицию в конструктивных целях на благо России.

В самом деле, если бы в этом зале в подавляющем большинстве находились бы лишь сторонники и апологеты Бориса Николаевича, несмотря даже на все заявления Председателя о недопустимости культа, этот культ все равно бы состоялся, пусть замешанный на чистом энтузиазме, на субъективном обожании, но все равно с непременным конечным результатом. И этот результат — нежелание видеть недостатки на фоне большого желания выпятить достижения. Наличие организованной оппозиции позволяет избежать такого развития событий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});