Рейтинговые книги
Читем онлайн Флорентийская голова (сборник) - Владислав Кетат

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 45

— И чем дело кончилось?

— Тем, что мою жену действительно зовут Лена, вернее, Алёна. Но это не та Лена.

Женя опять улыбнулась.

— С тобой хорошо…

Она отвернулась к окну и близоруко прищурилась. Там, будто в огромном телевизоре с выключенным звуком показывали не категорированные гонки автомобилей в сложных погодных условиях. Скользкие тачки, таща за собой грязевые хвосты, неслись в сторону центра — проспект Вернадского просыпался.

— У меня тоже была в школе несчастная любовь, — сказала, наконец, Женя.

— Вот уж не понимаю, какая может быть несчастная любовь у красивой девочки? — спросил я, но тут же пожалел об этом.

— Это одно из самых гнусных мужских заблуждений, — медленно проговорила Женя в ответ, — мол, что кукла не может страдать, так?

— Я же не сказал: «кукла», — начал оправдываться я, — просто считается, что у красивых девочек всегда всё хорошо, в отличие от некрасивых.

— Вот именно, что считается, — Женя полезла в пачку за сигаретой, — а ты никогда не думал, что девочки, какие бы они ни были, красивые или уродины, переживают так называемую любовь гораздо болезненней, чем мальчики, поскольку эта самая любовь в том возрасте для них составляет смысл жизни. Они так устроены, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я, хотя смыслом моей жизни в том возрасте тоже была, извините за выражение, любовь.

— Ну вот, и я не была исключением.

Я ждал продолжения, но его не последовало. Вместо этого Женя спросила, отчего люди всегда вспоминают прошлое, а не, например, мечтают о будущем.

— Будущее же гораздо интереснее, особенно если оно есть, — сказала она. — Меня, моё прошлое занимает мало, в основном потому, что оно уже прошло. Что сделано — то сделано. Гораздо сильнее меня интересует то, что произойдёт дальше. А тебя?

Я не знал, как отвечать. Такой переход заставил меня задуматься, нет ли в её словах упрёка в мой адрес? Может, ей не понравились мои, обросшие бородой, как у Карла Маркса, байки, и она таким вот образом пытается мне это показать? Как бы там ни было, Женин вопрос требовал ответа, надо было что-то говорить, и я сказал:

— Знаешь, я не то, что мечтать, думать-то о будущем перестал году в девяносто втором, когда стало понятно, что дальше будет только хуже. Помню, курсе на четвёртом моя тогдашняя девушка пыталась спрогнозировать наше с ней будущее после окончания института, и просто изводила меня расспросами: «Как ты думаешь, что с нами будет дальше?» и тому подобное. Возможно, она, таким образом, просто маскировала вопрос, собираюсь ли я на ней жениться… Я, конечно, сколько мог, увиливал, а потом сказал: «Не знаю», потому что, честно, не мог представить ни её, ни себя в будущем… ни в каком. Она тогда на меня очень сильно обиделась. А прошлое… прошлое — это то место, куда хочется вернуться, поэтому люди постоянно о нём говорят. И я не исключение. Все бы отдал, чтобы туда попасть.

— Правда, так хочется вернуться? — уточнила Женя.

— Хочется… а что тут такого? — подтвердил я.

Женя вдруг резко посерьёзнела, да так, что доброе и спокойное лицо её, которое я наблюдал пару секунд назад, просто перестало существовать. Вместо него явилось холодное и строгое.

«На такое можно спокойно смотреть, только будучи для неё незаметным», — подумал я и отвёл глаза.

— Ну, всё, харэ, — сказала Женя и резко встала из-за стола.

— В смысле? — недоуменно спросил я и тоже встал.

— В смысле, что мне пора.

Я спросил, что я сделал не так, но Женя, рассматривая свои ногти, ответила, что всё хорошо, но ей действительно пора. Я расплатился, помог Жене одеться, прямо у кафе взял для неё такси, посадил на заднее сидение подвернувшейся нам «Волги», захлопнул дверцу, помахал вслед и пошёл отдавать зонт охраннику-гардеробщику. Только потом я сообразил, что за время всех этих манипуляций мы ни разу не посмотрели друг другу в глаза.

Дождь перестал, и вместо него из чёрного неба сыпала мелкая колючая крупа. Пешеходная дорожка вдоль проспекта покрылась грязным льдом, и я, чтобы не упасть, жался к ближе к сугробам. Идти было тяжело, подошвы скользили, снежная крупа летела за шиворот, а в голове звучал низкий голос Виктора Робертовича: «Белый снег, серый лёд…»

«Боже ж ты мой, что же я такого сделал не так?» — в сто пятьдесят первый раз спрашивал я себя.

Свет на первом этаже не горел. «Может, отключили электричество?» — подумал я и дёрнул ручку двери на себя, но она не поддалась. Я дёрнул сильнее. Постучал ладонью по стеклу. Крикнул. Постучал ещё. Посмотрел на двери и отдёрнул руку, будто от горячего утюга.

Двери были другие. Их было много, и сделаны они были из дюралюминия с большими вставками из плексигласа посредине, а некоторые вообще были забиты фанерой. Первое, о чём я тогда подумал, было: «Ошибся зданием». Отошёл на пару шагом назад, обернулся… да нет, всё правильно — дом тот и соседние дома тоже те, только двери другие, не наши. Наши были большие и стеклянные сверху донизу, безо всякого дюраля. Мой взгляд зацепился за еле различимую в темноте табличку на стене слева от двери. Я подошёл поближе и прочитал: «НИИ ГИПРО Медтехника».

В этот момент мне захотелось, чтобы рядом со мной кто-нибудь был. Прохожий, милиционер, таджик с лопатой, неважно. Я почувствовал острую необходимость с кем-то обсудить увиденное, чтобы мне этот кто-то подтвердил, что он видит то же, что и я. В поисках свидетеля, я, должно быть, слишком резко повернулся на сто восемьдесят градусов, и, изобразив немощное фуэте, ахнулся на левый локоть. Завопил.

Матюги мои давно потонули в чёрном московском небе, а я всё лежал в своей неестественной позе неподвижно. Мне был виден просевший сугроб, забор и часть пустой стоянки перед зданием, и отчего-то пришла ко мне уверенность, что руку я себе сломал. Мне представилась лангета, а может даже и титановая спица, поддерживающая повязка, моя будущая беспомощность в завязывании шнурков и мытье… Через минуту боль немного утихла, и я перевернулся на спину. Ещё через минуту сел и покрутил ушибленной рукой. Посмеялся над собственной мнительностью. Посмотрел наверх…

Ни одно окно в здании не горело. На меня смотрели чёрные прямоугольные рты, изредка утыканные зубами-кондиционерами, которые выбросили во время ремонта два года назад… Я вспомнил про табличку, про двери и про всё остальное, вскочил и, забыв про локоть, лангету и гололёд, побежал обратно на проспект. Уж очень мне захотелось как можно быстрее убраться отсюда, поймать тачку и усвистеть домой, прыгнуть в постель, забиться под одеяло…

На проспекте ни одной машины не было, ни на моей, ни другой стороне. Разогнавшись, я выбежал почти на середину проезжей части, яростно размахивая руками. Посмотрел направо и, словно пойманный фотопластинкой в момент незавершённого движения, замер: красных высотных домов с остроконечными крышами, которые здесь называют «карандашами», не было, вместо них толкались спящие хрущёвки и какое-то приплюснутое длинное белое здание. КаГэБэшные высотки на другой стороне проспекта были, а «карандашей» не было! Не-бы-ло! Я аккуратно посмотрел налево — кинотеатр «Звёздный» и маленький Гагарин рядом стояли на своих местах; повернулся кругом — ни магазинов, ни того кафе, где мы с Женей сидели, у входа в метро не наблюдалось, только тёмная, без единого светлого окна ЦНИИ «Электроника», куда мы иногда ходим обедать, торчала чуть в глубине…

В ужасе, в суеверном страхе, в безобразной, недостойной молодого мужчины панике я забежал в ближайшую автобусную остановку и решил больше никуда не смотреть. Мне стало по-настоящему жутко. Сердце билось о грудину с такой силой, что я малодушно принялся соображать, где здесь ближайшая больница. Так продолжалось недолго, минуты, может, две, или три, пока, наконец, со стороны улицы Лобачевского ни показались медленно приближающиеся фары. Я вышел из остановки, поднял руку, но тут же её опустил и забежал обратно. Мимо меня проехала сначала грязная синяя «Шестёрка» со старыми номерами, потом один за другим два четыреста двенадцатых «Москвича», затем серая, с просевшей задней подвеской «Волга», а за ней, узнаваемо дребезжа, к остановке неуклюже подкатил рыжий скособоченный «ЛиАЗик». Ды-дыщ — передние и задние двери открылись, и из автобуса буквально посыпались пассажиры — мужчины в пальто и меховых шапках, женщины в длинных пальто с меховыми воротниками и меховых шапках… все злые и румяные. Мне показалось, будто это сон. Видение, вымысел, постановка… Я сделал несколько шагов в сторону, чтобы быть подальше от. Спрятался за столб. С передней площадки сошла девушка в светлой дутой куртке, обтягивающих ляжки тёмных рейтузах и неправдоподобно толстых сапогах «луноходах» серебряного цвета. На девушкину голову был надет (скорее, натянут) вязаный головной убор типа «труба». Я закрыл глаза и больно ущипнул себя за щёку. Открыл глаза… Последними из автобуса вылезли двое военных в шинелях и шапках с кокардами — один капитан, другой майор. Оба лётчики. Капитан сразу закурил — как я понял из цвета пачки, «Яву» — предложил майору, но тот отказался.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 45
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Флорентийская голова (сборник) - Владислав Кетат бесплатно.
Похожие на Флорентийская голова (сборник) - Владислав Кетат книги

Оставить комментарий