Одержать победу - Пола Зенгер

У двери послышался шорох, и Барбара резко обернулась.

— Обед подан, сэр, — объявила домоправительница.

Реймонд не пошевелился.

— Благодарю вас, миссис Тарбелл.

Он с самого начала знал о ее присутствии, подумала Барбара со странной смесью облегчения и досады. Облегчения потому, что Адамс разыграл эту небольшую сцену нарочно и, благодарение Богу, не нужно беспокоиться, что им двигали другие мотивы. А досады потому, что не хотелось выступать в нелепой роли только затем, чтобы водить за нос домоправительницу.

Уилкинсон суетился вокруг стола, накрытого точно так же, как в Майами. Усевшись, Барбара развернула салфетку и улыбнулась ему. Дворецкий почтительно поклонился в ответ.

Она вздохнула. Вся эта история заставляла ее чувствовать себя полнейшим ничтожеством. Без сомнения, уже через месяц она решит, что все это попросту ей приснилось.

После обеда Реймонд отпустил слуг и сам повел Барбару по лестнице наверх, в семейные апартаменты, занимавшие большую половину этажа. Спальня оказалась просторной и светлой; застекленные двери выходили на балкон, откуда открывался великолепный вид на долину.

— Какая прелесть! — восхитилась Барбара. — Если вынести кровать, тут можно и в баскетбол играть.

— Отличная мысль, — похвалил Реймонд. — И как оригинально ты сформулировала свое желание перебраться в мою спальню на ночь. Я польщен, я тронут, я…

— Ты с ума сошел!

Реймонд улыбнулся.

— Полчаса, чтобы переодеться, тебе достаточно? Я жду.

Барбара закрыла за ним дверь и огляделась. Насчет баскетбола она не шутила. Комната и впрямь поражала размерами, а цвета — льдисто-белый и серебристый, с проблесками зелени и пурпура, заставляли ее казаться еще просторнее. Помимо кровати с огромным балдахином и пары резных кресел у окна, другой мебели в спальне не наблюдалось.

Она прошла дальше и обнаружила просторную, роскошно обставленную гардеробную и просто-таки непозволительно экзотическую ванную комнату. Ванна розового мрамора, достаточно вместительная для двоих, была оснащена особым устройством для гидромассажа. Рядом на вешалке висели пара махровых полотенец и соблазнительно мягкий велюровый халат. На бортике ванны обнаружилась корзиночка, доверху полная милых пустячков — лосьонов, шампуней и пен для ванны. Барбаре немедленно захотелось все опробовать, но ей было отведено всего-навсего полчаса. Надо полагать, именно таков предел его терпению, и лучше не проверять, как он отреагирует на опоздание.

Гардеробная представляла собою великое множество стенных шкафов; в одном из них на вешалке покачивались и аккуратно сложенные джинсы. Недавно ей казалось, что Адамс накупил для нее невероятное количество одежды, но вся эта масса вещей просто терялась в недрах просторных шкафов.

Приятно было снова влезть в любимые джинсы, хотя Уилкинсон не только выгладил их, но при стирке щедро добавил крахмала. Пришлось несколько раз наклониться и поприседать, чтобы размять негнущуюся ткань. Поверх свитера она натянула свою темно-синюю шерстяную куртку. Для прогулки в солнечный день достаточно. Даже Адамс не заставил бы ее надеть норковую шубку для похода в горы.

Выйдя из гардеробной, Барбара тут же увидела Реймонда, стоящего на ее балконе. Должно быть, его комната выходила на тот же балкон. Он перегнулся через перила, словно разглядывал что-то далеко внизу.

Заслышав шорох открываемой двери, Реймонд повернулся. Порыв ветра взметнул его волосы, бросив на лоб непослушную прядь, и он вдруг улыбнулся — улыбнулся искренне и открыто, словно и в самом деле обрадовался, увидев ее.

Прошлым вечером, в ослепительном свете огней казино, одетый в смокинг Адамс показался ей неотразимым. Утром, покидая отель, ее спутник на диво хорошо смотрелся в темном костюме и галстуке, тонко подчеркивавшем оттенок ее платья. Сейчас на нем были джинсы, клетчатая фланелевая рубашка, а поверх полурасстегнутая куртка на молнии. В таком виде он показался еще привлекательнее — он вдруг как бы сбросил маску, перестал быть персонажем из фантастического романа, сделался настоящим, реальным, осязаемым. И это превращение таило немалую опасность…

Реймонд протянул руку.

— Иди сюда. Хочу показать тебе кое-что.

Держись на расстоянии, напомнила себе Барбара. Не теряй головы!

Но слова предупреждения пропали зря: она шла к нему навстречу — покорно, неотвратимо, словно сила земного притяжения внезапно изменила направление.

Адамс обнял ее за талию, привлек к себе и, притянув к самому ограждению, показал вниз, на узкий выступ примерно в четырех футах под балконом. Чудом умещаясь на крохотном пятачке, зверек с темной полоской на спинке сидел на задних лапках, глядя вверх опасливо и выжидающе. Ниже взгляд различал только гладкую оштукатуренную стену.

— Бурундучок! — воскликнула Барбара. — Какая лапочка! Как он туда забрался!

— О, если есть повод, они вскарабкаются и по отвесной стене, а у этого повод, безусловно, есть. — Реймонд запустил руку в карман и осторожно бросил на выступ земляной орех. Подпрыгнув, орешек упал в нескольких дюймах от бурундучка. Зверек осторожно подобрался к лакомству, обнюхал со всех сторон, затолкал за щеку и снова уселся на задние лапки, выпрашивая еще.

Реймонд расхохотался.

— Ах ты, жадина! За две минуты слопал целых шесть орехов. Оставь немного для своих братцев, а?

Тропа начиналась сразу за домом и круто поднималась вверх. Реймонд задал весьма щадящий темп, однако Барбара скоро устала и с трудом переводила дух.

Адамс остановился.

— Ты не привыкла ходить пешком?

— Еще как привыкла. — Барбара в изнеможении присела на ствол упавшего дерева. — Но на случай, если ты не заметил, скажу, что в сравнении с этой охотничьей тропой городские улицы кажутся плоскими, как блин.

— Разница и впрямь велика, — согласился Реймонд и опустился рядом с Барбарой. Дыхание у него даже не участилось.

— Ты действительно все это любишь? — спросила девушка. — Горы, разреженный воздух, холод…

Реймонд кивнул. Тропа увела путников в сторону, и особняк уже давно исчез из виду. Взор различал сейчас только небольшую часть долины, но и этого было достаточно, чтобы оценить буйную красоту сосен и елей, одевших склоны холмов. Случайные автомобильные гудки да изредка ленивое поскрипывание где-то колес грузовика — только эти звуки напоминали, что они не одни в нетронутом цивилизацией мире.

— А больше всего я люблю тишину, — добавил Реймонд. — Конечно, когда начинается лыжный сезон, здесь далеко не так тихо.

Барбара с трудом встала на ноги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});